— Бассейн закрыт? — Спрашивает Хантер, словно впервые о таком слышит. А после подмигивает мне, чтобы я подыграла ему. Он отлично справляется с ролью идиота, ничего не скажешь.

— Вы можете вернуться завтра, — говорит парнишка — охранник. — После десяти бассейн открыт только для сотрудников.

— Извините, — Хантер хватает свои туфли, потом берет мою руку в свою и выводит меня из бассейна.

— Привет, — говорит Луис, когда Хантер и я проходим мимо его.

— Привет, — отвечаю я, как дура.

Я вынимаю свою руку из хватки Хантера.

— Напомни мне, чтобы я больше никогда снова не играла с тобой в правду или действие.

Хантер смеется.

— Ты шутишь? Это было весело. Держу пари, я мог бы заплатить тому охраннику и мы могли бы остаться. Ты должна прийти ко мне домой в следующий раз и отправиться со мной в наше джакузи.

— Мечтай.

По ту сторону волейбольной площадки вижу своих родителей, разговаривающих с моими друзьями.

— Что с вами случилось? — спрашивает нас папа, когда быстрым взглядом осматривает нашу промокшую одежду. — Вы оба мокрые.

Я не собираюсь признаваться, что играла в правду или действие. Лучше изображать глупого подростка.

— Хантер думал, что было бы весело, если б мы пошли купаться в одежде, — говорю я ему.

Хантер открывает широко рот в притворном шоке и осуждающе указывает на меня.

— Она заставила меня сделать это.

Мама качает головой.

— Я думаю, что вечеринка закончилась, Никки. Пора домой.

— Я иду с тобой, — говорит Кендалл и присоединяется к нам. Она оставляет Дерека дуться в одиночестве.

Пока мы идем к машине, я смотрю на участок у бассейна, где все ещё тусуются сотрудники. Хотя участок не полностью освещен, я могу видеть Луиса на одном из шезлонгов, по-прежнему говорящего с девушкой из столовой.

— Мы столкнулись с Луисом Фуэнтесом, — говорит папа, когда мы начинаем ехать домой. — Ты помнишь его, не так ли, Никки? Очень умный мальчик.

— Я знаю, — говорю я. — Он в моем классе по химии.

— Я подозреваю, у Луиса теперь будет неконтролируемый период, так как он вернулся в южную сторону, — говорит мама предупреждающим тоном. — Не связывайся с ним.

— Я едва сказала ему два слова, — говорю я чрезмерно опекающей меня матери, когда на самом деле мне хочется застонать от расстройства.

Было легко отклонять ухаживания таких парней, как Хантер, потому что я не чувствую связи с ними.

Когда Луис и я в одной комнате, я кожей это чувствую, поэтому размышляю о том, как долго я смогу держать защитную стену, прежде чем он пролезет через неё. Его развязность, его уверенность, его заигрывания ... они делают меня слабой, и я должна постоянно напоминать себе, что такой парень, как Луис, может заставить меня потерять контроль.

Оставаться сильной никогда не было так тяжело.

Глава 15

Луис

В понедельник утром, как только я захожу в школу, я вижу Никки, ждущую меня у моего шкафчика.

— Каковы мои шансы на то, что я смогу убедить тебя сменить работу? — спрашивает она меня.

Она говорит это так, как будто я могу найти другую работу по щелчку пальцев.

— В чем проблема, chica?

— Проблема в том, что я не хочу, чтобы мои друзья интересовались тем, откуда мы знаем друг друга, или думали, что между нами есть что-то... чего между нами нет.

— Тебе не все равно, что думают другие?

— Мне не все равно, — отвечает она. — Все знают, что у меня нет парня и что я не хочу его заводить.

Я смеюсь.

— Кто тогда тот парень, с которым ты была в бассейне в субботу вечером?

— Хантер — просто друг. — Она скрещивает руки на груди, при этом неплохо имитируя нашу преподавательницу по химии. Все, что ей еще нужно, так это взгляд, плавящий метал.

— Так ты просто перепихиваешься с теми, кто не является твоим парнем? Ничего себе, — говорю я.

— Я не перепихиваюсь.

Марко засовывает свою голову между нами.

— Да, Никки, перепихиваешься. У меня информация из первоисточника. — Он шлепает меня по груди тыльной стороной ладони. — Но ей нравится называть это «заниматься любовью». Разве не правда, puta[18]?

