Случайный отдых порознь с сеструхой, случайная встреча Валеры именно в тот момент, когда она была необходима, случайное совпадение, что Саша помнит ещё кое-кого из опустевшей с годами деревни, а его самого тоже ещё кто-то не забыл, особенно задира и забияка Толян. Тут случай… там случай…

Саша взъерошил пальцами волосы: нет, чепуха какая-то. Подумаешь, совпадение! Вовсе даже и нет. Так, чуть-чуть. Да ведь надо учитывать, что и город-то их небольшой, случайные встречи, в общем-то, и не назовёшь случайными, каждый день кого-то из знакомых, да и увидишь. Только Сашки-то вот всё равно не хватает… Пусть бы она тоже ни фига не поняла из сплющенного остатка золотого изделия, но её эмоции… её неравнодушие…

Саша был уверен, что сестра целиком и полностью встала бы на его сторону в вопросе оценки найденного. Ценность находки, кроме количества граммов или килограммов благородного металла, складывается из чего-то невесомого, чего-то почти мистического, как бы зашифрованного в намеренно изуродованном изделии эпохи Романовых, а может быть даже и более ранней, доромановской эпохи. Саша, как историк, прекрасно знал, что двуглавый имперский орёл присутствовал в официальной символике задолго до Смутного времени, привёдшего к власти новую династию, хотя в официальной науке это почему-то принято не афишировать.

«Ох, Сашка, Сашка, как мне не хватает твоих восторгов… твоего изумления перед прекрасным когда-то произведением искусства… – Александр посмотрел в сторону шкафа, принявшего на хранение изображение чудесной находки деревенских парней и одновременно удивился. – А ведь и тут случайное совпадение. Что если бы я вообще не приехал сюда? Или парни отыскали бы своё золото в другой день, до или после моего приезда? Да и вообще, они могли пойти совсем другой дорогой, и тогда Валерка бы их… О… нет-нет, благодарю тебя, господин случай, что всё произошло именно так… именно так…»

От такого невероятного нагромождения случайностей Саша пришёл в восторг, обошёл вокруг стола, приблизился к шкафу, но доставать только что изготовленные, ставшие для него дорогими реликвии не стал, а только опять почувствовал отсутствие так необходимой ему в этот момент сестры.

«Сейчас бы с ней рассматривали… обсуждали…»

Но Сашки нет и не будет, она там со своими тётками из МЧС развлекается, а у них с Валерой на завтра назначен мальчишник. Да, да, и они развлекутся… отдохнут… оттянутся…

«Кстати, это будет уже сегодня, – глянув на часы, произнёс про себя Саша. – Спать, спать… да и устал…»

«Однако, каково изделие… невероятно… фантастически… Здесь присутствует тайна… о, тайна… та-а-айна-а-а…»

О том, что бывшего русского царя Николая II Романова расстреляли, официально и кратко сообщалось во всех выходящих тогда на территории, подвластной Советам, газетах. Сообщение было напечатано через два дня после расстрела, 19 июля 1918-го года. Ещё через несколько дней почти без боя при спешном отступлении красных сдался Екатеринбург.

Офицеры Белой армии быстро вычислили, в каком доме содержалась арестованная семья Николая II. Вычислили быстро, потому что, судя по всему, просто-напросто отлично об этом знали. Знали и о том, что Советы – в то время как зыбкая, захваченная преступным путём их власть трещит по швам и вот-вот рухнет – уничтожают всех близких и не очень близких родственников Романовых. Произошли безжалостные и жестокие убийства брата царя, сестры царицы, племянников, дядьёв, двоюродных сестёр и братьев – всех, кто не успел или не пожелал покинуть Россию. Неужели кто-то сомневался при всём этом уже развернувшемся кровавом красном терроре, что семью бывшего царя оставят в покое?

