— На работе его окружает множество народа, в дороге едва ли, очень мало времени и нам совершенно не известны его маршруты, а кроме того в дороге его наверняка сопровождает охрана, которая будет стрелять не задумываясь. Остается дом. Давайте ка съездим к нему в Березовку и посмотрим как он там окопался, а за ночь я постараюсь что — нибудь придумать.

До деревни Березовка от города было километров пятнадцать. Начиналась она почти от самой дороги и пологим косогором простиралась вверх до самой макушки небольшлго холма. Именно там и устроил свои владения господин Глушков, кандидат в городскую Думу и верный товарищ одной из известных бандитских группировок.

Как я и ожидал его цитадель оказалась окруженной бетонным забором, с натянутой поверх него колючей проволокой. По которой, вполне возможно, был пропущен ток. Высота бетонной преграды была никак не меньше трех метров, да ещё на метр поднималась колючая проволока, так что проникнуть во внутрь можно было только при помощи вертолета. Раздвижные бронированные ворота с крохотной калиткой и вертящейся видеокамерой особых надежд тоже не вселяли, а полное отсутствие деревьев вокруг дома превращали мою идею в полный бред.

— Ну и что тебе дала эта рекогносцировка? — Ухмыльнулся тесть третий раз проезжая мимо двухэтажного коттеджа Глушкова. — Это же не дом, а Лефортовская тюрьма. Туда не попасть даже кроту.

— Может быть, может быть. Но нам пора ехать домой. Я здорово проголодался. Что там Макс Ухов? О нем что — нибудь слышно?

— Они должны со дня на день вернуться, если уже не вернулись.

— Это было бы просто замечательно.

Возвратившись домой я вручил Милке зайца, которому она неожиданно обрадовалась.

— Какая прелесть! — Экзальтированно запищала она. — А где вы его взяли?

— Дед Мазай подарил его тебе, а твой бурбон папаша хотел выкинуть его на помойку. Насилу отбил. Ценить надо.

— Да он же как живой! — Засмеялась Милка. — Сиотрите, он хохочет и пляшет и как будто ухом в такт хлопает. Наверное его вырезал настоящий художник.

— Блаженный дурак его вырезал. — Недовольно проворчал тесть. — Давай ужинать.

Пока Милка накрывала на стол и восхишалась талантами Андрея Семеновича Бородулина я успел позвонить Ухову и к моей великой радости ответил он сам.

— Привет Иваныч. — Сразу же узнав меня поздоровался он. — Как вы тут живете?

— Мы‑то по прежнему, а как там у вас в Дагестане?

— Нормально. Я приехал цел и невредим, а вот троих наших зацепило. Одного насмерть, а остальные ничего, оклемаются. У тебя проблемы?

— Ты когда приехал? — Спросил я чувствуя себя отъявленным негодяем, который вспоминает о друзьях только в минуты опасности или когда того требует ситуация.

— Прилетели мы ещё вчера днем. А я как залег на сутки так и проспал весь белый свет. Проснулся часа два тому назад. Нам трое суток отдохнуть дали. Сегодня — то я думаю со своей покувыркаться, а завтра днем забегай в гости.

— Макс, обязательно. И я прихвачу все что нужно.

— Ну и замечательно, Иваныч. Как там Алексей Николаевич? Он меня ещё не уволил?

— Нет, напротив постоянно о тебе вспоминает.

— Ну и ладно, передавай ему привет скажи, что послезавтра я обязательно прийду. Завтра после десяти буду тебя ждать.

— Что ты такой сияющий? — С интересом глядя на меня спросил тесть когда я окончив разговор зашел на кухню. — Никак миллион выиграл.

— Больше, Алексей Николаевич. Только что разговаривал с Максом. Он вернулся вчера живой и невредимый и передает всем вам большой привет.

— Ну что же, спасибо. По такому случаю, да за его удачное возвращение не дурно было бы и выпить. Как вы считаете, Людмила Алексеевна?

— А вам хоть за здравие, хоть за упокой, все одно, лишь бы налакаться.

— А ты, я вижу огорчена тем, что Макс вернулся живым.

— Не извращайте моих слов, папаша. Так можно договориться черт знает до чего. Ладно уж, за Макса и я с вами выпью.

