Глава 4

Меня, и учеником? Меня? Я думала, что хотела этого. Месяцами я прилежно изучала уравнения и теоремы Саймона Прикета, которые он досконально и детально объяснял в своём дневнике. Я мучила себя ими целый день, каждый день, пока моя голова не начинала кружиться от уравнений. И все же я не сумела даже должным образом сжать пружину. Если я стану учеником, то каждую мою попытку будут пристально рассматривать. Это невыносимое давление.

Но я могла научиться. Я знала, что под правильным руководством я могла научиться.

— Возмутительно! — тот толстяк с обвисшими щеками решил снова высказаться. — Доказано, что женский мозг просто не способен логически мыслить на достаточно высоком уровне, чтобы постигнуть механику работы того, что мы создаём, не говоря уж о том, чтобы действительно что-то изобрести.

Я нахмурилась. Кто именно доказал этот факт? Может, я и не знала свой потенциал, но я не собиралась позволять какому-то толстому эксцентричному старикашке решать за меня. По комнате эхом прокатилось «Точно, точно», только я уже ничего не слышала из-за шума в ушах. Они даже не собирались давать мне шанс.

Я открыла рот, чтобы заговорить.

— У мисс Уитлок весьма одарённый ум, — Оливер вмешался прежде, чем я смогла произнести хотя бы слово, и при этом он выглядел так, словно шумиха его ничуть не смутила. — Я уверен, что она хорошо проявит себя, если дать ей шанс.

Стиснув зубы, я решила попридержать язык, чтобы не сказать что-нибудь резкое. Мне нужно контролировать себя, но они все вели себя так, будто меня вообще не было в комнате, не говоря уж о том, что я стояла прямо перед ними.

— Вопрос не только в наличии одарённого ума, — резко возразил другой мужчина. — Вопрос также в наличии образования. Ей придётся соперничать со сверстниками, которые обладают высоким уровнем знаний в математике и науке, а у неё что? Ограниченные знания какой-нибудь гувернантки, натренированной обучить её, как правильно наливать чай? Я не хотел бы увидеть бедную девушку униженной. Это нечестно по отношению к ней.

Вот какой аргумент они выдвинули против меня? Показала бы я ему, куда ему налить свой чай.

Поднялся другой мужчина. Я прищурилась в тусклом свете, будучи уверенной, что узнала его. У него были круглые очки и длинный аристократический нос. Он был близким другом моего отца и часто приходил в магазин.

— Сыновья купцов часто не имеют привилегии получить образование в школе-интернате, и все же они справляются достаточно хорошо. Давайте не забывать, эта девушка — внучка двух лучших умов, которых Орден когда-либо видел. Я точно знаю, что Джордж регулярно её учил.

— Да, Эзра, но если ты поддержишь её выдвижение, это несомненно уничтожит её, — я повернулась к другому мужчине, ровеснику моего отца, с внушительной лысиной, которая делала его похожим на монаха. Я могла лишь предположить, что огромные бакенбарды на щеках должны были компенсировать отсутствие волос в других местах.

Он стоял посередине ряда и снисходительно смотрел на меня.

— Как эта девушка должна будет найти достойного мужа, если она пойдёт по намеченному пути? Мы все прошли через Академию. Невозможно сопровождать её каждую минуту. Мы не можем гарантировать ей безопасность, её репутация будет разрушена. Роды Уитлок и Райхлин слишком важны, чтобы лишиться блеска таким образом. Разрешите ей посещать балы Общества и найти достойную пару, а потом позвольте её мужу занять место среди нас. Это единственное правильное решение. Это то, что выбрал бы для неё отец, и мы должны сделать это за него.

В этот момент я почувствовала, как внутри меня вскипает гнев. Видимо, он подумал, что я должна поблагодарить за его заботу о моем будущем семейном положении. Положа руку на сердце, я считала невероятным, что какая-то женщина вышла бы за него, когда на его щеках красовалось по два куска беличьего меха, маскировавшихся под бакенбарды.

Я даже не потрудилась посмотреть на другого мужчину, который выкрикнул:

— Что насчёт парней? Мы должны думать об их образовании. Как они вообще будут изучать замысловатую природу чертежей, когда среди них находится леди? Это будет слишком сильно отвлекать, что несправедливо по отношению к ним.

Довольно! Это моя жизнь. У них нет никакого права.

— Я принимаю, — заявила я. Мой голос разнёсся по всей аудитории безо всякой помощи механизма на трибуне. Голоса мужчин стихли, и я вновь ощутила на себе вес их пристальных взглядов.

— Я принимаю это выдвижение, — я выпрямилась во весь рост. Меня поражало, что здесь, в Англии, империи, которая дала миру нашу славную королеву Викторию, а до неё великую Елизавету, люди могли быть такими толстокожими. Без этого шанса я не смогу доказать Ордену свою ценность. Но будь я проклята, если позволю им запугать меня.

Пожилой мужчина на трибуне соизволил ухмыльнуться мне.

— Боюсь, никто не поддерживает это выдвижение, — он поднял жезл и ударил по колоколу. — Если на повестке дня больше ничего нет, я предлагаю распустить собрание.

