— Не знаю, как эти ловушки работают. Но мы-то здесь, не так ли? И по всей видимости, останемся здесь, поскольку мы не можем пересечь океан. Да и что касается тебя, Шоу, велика ли надежда, что ты найдёшь дорогу домой?

Ник покачал головой. Твёрдая кора дерева, которого он касался, картина, представшая перед его глазами, утверждали настоящее. Никто из исчезнувших на Короткой Дороге так до сих пор и не возвратился. И внезапное осознание этого вдруг обрушилось на него, как перед этим на Линду. Ему захотелось кричать, убежать куда-нибудь, дать выход охватившему его ужасу в каком-нибудь физическом действии. Но почему-то он не посмел, потому что был уверен, что потеряй он сейчас контроль над собой, и никогда больше он не сможет держать себя в руках.

Его пальцы вонзились в кору дерева. Нет — он не закричит, он не сломается.

От джипа донёсся какой-то резкий звук. Страуд распластался на сиденье, Кроккер быстро упал на землю. А Ник стоял как истукан, ничего не понимая. И тут он увидел одну штуковину, лежавшую на земле. Копьё… Их атакуют! Он припал к земле, ища укрытие.

Ник прислушивался, ожидая новую атаку. У него не было никакого оружия, даже камня, чтобы защищаться. Тишина была полной, не было слышно ни криков птиц, ни шелеста листьев. У Страуда и Кроккера есть хоть их рогатки — но какая от них здесь может быть польза?

Ник осмотрел копьё. Оно оставило вмятину в боку джипа. Он мог это видеть. Но Ник совершенно не разбирался в этом оружии. На первый взгляд древко было короче, чем, по его представлениям, должно было быть. Наконечник сделан из металла, четырёхгранный. Он ничего не знал об этом первобытном оружии, но подумал, что оно не принадлежит американским индейцам — если только в этом мире действительно бродят индейцы.

Копьё, тишина… Ник вдруг заметил, что пытается дышать как можно тише. Это ожидание… когда же на них нападут? И откуда, с какой стороны? Их могли к этому времени полностью окружить. По спине пробежался холодок, словно он был обнажён и в любой момент ещё одно копьё могло вонзиться в его тело.

Он не видел ни Страуда (который, должно быть, прижался к полу джипа), ни Кроккера. Пилот, наверное, прошёл специальную подготовку в ведении подобного рода боевых действий, недаром он так быстро распластался на земле. Ну и что дальше: просто лежать и ждать смерти, что придёт неслышно или в диких воплях атакующих врагов?

Во рту у Ника пересохло, а руки покрылись потом, так что ему захотелось вытереть их о рубашку, но он не смел пошевелиться. Чего ждут враги?

Но тут тишину нарушило то, чего Ник ожидал услышать меньше всего, — смех.

Так значит, враг настолько уверен в себе, что даже смеётся?! От этой мысли он забыл про страх, в нём вспыхнул гнев. Неужели ли это и в самом деле смешно?

Смех прекратился, и смеявшийся выкрикнул Что-то на непонятном языке. Требование сдаваться, перечисление того, что с ними сделают, когда захватят в плен? Вполне возможно, но ни один из спутников Ника не отозвался. Он мог только следовать их примеру, надеясь, что приобретённый ими опыт поможет и ему продержаться среди местных опасностей.

И снова смех, тихий, язвительный… Но звучала ли в нём угроза? Пожалуй, нет — скорее, в нём слышалась издевка. И от этого на душе Ника немного полегчало. Поэтому он не удивился, когда с ними снова заговорили, теперь уже на их родном языке:

— Выходите, дрожащие от страха люди! Вы, наверное, решили, что на вас напали Силы Тьмы? Разбежались и попрятались — так-то вы приветствуете нас, вы, пришедшие на нашу землю незваными? Забыли о правилах хорошего тона?

Ник увидел, как Страуд выбирается из своего убежища. По всей видимости, уполномоченный гражданской обороны решил, что вопрошающий не причинит им никакого вреда, или же наступило перемирие. Кроккер также поднялся на ноги, Ник со стыдом присоединился к ним, по-прежнему не уверенный в своей безопасности.

Он уже начал было задаваться вопросом, какой же может быть цель их невидимого противника, когда достаточно далеко от них в землю вонзилось новое копьё, что могло служить предупреждением и энергичным сообщением о приходе.