Нет, рассчитывать на чьё-либо благородство, когда идёт война, никогда не приходится (хотя исключения, в принципе, могут быть). А рассчитывать на благородство дорвавшейся до власти фактически черни и тем более не придёт на ум ни одному здравомыслящему человеку. Особенно в минуту, когда чернь дрожит от возможного прекращения своего произвола и безнаказанности. Ещё чуть – и отвечать всё же придётся. А потому – уж насытиться властью, чужой кровью, чужим страхом. Насытиться по самое горлышко. Пропади всё пропадом, лишь бы ноги унести вовремя да нахапать побольше! Авось выскользнем, авось выживем, авось в грязных вонючих мешках, но всё же вывезем награбленное!

И ведь выскользнули, и ведь вывезли. И самое парадоксальное – выжили. Хотя парадокс этот, возможно, существует лишь с точки зрения непосвященных. А на самом деле – так и должно было случиться, потому что в очередной раз ввергнуть Россию в смуту, разруху, в очередной раз подтолкнуть к кровавой распре сына с отцом, брата с братом, заставить людей всюду видеть врагов и заставить людей жить в страхе – вот цель того, кто оплачивал крах поднимающейся на ноги империи. И это – не один человек, не группа заговорщиков, не отдельное государство или альянс государств и даже не масонский (или сионистский – как хотите) заговор, во что упорно находятся желающие верить.

Это – гнусная и, к сожалению, до сих пор несломленная сила – деньги. Деньги, не желающие поступиться ни толикой прибыли. Деньги, играющие судьбами людей и не ставящие их жизни ни в грош, касалось бы это так называемых сильных мира сего, обыкновенного работяги или выжившего из ума старика. Деньги, возомнившие себя не только повелителями, но даже и созидателями. А ещё – власть. Несовместимая с простыми человеческими качествами (особенно после того, как перестала переходить по наследству), но такая вожделенная…

Судьба последнего русского царя и его семьи, в общем-то, не волновала никого, кроме горстки преданных лично семье человек. Несколько слуг, доктор, подруга императрицы, офицеры прежней царской, а теперь несуществующей армии. Родственники – не в счёт, они сами либо уже погибли, либо ждут своей участи под арестом. У тех, кто успел эмигрировать, или у зарубежных родственников – своих забот слишком много. Последствия ещё не полностью затушенного пожара Первой мировой войны волнуют их гораздо больше, чем семья того, на ком уже давно поставлен крест.

Россия погибает? Империя рушится? Да гори оно всё поярче! Чем слабее сосед, а тем более такой огромный, как Россия, тем и лучше. Тут даже и денег не жалко – подмаслим и белых, и красных, пусть столкнутся в смертельной схватке. Пусть истребляют друг друга.

Но козыри в этой грязненькой игре всё-таки неплохо было бы повыдергать в свою пользу. И вот уже денежный мешок зашевелился, всё ещё скупясь, всё ещё раздумывая: а надо ли? Всё ещё робко прощупывая игру мечущихся в агонии большевиков. Посмеют или не посмеют? Расстреляют или не расстреляют? Всех или одного только царя?

И всё-таки официальное сообщение в газетах о расстреле Николая II потрясло вяло топчущуюся под Екатеринбургом Белую армию. Одним рывком освободили город и окрестности от красных, ворвались в Ипатьевский дом, где томились затворники, – и ужаснулись. Погром, полное отсутствие кого-либо и чего-либо, сломанная мебель, горы хлама во дворе. Среди вороха мятых и грязных бумаг – плотная, аккуратная и толстая книжечка – личная Библия императрицы.

Всё начиналось вяло и как бы с неохотой. Парни подтягивались недружно и в основном все были незнакомы Саше. Ночные же знакомцы, Миха с Серёгой, пришли одни, без Толяна.

– Где он? – спросил Александр, имея ввиду Тольку Парамонова.

– Чуть задержится, – переглянувшись с напарником, сказал Миха. – Его Машка не отпускала, так пришлось на уловки идти. Сказал ей, что в город за материалами подался.

Александр не успел спросить ни кто такая Машка, ни за какими материалами надо ехать на ночь глядя, а Миха уже пояснял шёпотом, как будто это являлось страшной тайной:

– Машка ревнивая – жуть! Отпустила его только на пару с Платонычем. Тому, как бывшему учителю, доверяет. Да ты, наверное, помнишь Платоныча.