– Да, все верно. Никто больше меня не разозлит ее. Так мы займемся этим или как?

Лена сощурила глаза до крохотных щелочек и стиснула зубы. Зандер был уверен, что она просто скрежетала зубами.

– Да, мы этим займемся. Но зарубите себе на носу, аргонавт. Когда она очнется, то никуда с вами не пойдет. – Она пронзила взглядом Терона. – Ни с кем из вас.

Озадаченный Зандер взглянул на командира, который отпустил жену и теперь стоял рядом с другом, защищая его.

– Лена, это нас не касается, – решительно отрезал Ник.

– Тем хуже, – бросила женщина через плечо. – Я сама этим займусь. Я видела шрамы на ее спине и знаю, что они означают. И уж кому, как не тебе, понять их значение.

– Шрамы? – переспросила Кейси. – Какие шрамы?

Лена обратила пылающий взгляд на Кейси.

– Которые она получила в наказание.

– В наказание? – Зандер нахмурился. Он не помнил никаких шрамов. У Каллии была лишь гладкая кремовая кожа.

– Ник, приструни свою женщину, – угрожающе проворчал Терон.

– Я не принадлежу вашему миру, – выпалила Лена, которую Ник не успел заткнуть. – И никто меня не «приструнит». – Она повернулась к Кейси. – Твой аргонавт не рассказывал тебе, как они обращаются с женщинами в своем мире?

– Лена…

– Тебе следует узнать, раз ты теперь там живешь, – не унималась Лена, игнорируя Ника.

– Ник… – начал Терон.

– Лена имеет право высказаться, герой.

Обстановка накалилась от тестостерона. Ник стал прямо за Леной. Все заметили, что он защищает целительницу.

– Особенно на этот счет. И мы оба знаем, что она права.

– О чем все толкуют? – спросила Кейси.

Она внимательно рассмотрела собравшихся с тем же непониманием, которое до глубины души наполняло Зандера.

Лена самодовольно продолжала:

– Мужчины в их мире… – тут она указала кивком на Терона и Зандера, – делают все, что пожелают. А для женщин совсем другие законы.

– Терон, о чем она говорит? – осторожно спросила Кейси, глядя на мужа.

Потомок Геракла стиснул зубы, глядя на целительницу.

– Это устаревшая традиция, которая вышла из обихода. Церемонию очищения не проводили уже очень много лет.

Церемония очищения.

Кровь отлила от лица Зандера.

– Скажи это женщине в той комнате со шрамами от хлыста.

Кейси ахнула.

Лена с волнением подступила к Зандеру.

– Мне плевать, если она была неверна или унизила вас перед всем царством. Ни одна женщина не заслуживает порки, словно собака. Ни за неверность, ни тем более за святое ‒ рождение ребенка. Я помогу спасти ее, но после этого вы к ней никогда больше не притронетесь.

В коридоре стало шумно, пока Зандер смотрел, как целительница прошла по коридору и исчезла за дверью. Он едва слышал споры вокруг себя потому, что вдруг в ушах зашумела кровь. Вспомнил, что сказала Каллия в пещере – хотя тогда считал, что это ложь. А теперь только их и слышал:

«Я проходила период очищения последние десять лет».

Нет. Нет, нет, нет…

Зандера затошнило. Коридор вокруг него завертелся. Ему нужен воздух и поскорее. Развернувшись, Зандер провел рукой по стене, не чувствуя ни дерево, ни камень. А потом схватил первую попавшуюся руку.

– Воздух. Поверхность. Сейчас.

Все вокруг замолчали, и Зандер почувствовал, как Терон взял его за руку.

– Зандер, ската. На тебе лица нет. Ты…

– Воздух! – заорал Зандер. Разве они не видят, что он задыхается?

– Ник, – быстро позвал Терон. – По коридору до конца. Там есть лестница, которая выведет тебя на поверхность колонии. Но…

Зандер не стал дожидаться продолжения. Он был слаб, ему становилось все хуже, но ноги двигались так проворно, будто сама его жизнь зависела от этого.

Каким-то образом он выбрался наружу, открыл тяжелую запечатанную дверь и вылез на край большого каньона.

Дверь за ним захлопнулась. Зандер вдыхал воздух в стиснутые легкие. Галька заскрипела под ногами и упала с краю к земле, находящейся на расстоянии в несколько тысяч метров. Там также тек ручей, словно извилистая змейка. Перед ним и справа возвышались холмы, покрытые плотным подлеском, и остроконечные вершины сосен. Но Зандер не замечал этой красоты. Он едва вообще что-то видел. Он вспоминал лицо Каллии, слышал ее крики, чувствовал ее боль.

