Если с востока чеченские земли в XVIII веке граничили с Дагестаном, то с запада их обрамляли земли ингушей и кабардинцев. Кабардинцы или адыги были потомками древних черкесских племен, издавна населявших запад Северного Кавказа и берега Азовского моря. К XVI веку они завершают миграцию на степные и предгорные земли в бассейне Терека и верхней Кубани. В долинах рек кабардинцы пасли скот, выращивали своих знаменитых скакунов. Коневодство и разведение скота становятся основой их процветания. Кабардинские князья, так же как и владетели Дагестана, с успехом воспользовались ослаблением Золотой Орды. Они потеснили ногайцев и стали полновластными хозяевами равнин и предгорий Северо-Восточного Кавказа. Держа в руках выходы из горных ущелий, они подчинили себе многие соседние народы.

Для того чтобы успешно отстаивать свои интересы в окружении сильных соседей, разобщенным чеченским сообществам и аулам необходимо было объединиться. Это было делом непростым, так как ни одно из обществ не желало признать главенства другого, пусть даже более сильного и многочисленного. Положение казалось безвыходным до тех пор, пока не возникла мысль о приглашении кого-то из князей соседних народов для временного, только на период военных действий, руководства.

По народному преданию, первыми на роль военных вождей были приглашены князья Турловы (боковая ветвь аварских ханов) из Гумбета. Судя по русским документам и дагестанским хроникам, появление Турловых на Чеченской поляне в низовьях Аргуна относится к середине XVII века. Им удалось создать так называемое «Чеченское владение» и водворить в крае относительный порядок. Теперь в случае военных действий чеченцы по призыву князя вооружались и следовали за ним. Все без исключения общества подчинялись его распоряжениям. При этом жители не ограничивались защитой своего аула, а совместно шли на помощь попавшим в беду соплеменникам. Были установлены подати в общую казну в виде подымной (с каждого дома) сабы, то есть меры зерна. Единое руководство стало приносить плоды, и вскоре наступило время, когда чеченцы могли уже не только защищать свои селения, но и отвоевывать принадлежавшие им прежде земли у кабардинцев и кумыков. Однако централизованная власть начала раздражать свободолюбивых чеченцев, и они отказались подчиняться князьям. Когда же Турловы попытались вернуть ускользающее влияние силой, то были немедленно лишены власти. Они сохраняли некоторое влияние до конца XVIII века, когда состоялось их окончательное изгнание за Сунжу в притеречные земли.

В XVI–XVII веках история северокавказских народов развивалась под знаком усиления русского влияния в регионе. Исторические связи Руси с Кавказом уходят в глубокое прошлое. Еще в период существования Древнерусского государства со столицей в Киеве некоторые кавказские народы — предки кабардинцев, адыгейцев, черкесов (косоги), аланов-осетин (ясы) — имели с ним связи, в том числе династические. В X веке победы русских князей над хазарами избавили народы Северного Кавказа от власти Хазарского каганата. В XIII–XV веках народы Руси и Кавказа совместно боролись против общего врага — монгольских ханов. Известный путешественник Плано Карпини, посетивший Северный Кавказ через четыре года после того, как по этим местам прошли тумены хана Батыя, писал: «…аланы (так он именовал всех горцев и жителей предгорий), оказавшие мужественное сопротивление, до сих пор не покорились им». В тех же заметках он сообщает, что аланы уже давно сражаются на какой-то горе (имеется в виду Кавказский хребет) и «убили многих татар, притом вельмож».

В 1253 году через Северный Кавказ проследовал в Монголию французский путешественник Гильом де Рубрук, отметивший, что горцы продолжают оказывать сопротивление монголам. Возвращаясь через год в Европу, он повторил, что военные действия в горах нисколько не ослабли. «Аланы на этих горах все еще не покорены, так что из каждого десятка людей Сартаха (хан Золотой Орды, сын Батыя. — А. М.) двоим надлежало караулить горные ущелья, чтобы эти аланы не выходили из гор для похищения их стад на равнине…»

Кочевникам, пришедшим с другого конца земли, так и не удалось победить непокорных горцев. Решающую роль в окончательном освобождении народов Кавказа от трехвекового ига Золотой Орды сыграла победа русских войск на Куликовом поле в 1380 году. Ослабив ордынские силы, она позволила чеченцам и другим кавказским горцам начать возвращение на равнину. Правда, уже через несколько десятилетий набеги возобновились — теперь их предпринимали ногайцы и правители Крымского ханства, которое с середины XV века взяло под контроль Кубань. Правда, они больше не предпринимали попыток проникнуть в горы Кавказа и взять под контроль жившие там народы.

