Глава 21

На следующее утро я проснулась в своей мягкой постели. Тёплый свет солнца под углом падал на одеяло, свежий букет цветов из моего скромного сада стоял на туалетном столике. Где-то весело пела птица, приветствуя рассвет.

Это было прекрасное утро — утро, которое должно было вызвать у меня приятные чувства и желание жить.

Вместо этого я не могла выбросить из головы отголоски беспокойных снов. Я задрожала, холод пробирал меня до костей. Мне хотелось вернуться в Академию, и я уже придумывала отговорки, чтобы провести больше времени в архивах, разыскивая любую информацию, которую только можно найти про Ричарда Хэддока.

Со мной что-то всерьёз не так.

Чёртова птица продолжала петь, дразня меня тем, на что была бы похожа жизнь, если бы я ушла из Ордена. Но я знала, что никогда бы так не поступила. Я и так уже отказалась от слишком многого. Я отказалась от замужества и выбрала путь, который, казалось, становился только темнее, чем дальше я по нему шла.

Слушая пение птицы, я задавалась вопросом, что за извращённое воодушевление ведёт меня прямиком к опасности, как мотылька на пламя.

И я ощутила внезапное желание приютить бездомную кошку.

Быстро одевшись, я заплела волосы в тяжёлую косу и скрутила её в простой узел у основания шеи. В этот день в Академии уроков не было. Моим навязчивым мыслям придётся подождать.

В течение утра я без труда сводила записи в магазине и занималась инвентаризацией разных ярких игрушек, украшавших полки. Они все казались такими причудливыми.

В магазин зашли четыре разных покупателя, заполняя его хихиканьем, смехом, время от времени просьбами детей, не заботящихся ни о чём в этом мире, кроме страстного желания держать игрушки в руках. Хотелось бы мне быть, как они, видеть перед собой только прекрасное и не знать, какие тайны скрывались за полками.

Когда я отругала маленького мальчика за то, что он набил карманы разноцветными стеклянными шариками, за которые не собирался платить, они, к его огромному огорчению, высыпались через дыру в его кармане и застучали по отполированному полу. Когда я нагнулась, чтобы собрать их, серебряный ключ, который всегда висел у меня на шее, показался особенно тяжёлым, раскачиваясь на цепочке.

В этот самый момент зазвенел колокольчик на входной двери. Стайка разноцветных юбок ввалилась в магазин со знакомым гоготом.

Я сделала вдох, собираясь с силами. Мне следовало знать, что сбежать не удастся. Маленький мальчик удрал, и мне хотелось последовать за ним, послав к чёрту этот магазин.

— Мисс Уитлок, что вы делаете, ползая на четвереньках? — по помещению разнёсся голос безмозглой дочки Торнби. Заносчивый тон. Точно такой же, как на поминках Стромптона.

Господи помилуй.

Я поднялась, крепко держа скользкие стеклянные шарики в кулаке. Девушка была не одна. С ней пришли три её подруги. Их я не встречала. Хотя мне было всё равно. Они смотрели на меня так, будто я была чёрным, как сажа, пятном на их подолах. Я попыталась вспомнить имя девушки Торнби. Оно было каким-то простеньким, вроде Элис… нет, Мэри.

— Я могу вам чем-то помочь? — спросила я своим самым вежливым голосом, несмотря на то, что моя рука яростно вцепилась в шарики.

Мэри подошла к марионеткам и лениво потянула за одну из ниточек.

— Мы только смотрим, — сказала она приторно сладким голосом. — Просто пытаюсь определить, есть ли здесь что-нибудь стоящее.

Остальные захихикали, и я почувствовала, как шарики стали горячими в руке. Я наградила её своим самым царственным взглядом и встала за секретер. Я бросила шарики в маленькую коробочку.

— Всё, что вы видите, имеет прекрасное качество. При условии, что вы можете себе это позволить.

Мэри развернулась, и её нос непривлекательно сморщился.

— Я могу позволить себе всё, что захочу, — сказала она, проводя пальцем по кружевной отделке одной из кукол. Она подняла её и поиграла с завитками волос под крошечной шляпкой. — Я действительно люблю приобретать вещи высокого качества, — она окинула прохладным взглядом моё скромное платье. — Но я полагаю, что у вас мало времени на изящество, учитывая всю вашу работу.

— Я справляюсь, — сказала я, быстро подсчитывая свои приходно-расходные книги. Возможно, если я проигнорирую её, она спонтанно воспламенится и сгорит.

— Хммм. Если вы настаиваете, — она положила куклу обратно на полку и повернулась ко мне. — Буквально на днях граф Стромптон потратил всё утро на приобретение действительно дорогостоящей вещи. По словам Пруденс, он потратил целое состояние на очень богато украшенную музыкальную шкатулку, прежде чем отправиться в монастырь.

Это поразило меня, и я не могла скрыть этого. Люсинда предупреждала меня о склонности к шпионажу в рядах Общества, но это просто нелепо.

Мэри явно ощутила, что попала в точку, и решила снова нанести удар.

— Учитывая, что музыкальная шкатулка, перевязанная серебряным бантом, едва ли является нормальной покупкой для молодого графа, мне пришлось задуматься, кому предназначался этот подарок.

