— Тебе повезло, — заметила она так же отрешённо.

— Наверное, — хотя, наверное, то, что он принёс с собой, вызовет больше волнений и хлопот, чем серьёзные физические раны.

— Тебе известно, что они думают, — Линда слегка кивнула головой, показывая, кто — «они».

— Они считают, что ты мог заключить сделку с этим Герольдом. Ты исчез — ни слова не говоря — после того, как тебя предупредили. И, похоже, ты знаешь кое-что…

— Знаю кое-что?

— То, что ты говорил о Джереми и Ланге.

— Ты рассказала им это? — он был прав, подозревая, что не стоит доверять ей.

— Разумеется. Когда они начали с удивлением обсуждать, куда ты мог деться. Верь не верь — они за тебя волновались. Это добрые люди.

— Ты вроде пытаешься предупредить меня, так? — спросил он.

— Оставь их в покое! Если ты заключил сделку с Герольдом, не втягивай их в это дело.

— Спасибо за совет и глубокое доверие! — взорвался Ник и спустился вниз ко входу в пещеру. А почему, — собственно, он должен был ожидать чего-нибудь другого? Типичная штучка в духе Марго, с которыми он так часто сталкивался в прошлом. Его дело в суде ещё и не слушалось, а его уже признали виновным.

Впрочем, они не стали сразу допрашивать его. Хэдлетт был в центре внимания, и заботы о нём вытеснили всё остальное, хотя Джин и принесла Нику миску горячего супа, на который он с жадностью набросился. Она, конечно, больше суетилась вокруг Кроккера, несмотря на то, что пыталась делать это не слишком явно.

Ник вернулся целый и невредимый — он многое отдал бы за такое возвращение ещё вчера ночью или предыдущим утром. Но теперь… он вовсе не был в этом уверен. И хотя люди в пещере были совсем рядом — он мог при желании прикоснуться к ним рукой — он чувствовал себя странным образом одиноко.

И это несмотря на то, что он не заключал сделки с Герольдом. Если только… если только, последовав совету Авалона, он не пересёк черту между старой жизнью и новой. Ник отставил в сторону пустую миску и оглядел руки на коленях.

Исцарапанные, грязные, в пятнах от ягодного сока. Да и весь он, вероятно, не лучше. Но он всё ещё человек, а не существо Народа с Холмов.

И он по-прежнему чувствовал голод. Но зная, как мало осталось у них запасов, Ник не попросил добавки. Снова наклонившись за миской, он увидел Джереми. Кот появился из ниоткуда, как это умеют кошки, и сел, с напряжённым вниманием следя за Ником. Таким взглядом он вполне способен привести человека в замешательство.

Ник в свою очередь посмотрел на него. Он догадался, что по какой-то причине кот выделил его. Что животному нужно от него? Если кот может мысленно общаться, то почему он не делал этого раньше? Нику не понравился этот настороженный взгляд, но он не позволил себе рассердиться.

— Что же на самом деле, Джереми, — шёпотом спросил юноша, — тебе известно?

У него на коленях, рядом с рукой, появилось какое-то мерцание, словно в маленьком водовороте энергии воздух, сгущаясь, обретал материальность, и это продлилось всего мгновение, а потом исчезло. Но что-то появлялось там — Ник был убеждён, что в это мгновение он увидел мышь.

Джереми! Может, кот каким-то образом использовал ту же самую энергию, что и он, когда освободил себя в лесу, и добился материализации обычной кошачьей добычи. Ник был поражён. Это животное могло…

В ответ на его изумление пришла волна холодного гнева. Кот прижал уши, а глаза превратились в узкие щёлочки.

«Животное? Кто это здесь животное?»

Слова родились не в голове Ника, ему показалось, что их принесла извне какая-то посторонняя сила. Действительно — кто здесь животное? На этой земле, где начисто сметены прочь все старые устоявшиеся представления, разве можно быть хоть в чём-нибудь уверенным?

В голову юноше пришла ещё одна мысль. А разве не могут… не могут соплеменники Джереми (Ник теперь старался не использовать слово «животное» — в конце концов, ведь люди — это тоже животные) принять условия сделки Герольда? Не может ли Джереми быть теперь частью Авалона, даже оставаясь с миссис Клапп и остальными англичанами?

