— Мы улетели слишком далеко на север, — сказала я, глядя на оборванные верёвки. Гондола опасно покачивалась. — Лох-Несс находится к югу от нас. Мы должны развернуть корабль.

Дядя Альбрехт встал со своего места и повернул ещё одно колесо.

— Сколько топлива в трюме?

Я быстро пересекла палубу и спустилась в трюм. Я уставилась на открывшееся мне зрелище, словно желая каким-то образом наполнить трюм топливом. Мы всё истратили.

— Ничего не осталось, — крикнула я, поднимаясь по трапу обратно на палубу. С громким треском лопнула ещё одна верёвка, и гондола закачалась, а воздух наполнился звуком, похожим на раненый стон.

— Тогда мы поднимемся так высоко, как только сможем, и будем надеяться на лучшее, — сказал дядя Альбрехт, поднимая воздушный корабль выше.

Мы находились в сотнях футов над землёй. Надеяться на лучшее не казалось хорошим планом. Я присоединилась к Дэвиду у двигателей.

— Мы доберёмся вовремя, — сказал он, но выражение его лица было одновременно решительным и мрачным.

Мы вместе работали, чтобы вытащить как можно больше остаточного тепла из двигателей. Альбрехт сумел развернуть хромающий дирижабль, но мы забрались не очень далеко, и местность была в лучшем случае коварной.

Мы с Дэвидом работали мехами до тех пор, пока я не начала бояться, что мои руки оторвутся от плеч. Мы должны добраться, должны.

Воздушный корабль продолжал опускаться к скалистым холмам под нами. Я крепко сжала рукоятку и молилась, пока мы приближались к очередному горному хребту. Мы не доберёмся.

— Держись, — крикнул Дэвид, когда мы понеслись к скалистому пику. Дно гондолы пронеслось над вершиной хребта, но затем, к моему облегчению, появилась длинная полоса темной воды.

— Целься в озеро!

Мы пронеслись над крутыми горами и набрали скорость, приближаясь к развалинам замка. Альбрехт надел очки и сбросил пальто.

— Готовьтесь. Нам придётся плыть.

Я с трудом распахнула тяжёлое пальто и сбросила его. Я разорвала рукава своего платья. Потом вспомнила про нож и выхватила его из кармана.

Взяв острие ножа, я вонзила его себе в юбку и сделала широкий разрез. Я грубо освободила себя от одежды, пока не осталась с рваной юбкой, которая едва доходила моих колен. Однажды я чуть не утонула из-за своих юбок. Я больше не буду этого повторять. Когда я закончила срезать ткань, мои руки оказались голыми, и ничего, кроме трусиков и чулок, не закрывало нижнюю половину моих ног.

Дэвид схватил меня за руку.

— Когда мы подлетим достаточно близко к воде, ты прыгнешь. Если этот шар упадет на нас, мы умрем.

Я молча кивнула.

— Позаботься о своем дяде.

Дядя Альбрехт присоединился к нам у поручней.

— Не беспокойтесь обо мне. Вы молодые. Вы должны добраться до берега.

— Onkel, я…

Лопнули ещё две веревки, и гондола накренилась. Пока мы подлетали все ближе и ближе к воде, двигатели издавали пронзительный вой.

— Schnell!⁶ — закричал дядя Альбрехт, подталкивая нас обоих к перилам.

Дэвид схватил меня и поцеловал так внезапно, что я даже не поняла, что происходит, прежде чем он потянул меня вперёд, увлекая за собой через перила.

Я закричала, вытягиваясь в струнку. Тёмная вода устремилась мне навстречу, и я нырнула в ледяную глубину.