Аффрик и его люди попятились, неуверенно глядя на столбы. С таким они ещё не встречались. Но не отступали совсем, и Турсла знала, что они не отступят.

Вершины столбов начали наклоняться — к мужчинам-торам. Турсла схватила Саймонда за плечо. Сила, двигавшая столбами, исходила от неё. И она сомневалась, что долго продержится.

— В море!

Крикнула ли она это вслух или он прочёл её мысль? Девушка не знала. Но Саймонд схватил её рукой и потащил в воду.

Волна ударила её, вода поднялась до пояса, а Турсла по-прежнему старалась удержать песчаные столбы. Но не поворачивала головы и не смотрела на них.

Послышались крики, теперь направленные не к беглецам. Некоторые голоса звучали приглушённо, постепенно смолкая. Вода поднялась совсем высоко. Саймонд, не глядя на берег, приказал:

— Ложись на спину! И держись на воде! Остальное предоставь мне!

Она попыталась послушаться его. Пока никакого барьера им не встретилось. Ей теперь был виден берег. Его сплошь затянул туман. Нет, не туман, песчаный вихрь наполовину скрывал фигуры, преследователи бились в объятиях песка, как будто не могли вырваться, так их захватила песчаная буря.

И вот она лежала на спине, а Саймонд плыл и тянул её за собой. Он плыл не в море, а вдоль берега. Турсла держала песок и направляла его, сколько могла, пока до конца истощила свои силы. До такой степени, что не могла бы пошевелиться, даже если бы умела плавать.

Крики послышались громче. Потом…

Сила… сила резко оттолкнула девушку назад, погрузив в воду. Турсла ахнула, и холодная солёная вода хлынула ей в рот, заливая лёгкие. Она судорожно боролась задыхание. Барьер! Это барьер! Она хотела крикнуть Саймонду, сообщить, что все его усилия бесполезны. Ей не спастись.

Не спастись! Её тело заключено в Торовых топях заклинаниями чужестранцев. Нет… надежды…

Отчаянно борясь со страхом утонуть, Турсла в то же время попыталась высвободиться, ударить Саймонда, заставить отпустить её, прежде чем она погрузится под воду.

— …отпусти! Отпусти меня! — хотела крикнуть девушка, но вода снова залила ей рот.

Откуда-то ей нанесли удар. Она ощутила вспышку боли. Потом — ничего.

Турсла медленно приходила в себя, выходила из тьмы. Вода… она тонет! Саймонд должен её отпустить!

Но никакой воды не было. Девушка лежала на прочной поверхности, которая не раскачивалась, как волны. И она могла дышать. Вода не заполняла нос, не покрывала голову. Пока ей этого достаточно, она почувствовала себя в безопасности, она не утонет. Но…

Значит, они вернулись на берег. А она больше не владеет песком. Аффрик…

Турсла открыла глаза. Над ней простиралась небесная арка — чистое небо, только одно-два облачка застыли над горизонтом. Ни следа тумана Торовых топей. Девушка подняла голову. Даже это лёгкое движение оказалось очень трудным, так она была слаба и истощена.

Крутом песок, белый, со следами волн, высохший после ухода воды. И скалы. И море. Но ни Аффрика, ни других мужчин-торов. Она… Турсла села, опираясь на руки.

Её мокрое платье было облеплено песком. Даже на зубах скрипел песок. И никого кругом, вообще никого. Но первые же взгляды убедили её, что это не участок берега Торовых топей.

Девушка повернулась лицом к суше. Слева от неё стеной стоял в воздухе дым сотни — нет, тысячи костров, он уходил в глубь суши, насколько она могла видеть. Это же болотный туман, он совершенно скрывал то, что находилось по ту сторону…

Они миновали барьер! Это внешний мир!

Турсла встала на колени, пытаясь разглядеть этот неведомый мир. Песок тянулся на некоторое расстояние. Потом полоска жёсткой травы, за ней — кусты. Болотом и не пахло.

Но где же Саймонд?

Одиночество было хорошо, когда она опасалась Аффрика и остальных, теперь оно вызывало беспокойство. Куца он исчез — и почему?

Его исчезновение испугало девушку. Может, потому, что она из народа Торов? Неужели чужеземец так ненавидит этот народ, что теперь, когда он спас ей жизнь, считает, что выплатил свой долг и больше не желает её видеть?