— Прекрати, чувак, — говорю я Марко серьезным тоном, но когда я смотрю в его налитые кровью глаза, вижу, что он пьян.

— Чего это я должен прекращать? — Марко обвивает рукой Никки и насмешливо целует ее в щеку. Она и бровью не ведет. — Нашей Никки нравится поразвлечься, разве не так, малыш?

Она кривится. Я отталкиваю его от нее и говорю ему:

— Чувак, серьезно. Не будь pendejo[19].

В ту же секунду Никки убегает вперед по коридору и исчезает из виду.

— С тех пор, как мы расстались, все, что она делает, так это тусуется с богатенькими белыми. Ей не помешает напомнить, каково это — быть с латинским жеребцом, — говорит Марко.

Я беру книги из шкафчика и направляюсь в класс.

— Тебе следует пойти домой и выспаться, чтобы то, чем ты сейчас накачан, выветрилось.

— Нужно быть в школе, — отвечает он. — Если пропущу, мне не разрешат принять участие в отборе для команды по футболу.

Пробы для футбольной команды сегодня и завтра после школы. Футбол не был очень популярным спортом в Флатайрон Хай, но в Фейрфилде, видимо, это большое дело, потому что все только об этом и говорят. Даже несколько девчонок собирались смотреть, как парни будут пробоваться.

Я не видел Никки до конца дня, до химии.

Она стоит у лабораторного стола напротив меня.

— Как дела? — спрашиваю я. Она не отвечает. — Марко не серьезно говорил это сегодня утром.

— Он был серьезен. Вы, парни, все одинаковые. Оставь меня в покое.

— Почему Никки так меня ненавидит? — спрашиваю я Дерека.

Он смеется.

— Никки ненавидит всех парней, напоминающих ей Марко. Ты мексиканец, он — мексиканец... и хуже того, вы друзья. Этим все сказано.

— Значит она предпочитает таких, как Хантер?

Он качает головой.

— Не спрашивай меня. У меня в моих отношениях проблем хватает; последнее, чего я хочу, так анализировать чьи-то еще.

Пока мы ждем инструкций от Питерсон, Дерек и я начинаем готовить лабораторный стол к использованию.

— У тебя когда-нибудь была девушка? — спрашивает он меня.

— Серьезной… не было, были те, которые не длились больше пары месяцев. — Я встречался с девчонкой, когда жил в Мексике, но я не нравился ее родителям. Они говорили, что не хотят, чтобы их дочку видели с каким-то бедняком. Поспорю, если бы ее родители знали, что я снова живу в США, они бы локти себе кусали по поводу нашего расставания. Получить билет в одну сторону в Штаты, не пересекая границу, как какой-то беглец, это как выиграть в лотерею.

— Наша компания собирается посмотреть на тебя на пробах по футболу, — говорит Мариана, наклонившись через лабораторный стол.
— Я слышала, что ты идешь.

Никки фыркает.

— Первый стол, я слышу разговоры, — кричит Питерсон с другого конца комнаты. — Вы хотите четыре наказания? А то у меня есть несколько запылившихся листовок в моем столе. Вы знаете, как я ненавижу пыль.

После последнего звонка мы с Дереком направляемся в раздевалку. Во время проб социальные различия размыты. Тренер определяет меня и Марко в одну команду, и мы превосходим всех. Другая команда не может забить даже одного гола. Джастин Дуган, который оказывается нашим вратарем, толкает меня сзади, когда я становлюсь близко к нашей сетке, чтобы блокировать мяч.

— Какого черта, Дуган. Если ты не заметил, мы в одной команде.

— Ой, — говорит он с сарказмом, потом протягивает руку так, чтобы любой наблюдающий подумал, что он собирается помочь мне встать.

— Ты родился придурком?

— Заткнись Фуэнтес. Мы можем быть в одной команде, но мы никогда не будем в одной лиге.

Дерек встает позади меня.

— Дуган, отвали.

— Все нормально, — говорю я Дереку и игнорирую Дугана все оставшееся время.

Под конец тренировки все ребята идут к лавке с хот-догами в квартале от школы. Дарек занят всю дорогу. Он достает свой телефон и начинает набирать смску, через минуту мы забираем свои хот-доги и садимся.