И снова возникло завихрение воздуха, которое вовсе не было завихрением, тут же исчезнувшее. Ник лишь на одно мгновение увидел… яблоко! Так, значит, Джереми… Кто же? Шпион?

Ник сразу же отмёл подобное предположение. Может, страж? Но охраняет ли он их? Или стережёт?

Джереми зевнул, встал и, махнув кончиком хвоста, что означало полное нежелание продолжать разговор, ушёл прочь.

— Теперь вот что, — миссис Клапп отошла от огня, рядом с которым она усадила Хэдлетта с насухо вытертыми ногами и в новых мокасинах, и подошла к Нику с грубой глиняной чашкой в руке, от неё исходил ароматный пар. — Выпей вот это! Всю простуду как рукой снимает. Не хватало ещё нам воспаления лёгких!

Пока он пил, пожилая женщина стояла рядом, отгородив его от остальных, которые собрались вокруг викария. Её взгляд, заметил Ник, был таким же испытывающим, как и у Джереми. Неужели она знает, каким стал кот?

— А ты, парень, в самом деле счастливчик. Искать тебя отправился сам сэр Хэдлетт вместе с Барри.

Голос у неё был таким резким, как никогда прежде. Он читал неудовольствие в её глазах, главным образом потому, что его последнее приключение доставило хлопот викарию.

— Я знаю, — Ник попытался держаться кротко.

— Надо не знать сейчас, а думать раньше. Я хочу тебе вот что сказать: мы держались вместе до сих пор, и нам это удавалось. Потому что мы думаем о том, что выйдет для всех нас, а не только для одного. В этих местах поставишь ногу не на то место — и вот у тебя уже подвернулась нога, — голос её становился всё мягче и мягче. — Ну, вот, я тебе всё сказала. Можешь не сомневаться, ты это ещё услышишь от остальных, но у них есть право на это — они знают окружающий мир. А ты… Батюшки, где же ты так?

Миссис Клапп схватила его руку и вытянула её вперёд, к свету, чтобы получше взглянуть на ободранное и иссечённое рубцами запястье.

— О, это осталось после ремней, которыми я был связан, — Ник попытался высвободиться из её хватки, но женщина с удивительной силой крепко держала его.

— Живого места нет… и ты мог подцепить какую-нибудь заразу. И вторая рука не лучше. Побудь здесь, пока я не принесу целительного снадобья.

Ник понимал, что бесполезно протестовать. Он остался ждать, и вскоре миссис Клапп вернулась с двумя большими листьями, густо смазанными жирной мазью.

— Эх, если бы у нас только были бинты, но откуда нам взять их здесь? Хотя и эти листья тоже неплохи. Ну-ка, парень, подними свою руку… вот так.

Старая женщина действовала быстро и ловко, и вскоре Ник сидел с зелёными манжетами на запястьях. И пока она управлялась с его ранами, Ник вспомнил о своей походной аптечке в одной из сумок. Однако саднящая боль вокруг раны уже начала стихать, и он был удовлетворён её лечением.

— Ну, вот, — миссис Клапп туго обвязала компрессы пучками жёсткой травы. — Подержишь их до утра. А потом я ещё раз осмотрю их. Всё должно зажить. Эти здешние травы — в них уйма полезного.

Она не уходила, держа в руках свои припасы, суровость исчезла с её лица, и появилась озабоченность, от чего Ник почувствовал себя даже более неуютно, чем когда женщина была зла на него.

— Досталось тебе…

Он выдавил из себя улыбку.

— Можно сказать, я заслужил это.

— Никто не заслуживает неприятностей, если только сам этого не делаешь. И я думаю, ты не из таких. Ты молод, не веришь тому, что говорят другие, пока не убедишься в этом на собственном опыте…

— И, — перебил её Ник, — в следующий раз могу навредить не только одному себе?

— Вот об этом-то я и говорила, — кивнула миссис Клапп. — Однако я думаю, ты не из глупых. Тебе не требуется повторный урок, чтобы усвоить первый.

— Я надеюсь, миссис Клапп, что заслужу ваше доверие.

— Мод! — позвала Леди Диана, и ухаживавшая за ним женщина поспешила назад, к людям, собравшимся вокруг викария.