Турсла мрачно приняла этот факт. Может, и Корис ненавидит кровь Торов в себе и сына воспитал в такой же ненависти. Точно также торы смотрели на чужую примесь в своей крови.

Она из народа Торов — Саймонд это знает. Значит…

Турсла положила голову на руки и постаралась мыслить логично. Возможно, приняв решение — её ведь просили серьёзно подумать, — она совершенно отказалась от своего народа. Ксактол честно предупреждала её. Покинув пруд, она теперь больше не сможет общаться с этим сознанием?., духом?., существом?… которое лучше всех понимало её.

Мафра… впервые, затаив дыхание, Турсла подумала, что будет с Мафрой. Ведь она воспротивилась Уннанне, прикрывала их бегство; но разве посмеет кто-нибудь из торов поднять руку или голос против Мафры? Девушке в этот момент страстно захотелось, чтобы всё вернулось назад, чтобы она снова оказалась в доме клана… как в ночь накануне её встречи с песчаной сестрой.

Но Турсла тут же покачала головой. Оглядываться назад — только напрасная трата сил. Когда выбор сделан, когда твёрдо ступил на тропу, ни один мужчина, ни одна женщина не может повернуть назад и пойти по другой тропе. Она приняла решение и теперь должна жить в соответствии с ним — жить или умереть.

Девушка мрачно принялась разглядывать местность. Море было пусто, с этой стороны ждать помощи нечего. Она проголодалась. Солнце уже опускалось на западе. А у неё нет даже ножа на поясе. И кто знает, какие опасности ждут её в темноте в этом внешнем мире?

Но если она собирается уходить, то придётся идти на четвереньках, так как когда она попыталась встать, то обнаружила, что ноги подгибаются, а голова кружится. Девушка пошатнулась и упала. Голод и жажда — пустота, которая должна быть наполнена.

Наполнена! По крайней мере теперь клан никогда не узнает об её обмане. Но если она наполнена чем-то другим, как утверждала Мафра, то чем же?

Девушка подняла колени к груди, обхватила их руками и вся сжалась, потому что ветер становился холоднее, такого холодного ветра в Торовых топях не бывает. Турсла вновь постаралась обдумать ситуацию. Что в её положении плохо? Что хорошо? Плохо — длинный перечень. А хорошего — она спаслась от Аффрика и остальных, спаслась от ужасного гнева торов, когда они узнали бы, что она не даст им ребёнка и не добавит никого исчезающему народу. И у неё есть знания, но она пока не знает, как ими воспользоваться. Знания, данные ей Ксактол.

Но теперь песчаная сестра навсегда отрезана от неё. Сумеет ли она воспользоваться своими знаниями?

И где ей искать убежище? Где пища? Вода? Поднимут ли на неё руку жители внешнего мира, когда узнают, что она из Торовых топей?

Она…

— Холла!

Турсла подняла голову.

Всадник направлялся к ней из глубины суши. Его голова… обнажённая голова… это же Саймонд! Девушка с трудом встала и крикнула в ответ слабым голосом:

— Саймонд!

Что-то болезненно сжимавшее её изнутри разорвалось. Турсла шаталась, с трудом переставляя ноги. Она не одна! Он не оставил её!

Лошадь шла быстрой рысью. Турсла увидела и вторую лошадь, Саймонд вёл её на поводу. Он появился в волнах песка, разбрасываемого копытами. Соскочил с седла и побежал к ней, протягивая руки.

Турсла могла только бессмысленно повторять его имя, позволив ему подхватить себя, своё истощённое и измученное тело.

— Саймонд! Саймонд!

— Всё в порядке! Всё хорошо! — он крепко держал девушку, позволяя ей осознать, что она больше не одна, почувствовать мир.

— Мне пришлось уйти, — объяснил мужчина. — Нам же нужны лошади. А здесь недалеко сторожевая башня. Я вернулся, как только смог.

Она постепенно овладевала собой.

— Саймонд, — Турсла заставила себя посмотреть ему Прямо в глаза, проверить, не успокаивает ли он её лживыми обещаниями. — Саймонд, я ведь из Торовых топей. Не знаю, как ты провёл меня через барьер, который установили люди из внешнего мира. Но я остаюсь тором. Твой народ сможет принять меня?