Никто в комнате не произнес ни слова. Да, кстати, ему определенно стоило сброситься с той скалы. По крайней мере не пришлось бы терпеть эту душераздирающую тишину или видеть на лицах своих товарищей выражение «какого хрена!»

Он переступил с ноги на ногу, упер руки в бока и стал ждать. Время шло, никто не говорил ни слова, его беспокойство достигло предела. Наконец Зандер не выдержал взглядов и сказал:

– Слушайте, не благодарите меня все сразу.

Терон оглянулся на царя.

– Подождите минутку.

Прежде чем Зандер успел ответить, Терон вытолкнул его в коридор с такой силой, что чуть не сбил с ног. Лидер аргонавтов молчал, пока они не оказались вне пределов слышимости от царских покоев, а потом дал себе волю.

– Что, Аид побери, ты делаешь? – Зандер впечатался в стену, и его захлестнула обида. Он вовсе не ожидал, будто Терон весь растает и порадуется, что хранитель наконец вылез из своей раковины.

У его командира были все основания для подозрений. Но неужели так сложно проявить хоть немного благодарности, особенно сейчас?

– Помогаю.

– Это тебе не шутки, Зандер.

– А никто и не смеется.

– Почему, ради Аида, ты не воспринимаешь всю эту ситуацию серьезно?

– Я не…

– Ската. – Терон провел рукой по своим волосам длиной до плеч. – Деметрий до такой степени вывел меня из себя, что я с трудом соображаю. Мне ненавистна мысль, что Изадора вынуждена выйти замуж за кого угодно, но выхода нет. Если, конечно, хотим удержать Совет от вмешательства в дела Арголеи и не подпускать к нашей родине Аталанту. И я не хочу, чтобы еще и ты подлил масла в огонь, особенно когда я…

– Я не подливаю масла, Терон. Я серьезно. Я женюсь на ней.

– Серьезно? Ты? – Недоверие пробежало по точеным чертам лица Терона. – Сомневаюсь. Ты что думаешь, выступишь добровольцем и попутно загладишь вину и тем самым вернешь расположение царя? Брак с Изадорой – это навсегда, а не до тех пор, когда она тебе надоест и ты вернешься к человеческим подружкам. Церемония обручения соединяет двоих…

– До конца жизни. Да. Я это знаю. Но давай смотреть правде в глаза. Мы говорим о продолжительности ее жизни. Не моей.

Терон закрыл рот, и Зандер сделал глубокий вдох, потому что, увы, пути назад не было. Не теперь, когда все решено. И часть его… часть его не хотела возвращаться назад.

– Сколько осталось Изадоре, лет пятьсот? Это долго, но в сравнении с моей жизнью? Вероятно, ничто, и ты об этом знаешь.

– Зандер, на самом деле ты же не…

– Бессмертный? Да, не напоминай. Мы оба знаем, что ты по-любому ошибаешься. – Он не собирался позволять Терону переубедить себя.

– Совершенно ясно, что Деметрий не хочет этого, и ты не можешь заставить его жениться на ней. Ведь он категорически против. Не говоря уже о его неуравновешенности. Он и в хорошие дни для нее страшнее демона. Как ты думаешь, что этот псих с ней сделает, если они останутся наедине? Ты хочешь, чтобы принцесса до конца жизни была несчастна, или хуже, будешь гадать, что он вытворяет с бедняжкой за закрытыми дверями?

– Нет. – Терон поморщился. Опустил глаза на свои ботинки. Похоже, что от этой мысли его, как и Зандера, просто тошнило.

– Естественно я этого не хочу. Деметрий последний, кого бы я выбрал для нее, но царь даже слушать не станет.

– Да и другие тоже не хотят на ней жениться, – спокойно сказал Зандер. – По глазам было видно. Позволь мне это сделать. Я сам хочу. Я единственный, кому нечего терять.

– Зандер, – осторожно сказал Терон, заглядывая ему в глаза, – если ты женишься на Изадоре, ты пожертвуешь возможностью найти свою…

– Что мою? Мою суженую? – усмехнулся Зандер. – Я уже нашел ее, Терон. Много лет назад. Только я ей не нужен. Недостаточно нужен. – При виде жалости на лице командира Зандер чуть не рассмеялся над иронией судьбы, даже с болью в груди, которую научился игнорировать. – Да, проклятие Геры: аргонавт находит свою суженую и теряет ее, а потом от него остается лишь тень? Это правда. Знаю по своему опыту. До нее? Я не знал, что потеряю. А с тех пор? Это как один нескончаемый день, который повторяется снова и снова, только я никак не могу его пережить. И знаешь что? Я устал от этого.