— Мы ждём, — в голосе Страуда явно чувствовалось раздражение. Ник мог поверить, что уполномоченный гражданской обороны досадовал на охвативший их перед этим испуг, но Ник считал, что в этой стране всегда лучше вести себя осторожно.

— Воистину никакой учтивости, — продолжил невидимый противник. — Значит, вы ждёте. А что, если мы тем временем возведём стену ожидания, окружая вас, и вы окажетесь как бы запертыми в клетке? — теперь голос тоже звучал резко.

Ник всматривался в сторону, откуда, казалось, доносился тот голос. Между массивными деревьями не было подлеска, но говоривший мог укрываться за любым стволом. Ник не видел никакого движения.

Страуд пожал плечами.

— Я не знаю, кто вы или что вы? Вы пытались напасть на нас… — он принимал очевидные усилия говорить спокойно и больше не раздражать спрятавшегося. — Мы вышли — и теперь ход за вами.

— Ход, ход, ход! — повторил голос ещё более громко.

— Игра — косолапые бродяги желают играть? Правильно?

Откуда-то вдруг появился светящийся шар и почти коснулся Страуда, затем остановился и начал прыгать вверх-вниз вокруг него в диком танце. Уполномоченный гражданской обороны стоял неподвижно, безвольно опустив руки. Однако он моргнул, когда шар чуть было не бросился ему в лицо, хотя даже не пытался уклониться от этой быстрой имитации атаки.

— Игра — тогда играй, бродяга! Наберись мужества и играй! — шар заметался, так что стало почти невозможно уследить за ним.

Внезапно он отскочил от Страуда и так же угрожающе стал нападать на Кроккера, который тоже старательно изображал из себя бесстрастного наблюдателя. Теперь шар быстро, до ряби в глазах, менял свою окраску — зелёный, синий, жёлтый, фиолетовый цвета, со всеми их полутонами. Однако в мельтешении не было ни красного, отметил про себя Ник, ни оттенков жёлтого, ни чисто белого.

— Так вы не хотите играть? С вами нельзя даже поразвлечься, бродяги! — шар отлетел назад и принялся подпрыгивать вертикально вверх-вниз на некотором расстоянии от них. Его сияние усилилось и слилось в единый светящийся столб, который продолжал стоять в воздухе, когда сам шар уже исчез.

После чего столб света замерцал, как обдуваемое пламя свечи, и на его месте остался маленький человечек. Пожалуй, он не достигал Нику до плеч даже кончиком торчащего на шляпе пера, дрожавшего от малейшего движения. Тем не менее он выглядел вполне взрослым мужчиной. Лицо у него было юное, без морщин, и всё же, глядя на него, возникало ощущение, что он уже прожил много-много лет, и всё ему давно наскучило. Он был одет в блекло-зелёные, цвета листвы, бриджи и облегающие высокие сапоги того же цвета, заметные только по широким отворотам голенищ.

Его туника со шнуровкой спереди тоже была зелёного цвета и без рукавов, открывая маленькие мускулистые руки. Шнуровка, затейливая пряжка на ремне и застёжка на плаще, свободно наброшенном на плечо, сияли золотом.

А вот плащ горел алым цветом, с зелёными полосками, и шляпа была такого же цвета. Прекрасные волосы, ниспадая на плечи, светились, окружая его голову сияющим ореолом. У него были красивые черты лица, но Ник заметил чересчур большие острые уши, которые торчали из-под зачёсанных назад волос.

Завершали амуницию короткий меч или длинный нож, засунутый в ножны на поясе, а в руке — второе копьё, двойник первого, лежавшего на земле рядом с джипом. На лице человечка играло злобное веселье. Но он не произнёс ни слова, а только, сложив губы, свистнул. И уже затем за его спиной произошло какое-то движение, от деревьев отделились неясные тени и выступили вперёд.

Хотя первый незнакомец и был похож на человека, правда, маленького, зато в отряде, который он возглавлял, не было никого даже отдалённо похожего на человека. Здесь был неуклюжий медведь, усевшийся на задние лапы, размахивая передними в воздухе перед собой и свесив красный язык между огромными клыками. Рядом свернулась пятнистая кошка… хотя откуда взяться леопарду в этом лесу? Этих животных Ник без труда узнал… Но вот что касается остальных…