О боги, что же он наделал?

Зандер бросился на колени, не видя ничего перед собой.

Камешки и веточки изранили его колени, голени, босые стопы. Он едва обратил внимание на боль и жжение, потому что его разум был далеко отсюда, десятью годами ранее.

– Проклятая Гера.

Голос пожилой женщины не удивил Зандера. В эту минуту ничто в его бесконечной жизни не было важным, кроме его ужасной ошибки. Зандер повернул голову и посмотрел на нагромождение камней, где сидела хрупкая женщина в воздушной белой одежде и смотрела на него. Белые волосы, резкие черты лица, морщинистая сияющая кожа. От старушки исходила сила, которой у Зандера никогда не было. И он в ту же секунду понял, кто она такая.

– Лахесис.

Она вскинула брови.

– И почему, Аид побери, ты не думаешь, что я – Атропос?

Он посмотрел на камешки перед собой, пытаясь дышать через боль, которая рвала его на куски.

– Атропос не стала бы тратить на меня время.

– Почему нет?

Зандер не ответил. Не мог. Его сознание бурлило, крутилось, проигрывало все разговоры с того дня, когда Каллия рассказала ему о своей беременности.

– Потому что ты бессмертный? – спросила мойра.

Повисло молчание. И на мгновение ему подумалось, что у него галлюцинации. Затем Лахесис тихо сказала:

– Это не так, хранитель.

Лахесис соскользнула с камня и стала перед ним. Ярко-розовые туфельки выглядывали из развевающегося платья, выглядя смешно и реально. Как его жизнь.

– Ты прав, я не могу обрезать нить твоей жизни, лишь плести ее. Но даже мне не ведомо, сколько тебе отмерено. Продолжительность твоей жизни зависит от двух вещей: от суженой и того, что ты сейчас сделаешь.

Зандер медленно поднял голову, и, когда до него дошли слова мойры, звенья встали на место в его разуме. Он бы не умер в той пещере. Его, возможно, парализовало, если бы Каллия не вынула пулю, но, даже когда пришел в сознание, он знал: его тело старалось исцелиться. Единственный раз – не считая сегодня, – когда аргонавт чувствовал приближение смерти, случился десять лет назад. Когда он был один дома, целый и невредимый. А Каллия находилась в мире людей.

– Она – моя ахиллесова пята, – прошептал Зандер.

Лахесис стала перед ним на колени, и, хотя не касалась, он чувствовал тепло ее ладони на своей щеке.

– Сердце – не слабость, хранитель, а подарок. Благословение, отобрать которое у тебя не под силу даже Гере.

Он зажмурился от боли. Столько боли. Все из-за него.

– Я… сделал ей больно.

– Да, – тихо ответила Лахесис.

– Как подумаю, через что она прошла…

– Она не унывает. И сильнее, чем думает ее отец. В ней еще есть скрытые способности. Не все на свете черное и белое, иногда без боли невозможна жизнь.

При упоминании об отце Каллии гнев снова поднялся в груди Зандера. Он поднял голову.

– Почему ты не пришла ко мне прежде? Почему сейчас, спустя десять лет, когда она умирает?

Лахесис вздохнула, и хотя мойра была совсем маленькой, она словно возвышалась над аргонавтом.

– Дело не в этом, хранитель.

– А в чем?

– Я не говорю тебе ничего нового. Я могу лишь предоставить выбор. Ничто в жизни не остается неизвестным. Дорога, по которой пойдет твоя жизнь, зависит от этого выбора.

– И какие у меня варианты? – спросил Зандер, поднимаясь и указывая на нагромождение камней позади себя и секретный вход в колонию ‒ даже он был не уверен, что сможет найти туда дверь. – Она… умирает там, из-за меня. Из-за… меня.

Он выдохнул, и вместе с воздухом пропал адреналин. Хотя Зандер и сопротивлялся изо всех сил, но не смог ничего поделать, а тем более предотвратить случившееся.

– Да, – прошептала Лахесис, делая шаг вперед. – Если бы могла, я бы забрала твою боль. Но это не в моих силах. – Мойра обняла его и, хотя Зандер ее не чувствовал, заставила сесть на твердую землю. – Используй это, Зандер, а также то, что ты искал больше восьми веков. Дай ей причину жить. Твоя жизнь и ее здесь не заканчивается, если только ты не пустишь все на самотек.