Аудитория сохраняла молчание. Глава пожал плечами.

— Найджел, прошу, проводи мисс Уитлок из помещения.

Нет. Моё сердце заколотилось, и я посмотрела на Оливера. Он лихорадочно разговаривал с мужчиной рядом с ним. Это моя единственная возможность стать настоящим Развлекателем. Я хотела этого. Это моя судьба. Я знала это всем сердцем.

— Стойте, — закричала я. — Пожалуйста!

Мужчина с моноклем, который провожал меня внутрь, сжал мою руку мёртвой хваткой и потащил с трибуны. Я упёрлась, твёрдо сопротивляясь его захвату. Я не хотела, чтобы меня отодвигали в сторону. Такое чувство, будто это угрожало сокрушить меня

Я обвела взглядом комнату, но она представляла собой лишь море лиц, расплывавшееся от жгучих слез, которые начали наворачиваться на глаза. Я не позволю им пролиться. Не здесь. Я не стану подтверждать их победу таким образом.

Поднялся высокий мужчина. Это был тот самый, с гладкими светлыми волосами и элегантной бородой, который возразил против решения Развлекателей, когда я вошла. Я повернулась к нему. Если он выступит в поддержку предложения распустить заседание, все кончено. Про себя я молилась, чтобы он не произнёс эти слова.

— Я поддерживаю, — заявил он, и вес его слов напоминал удар гильотины.

Старый козел на трибуне практически заблеял в знак одобрения.

— Хорошо. Решение о закрытии заседания считать окончательным, — он поднял руку, чтобы ударить по колоколу.

— Нет, — мужчина небрежно сунул большой палец в карман жилета. Моё сердце грохотало подобно барабану палача. Он прочистил горло, затем качнулся на пятках, произнеся звучным голосом: — Я поддерживаю кандидатуру мисс Уитлок в качестве ученика.

Я застыла, как и Найджел, хотя при этом он не выпустил моей руки. Мой шок смешался с только что обретённой надеждой, которая медленно превращалась в радость.

Вновь взорвался гул голосов, напомнивший мне свору лающих собак. Я игнорировала их и смотрела на человека, который только что поддержал моё выдвижение. Он не потрудился посмотреть на меня, вместо этого оставаясь беззаботным и ожидая, пока фурор утихнет. В какой-то момент он вытащил карманные часы и, посмотрев на них, с самодовольной усмешкой спрятал их обратно в жилет.

— Что ты хочешь этим сказать, Лоренс? — рявкнул пожилой мужчина на трибуне. — Ты как никто другой должен понимать неприкосновенность Академии и стремиться защитить её.

— Действительно. Поскольку я директор, Академия — моя ответственность, — ответил он холодным тоном. — И если я захочу дать мисс Уитлок место там, то я единственный, кто будет разбираться с данным вопросом.

Директор? Я широко улыбнулась, не сумев сдержаться. Конечно, никто не сможет возражать, если сам директор захочет, чтобы я училась в Академии.

— Зачем вы это делаете? — закричал кто-то.

Директор развернулся, его длинное лицо нахмурилось.

— Возможно, я вижу в этом вызов, — ответил он с намёком на гнев в голосе. — Разве не этим гордится Орден?

Я не знала, что и думать. Я ощущала лишь признательность за то, что хотя бы один человек претворяет в жизнь то, что отстаивают Развлекатели. А все остальные, кроме него и Оливера, по моему мнению, могут сгнить.

— Несправедливо разрушать будущее ребёнка таким образом, — запротестовал другой.

Директор склонил голову набок.

— О том, что здесь происходит, в приличном обществе не говорят. Или я ошибаюсь, и это на самом деле не секретный орден?

— Но будет ли этого достаточно, чтобы защитить её? — прокричал кто-то.

— Будет, если она останется под моим попечительством, — объявил Оливер. — Это самое меньшее, что я могу сделать в память о Джордже и Эльзе. Она будет частью моей семьи, и любой, кто обесчестит, её будет отвечать передо мной.

Лоренс широко улыбнулся и кивнул Оливеру.

— Тогда решено.

От его слов меня переполнил восторг. Я не подведу Лоренса, поверившего в меня. Все остальные неважны. Он готов видеть во мне человека с потенциалом. Моя верность и преданность принадлежат директору.

— Решено! — буйный старый дурак с обвисшими щеками встал, и его лицо покраснело, как отшлёпанная задница младенца. — Я предлагаю немедленно отстранить Лоренса от должности директора Академии!

Директор выгнул бровь и посмотрел на мужчину поверх своего длинного носа. Все мужчины вокруг старика с обвисшими щеками, казалось, приуныли. Они неловко поёрзали на своих местах, как непослушные школьники, а старик так и стоял один, негодуя.

— Прошло шесть лет с созыва Академии, — сказал директор. — Это будет самый большой класс в истории, с учениками из пяти различных стран, не меньше. Я с радостью передам свои обязательства любому здесь присутствующему, кто пожелает посвятить каждую минуту своей жизни воспитанию двадцати пяти молодых людей, — он взглянул на меня и усмехнулся, — и одной молодой леди.