Заснул я только под утро, проворочавшись всю ночь в поисках оптимального пути проникновения во владения господина Глушкова. Безрезультатно промучавшись несколько часов я забылся тревожным сном, надеясь на то, что утро вечера мудреннее.

В одиннадцать часов утра, нагруженный самым необходимым я уже стучался в двери его квартиры. Макс открыл сам. Облачен он был в трусы и майку. По его выпирающим мослам и впалым щекая я понял, что пришлось ему не сладко.

— Проходи, Иваныч. В комнату проходи. Моя нам все в комнате накрыла. Заботливая стала, сил нет. Думаю, что не к добру.

— К добру Макс, к добру. Мужик живым с войны вернулся. Ну как тут не подсуетиться? — Разглагольствовал я выкладывая на стол всякие премудрые деликатесы.

— Зачем все это, Иваныч? На столе итак всего полно.

— А будет ещё полнее. Ты этого заслужил. Кстати, пока не забыл. Вытащив деньги я протянул ему инапомнил. — Это за прошлый раз. Ты умотал так неожиданно, что я не успел с тобой расчитаться.

— Что — то много даешь. — Взъерошив пачку удивился он.

— Ровно столько сколько нужно и давай переменим тему.

— Не возражаю, как вы тут без меня жили?

— Хреново, Макс.

— У тебя появились проблемы. Я понял это по телефону. Рассказывай, а я тем временем займусь спиртными напитками.

— В двух словах это выглядет так. В воскресенье мы с тестем пошли за грибами и напоролись на труп молодой беременной женщины. Ее зарезали, но перед этим изнасиловали. Сначала мы решили, что это дело рук её любовника, кандидата в депутаты городской думы. А подумали мы так потому что наличие любовницы при живой жене калеке здорово понижали его рейтинг. А кроме того на месте преступления мы нашли пустую пачку сигарет с отпечатками его пальцев и галстук "бабочку" принадлежащую ему же. Мы проработали этот вариант, вплоть до того, что допросили его недозволенными методами и пришли к выводу, что он здесь абсолютно не причем и сам является скорее жертвой нежели приступником. Кто‑то, а мы уже догадываемся кто именно, упорно хочет его подставить и сбросить с дистанции, не гнушаясь при этом даже убийством беременной женщины. Кажется все, но это только первая часть моего рассказа. Ты понял мою мысль?

— Понял и абсолютно четко. Сейчас мы с тобой выпьем за погибшего в Дагестане Серегу Никишева и ты мне расскажешь остальное. Возражений нет?

— Упаси меня Бог. — Ответил я поднимая рюмку. — Земля ему пухом. Пожелал я и сразу вспомнил слова Милки.

— Продолжай, Иванович, — Отставля рюмку потребовал Ухов.

— Прийдя к выводу, что любовник убитой здесь не причем, мы естественно начали думать, а кому выгодно это убийство и кто может подставить самого любовника. Пораскинув как следует мозгами мы пришли к выводу, что это дело рук его конкурентов. Одного, самого безобидного, мы без труда проверили вчера, но там пусто дубль ноль. Остается второй и самый опасный. Его имя Глушков Александр Иванович. По не проверенным данным он имеет большой вес и связан с бандитской группировкой Паука. Вчера же мы ездили осматривать его владения. Попасть во двор его коттеджа незаметно практически невозможно. Трехметровый бетонный забор, колючая проволока и обзорная видеокамера. Это кроме того, что во дворе, почти наверняка гуляет паратройка волкодавов. По нашим данным у него целый штат вооруженной до зубов охраны. Но нам во что бы то ни стало надо с ним хорошенько потолковать и желательно без присутствия его волкодавов. Н работе это сделать невозможно, перехватить его по пути следования тоже не представляется мне реальным. Остается только его коттедж. Что скажешь, господин Ухов?

— Скажу, что задачу ты мне задал непростую. Надо все хорошенько обдумать и взвесить, а может быть и понаблюдать за его виллой. Где она у него расположена?

— В деревне Березовка на самой вершине холма. Такая шикарная она там одна.

— Ясненько. Наверное сегодня вечером я туда съезжу и понюхаю воздух. Иваныч, мы обязательно с тобой что — нибудь придумаем. Завтра утром я у тебя появлюсь.

— Но почему ты хочешь ехать один? Можно вместе.