Не дано было покорить чеченцев и «железному хромцу» Тимуру. В конце XIV века его войска лавиной прокатились через весь Кавказ. Хорошо известно, с какой неповторимой жестокостью одноглазый эмир подавлял восстания в покоренных странах, оставляя на месте битв с восставшими пирамиды из отрубленных голов. Однако жестокость Тимура не испугала горцев. Они продолжали, не щадя жизни, защищать свои аулы, а если оборонять их не было больше возможности, уходили в горные леса и оттуда продолжали нападать на воинские отряды и торговые караваны завоевателей. По легенде, эмир, восхищенный мужеством чеченцев, подарил им саблю, усыпанную драгоценными камнями.

Разгромив одного из последних золотоордынских правителей, хана Тохтамыша, Тимур облегчил окончательную победу Руси над Ордой. Со взятием войсками Ивана Грозного Казани (1553) и Астрахани (1555) юго-восточная граница Московского царства придвинулась к Каспийскому морю. Таким образом, Русь вплотную соприкоснулась с народами, населявшими Северный Кавказ. Борьба с остатками Золотой Орды — татарскими ханствами Поволжья и Крыма, а также стоявшей за их спиной султанской Турцией при этом не ослабевала, потому многие из кавказских народов — прежде всего те, что исповедовали христианство, — обратились за помощью и защитой к Московскому государству. Царь Иван IV Грозный немедля откликнулся на их призывы. Упорное стремление Турции взять под контроль этот стратегический регион вызывало активное противодействие Московского царства и делало две эти крупнейшие державы непримиримыми соперниками в борьбе за Кавказ.

Укреплению Московского царства в предгорьях Кавказа способствовало появление здесь пионеров русского продвижения — казаков, выходцев из Украины и Южной Руси. Начиная с середины XVI века казаки поднялись от устья Терека («Горынь-река») вверх по течению и расселились на слиянии Терека с Сунжей, у границы кабардинских и чеченских земель. Здесь они ставили городки, называя их по именам атаманов или особенностям местности: Червленый, Кордюковский, Шадринский, Гладковский. Позднее от этих городков произошли названия крупных казачьих станиц.

По роду окружавшей местности с ее горными хребтами (гребнями) казаки стали называть себя «гребенскими». Вот как рассказывает о гребенских казаках Л. Н. Толстой: «Очень, очень давно предки их, староверы, бежали из России и поселились за Тереком, между чеченцами на Гребне, первом хребте лесистых гор Большой Чечни. Живя между чеченцами, казаки перероднились с ними и усвоили себе обычаи, образ жизни и нравы горцев; но удержали и там во всей прежней чистоте русский язык и старую веру. Предание еще до сих пор свежее между казаками говорит, что царь Иван Грозный приезжал на Терек, вызвал с Гребня к лицу своему стариков, дарил им землю по сю сторону реки, увещевал жить в дружбе и обещал не принуждать их к подданству, ни к перемене веры.

Еще до сих пор казацкие роды считаются родством с чеченскими, и любовь к свободе, праздности, грабежу и войне составляет главные черты их характера. Казак, по влечению, менее ненавидит джигита-горца, который убил его брата, чем солдата, который стоит у него, чтобы защищать его станицу, но который закурил табаком его хату. Он уважает горца-врага, но презирает чуждого для него угнетателя солдата. Собственно русский солдат для казака есть какое-то дикое и презренное существо, которого образчик он видел в заходящих торгашах и переселенцах-малороссиянах, которых казаки презрительно называют шаповалами. Щегольство в одежде состоит в подражании черкесу. Лучшее оружие добывается от горца. Лучшие лошади покупаются и крадутся у них же. Молодой казак щеголяет знанием татарского языка[1] и, разгулявшись, даже со своим братом говорит по-татарски».