– Зандер…

Сочувствие в голосе соратника стало последней каплей, аргонавт провел рукой по лбу. Если он не вернет беседу в нужное русло, то проболтается Терону обо всем дерьме, чего ему вовсе не хотелось. Он держал рот на замке. Это никого не касалось.

– Слушай. Ты сам советовал мне найти что-нибудь, ради чего стоит жить. Именно это я и пытаюсь делать. – Он опустил руку. – Единственное, что на данный момент имеет для меня хоть какое-то значение – это сражение, и если я и дальше буду следовать тем же путем, больше ничего не останется. Никто не хочет этого делать, а я могу. Так что… – он сделал глубокий вдох, – скажи «да». Спаси остальных парней от необходимости приносить жертву – ты же знаешь, они не справятся, скажи царю, что ты поддерживаешь мой брак с Изадорой. И покончим с этим.

Терон так долго изучающее смотрел на него, что Зандер не был уверен, слышал ли его аргонавт. Сердце тяжело билось в его груди в ожидании ответа. Если командир откажет… непонятно, что тогда ему, Зандеру, делать. У него было чувство, будто ему бросили спасательный круг, что-то реальное, за что можно ухватиться и что даст ему повод продолжать жить, вместо того, чтобы просто плыть по течению. А теперь Терон мог в один миг разрушить единственный проблеск надежды за долгие годы.

Наконец Терон ответил:

– Царь хочет наследников. Именно поэтому он навязывает Изадоре брак.

– Знаю.

– И тебя это не беспокоит?

Беспокоит? Значит, придется заняться сексом. С арголейкой. Не с человеческой женщиной.

– Деваться некуда, ведь так?

– Он не позволит тебе участвовать в битвах, заберет тебя от нас и будет держать в Арголее, пока Иза не забеременеет или пока не родится наследник.

Зандер об этом не думал.

– Хорошо. Да. Полагаю… это разумно.

– К тому же возникает вопрос о твоей… потенции. На протяжении многих лет ты получал столько ранений.

Терон пытался вежливо сказать ему, что аргонавт слишком много раз получал по яйцам, чтобы зачать ребенка. В этом, по крайней мере, Зандер был уверен. Он издал звук, частично напоминающий смех, частично фырканье.

– Я не бесплоден. Не беспокойся.

– Откуда ты знаешь?..

– Потому что со мной уже случалось это чудо.

Брови Терона поползли вверх.

– У тебя есть ребенок?

Если быть точным, у него был ребенок. Или почти был. Боль в груди усилилась.

– Больше нет.

– Ската. Зандер…

Отлично, теперь все становилось слишком реальным для Зандера. Он потер рукой нижнюю губу.

– Слушай, нас ждут. Просто скажи «да», Терон.

Тот вздохнул. Внутри него бушевала битва. Командир, единственный из всех аргонавтов, знал, какую жертву приносит Зандер. Потому что только он нашел свою суженую. И даже одной мысли о потере Кейси было достаточно, чтобы заставить потомка Геракла испытывать муки.

– Ты не сможешь поменять решение. Как только церемония свершится – всё, конец. Больше никого, кроме нее.

– Я знаю.

– Ты хочешь взять на себя такие обязательства перед Изадорой? Даже зная, что она… все еще там?

Зандер подумал о «той», на которую ссылался Терон. Потом представил, что сказал бы аргонавт, если бы узнал, что «она» находилась в соседней комнате. Потом подумал о всех тех годах, когда мечтал о том, чтобы все было по-другому, чтобы она сделала другой выбор, поставила на первое место его, а не своего властного отца. Или чтобы он мог забыть о предательстве и простить ее. Но он не мог. Каждый раз, глядя на Каллию, Зандер видел не ее красоту или силу, а то, что она сделала. И даже сейчас, когда он вспоминал об этом, боль пронзала его сердце так же, как и в тот день.

– Да, – ответил он с большей убежденностью, чем требовалась Терону. Но ведь эта убежденность была не для Терона, зачем себя обманывать? А для него самого. Для того, что он собирался сделать.