Я изогнула бровь.

— Его матери?

— О, вы считаете себя такой умной. Вам следует быть осторожнее, дорогая. Мужчинам не нравится компания невзрачных женщин с острым умом, — теперь всё её лицо сморщилось, а натужная улыбка напоминала маленькую рычащую собачку.

Невзрачная. Ну серьёзно. Ей стоило бы придумать что-то получше. Как будто она сама обладала неземной красотой.

— Если это правда, и мужчины действительно предпочитают компанию фривольных женщин с недалёким умом, то у вас не должно быть недостатка в поклонниках, — я пожала плечами и вернулась к своим цифрам.

Мэри положила ладони на секретер и наклонилась над ним; в её жёлто-зелёных глазах горела отчётливая ярость.

— Не прикидывайся тут. Я знаю, какая ты. Ты можешь думать, будто ты такая выдающаяся из-за выдвижения в Академии, но ты всего лишь алчная шлюха. Я знаю о твоём любовнике-цыгане, а теперь ты положила глаз на лорда Стромптона. Я уничтожу тебя, если ты когда-либо подумаешь, что стоишь внимания лорда Стромптона. Директор, может, и взял тебя под своё крыло, но на самом деле ты пошла по стопам жены директора, — её голос едва ли был громче шёпота, но я ощутила её слова как пощёчину.

Я задрожала, внезапно почувствовав боль, как от физического удара. Слезы жгли глаза, но, разумеется, я не могла позволить им пролиться. Как она смеет называть меня шлюхой?! Она расхаживала по городу в дорогих платьях, с хихикающими подругами и отвратительными слухами. Это не я охотилась за богатым мужем, как бешеная собака. Но это я готова была расплакаться перед этой ужасной негодяйкой. Я точно не расплачусь. Я не собиралась доставлять ей такого удовольствия, хотя и чувствовала себя так, словно она только что пырнула меня ножом.

Она того не стоила. Мне пришлось проглотить горечь во рту. У меня имелась пара ласковых словечек, которыми я могла бы её наградить. Невысказанные оскорбления ощущались как яд на языке, но я отказывалась опускаться так низко. Вместо этого я прибегла к правде.

Я обошла секретер, держа одну руку на нем, чтобы не поддаться искушению и не ударить её.

— Лорд Стромптон будет добиваться расположения той, кого пожелает. Если вы чувствуете необходимость прийти сюда и донимать меня тем, что он предпочитает делать со своими деньгами и подарками, это мало что говорит обо мне. Зато это ясно указывает на его чувства к вам — точнее, на отсутствие таковых.

Мэри фыркнула, потом изо всех сил постаралась изобразить на лице натянутую улыбку, но вышло не очень. Я видела ненависть в ней, и её раздражение проявилось в том, как она стиснула свой ридикюль.

— Идёмте, дамы. Я не вижу здесь ничего ценного, — и они все, как одна, вышли за дверь, весело звякнув колокольчиком.

Я выдохнула, позволяя своим рукам задрожать. Я выиграла битву, но очевидно, что до завершения войны ещё далеко.

Вопрос был в том, как далеко она готова зайти? Похоже, она из тех, кто попытается погубить меня сплетнями. Один слух можно легко опровергнуть, но никто не в силах противостоять батальону лжи, исходящей от множества людей. Я не сомневалась, что её подруги радостно заработают языками.

Ибо какими бы ужасными и скандальными ни были эти слухи (особенно те, что касались директора) меня волновали только мои собственные слова. Я практически признала, что Дэвид ухаживает за мной, и вскоре подружки Мэри распространят этот слух по всему Обществу, с её помощью или без неё.

Нашу свадьбу спланируют за две недели.

Уилл не порадуется, услышав новости о том, что я предназначена графу. Даже если это никогда не было правдой.

Не считая одного танца, мы с Дэвидом едва ли обменялись хоть одним добрым словом. Ни у кого не было никаких оснований верить, что я испытываю к нему привязанность.

В шее и руках возникло покалывающее ощущение. Я скрестила их на груди. Дэвид также был надоедливой проблемой. Как только он услышит о том, что я сказала Мэри, его преследованию не будет конца. Он ясно выразил свои намерения.

Я окажусь в ситуации, где единственный мужчина, которого я хочу, будет ненавидеть меня, а тот мужчина, которого я не хочу, будет за мной ухаживать. Почти как у Шекспира, хотя не так смешно. Я лишь надеялась, что всё не закончится трагически.

Мне это не нужно. Ничего из этого. Мне не нужно тёмное пятно неуверенности в себе, медленно растекающееся по мне, как чернила, впитывающиеся в бумагу. Мне не нужны скандалы и обман. Мне не нужны бесчисленные мелкие инструменты, пружины и болты, которые я постоянно доставала из кармана каждый вечер. С меня довольно.

Ни один человек в здравом уме не стал бы продолжать эту пытку без всякой выгоды для себя. У меня нет друзей в Академии, только презрение. У меня нет одобрения, только саботаж; а восхищения, выражающегося в форме притязаний Дэвида на меня, я совершенно точно не просила. Оно не делало мою жизнь легче.