Урожай срезали самодельными серпами. Убранный хлеб связывали в небольшие снопы, собирали в копны и, спустя время, отвозили на гумно. Орудия молотьбы на плоскости и в горах были разными. На равнине снопы прокатывали шестигранным каменным катком, в горах зерно выбивали молотильными досками или старым горским способом — с помощью нескольких пар крупного рогатого скота, которые ходили по разложенным снопам.

Во время полевых работ, например пахоты, прополки, сенокоса, уборки и перевозки урожая, члены чеченской сельской общины практиковали совместные работы («белхи»), что-то вроде «помочи» в русских деревнях. Если у бедных и средних хозяев не хватало быков или плугов, чтобы распахать поле, они договаривались с соседями о том, чтобы пахать сообща, составляя артели из нескольких человек. Тот, чье поле распахивали, должен был кормить артель утром и днем. Ужинали все по собственным домам. Такие совместные работы, как правило, сопровождались танцами, песнями и общим весельем.

Почва восточной части чеченской равнины богата илистым черноземом и способна давать обильные урожаи, но для этого необходима вода. Между тем засуха здесь — весьма частое явление. Поэтому важнейшей общественной работой было налаживание искусственного орошения. Местные жители совместно строили каналы и рыли канавы для того, чтобы провести воду на свои поля. В начале XIX века исследователь И. И. Норденстам отмечал, что Чечня производит хлеба больше, чем необходимо для прокормления ее жителей, и поэтому избыток обменивается у соседних народов на различные предметы и изделия. Чеченский хлеб вывозился на продажу не только в соседние районы, но даже и за границы Кавказа, в Персию.

Кроме хлебопашества чеченцы занимались садоводством, многие навыки которого были переняты у соседних народов. Фруктовые деревья высаживались в небольших садиках возле домов, причем плоды в значительной степени употреблялись самими хозяевами. В огородах сажали лук, чеснок, фасоль, бобы, огурцы, тыкву, реже арбузы или дыни. Одним из самых давних занятий чеченцев было пчеловодство, которое П. Г. Бутков называл «обильным». По его словам, чеченцы «пчеловодством занимаются рачительно и получаемый от того в большом количестве мед отменно вкусен. Пчеловодство, принадлежа к числу занятий, не требующих большой затраты силы и усиленной работы, может, однако, давать значительные доходы, а потому считается излюбленным чеченцами». Развитию этого промысла благоприятствовали и климат Чечни, и обилие цветущих лугов и лесов. Пчеловодством занимались по всей Чечне, но главным образом оно было сосредоточено в предгорьях. Мед и воск пользовались большим спросом и вывозились на продажу даже за пределы Кавказа.

Важное место в хозяйстве жителей плоскостной и особенно горной Чечни занимало скотоводство. Тут особенно остро проявлялось различие между бедными и богатыми чеченцами. В руках зажиточных семей была сосредоточена большая часть поголовья домашних животных, значительная же часть бедных крестьян вообще не имела скота. В равнинных районах разводили крупный рогатый скот, тягловый и молочный: коров, буйволов, волов. В горах Ичкерии, в Аргунском округе, у аккинцев и мереджинцев скотоводство было развито меньше. Скот был хотя и сильным, но малорослым. Лошадей было немного, специально их разведением жители не занимались, предпочитая покупать коней у кабардинцев или татар. Лучше было развито овцеводство, шерсть продавалась в Дагестан. Из домашней птицы были распространены куры и индейки. Гусей и уток чеченцы не держали.

Как и другие народы Кавказа, чеченцы применяли отгонную систему скотоводства. На летние пастбища овец и частично рогатый скот перегоняли в более высокие горные места. За недостатком выпасов была развита аренда летних пастбищ. Так, большая часть скота ичкеринцев летом паслась на северном склоне Сулако-Терского хребта. «Овец для пастьбы, — писал П. Г. Бутков. — отгоняют большею частью в земли аварского хана и андийцев». Осенью скот возвращали в предгорья и на плоскость. В зимнее время горцам приходилось арендовать пастбища в плоскостных районах, например у кумыков, или перегонять за Терек.

Скот, оставленный в горах, держали в стойлах (обычно в нижних этажах жилых домов и башен) и кормили сеном, заготовленным летом на горных лугах. Для доставки сена вниз с покосных участков чеченцы применяли оригинальный способ: копну туго переплетали гибкими прутьями и скатывали вниз по склону. Горное сено было чистым, без бурьяна, но ради экономии его перед кормлением смешивали с соломой. В лесистых предгорьях мелкий рогатый скот содержался на подножном корму в течение всего года. Крупный скот зимой держали в стойле и кормили смесью сена и кукурузных стеблей. В целом уровень развития животноводства был низким; в основном разводили местные породы скота, хорошо приспособленные к нелегким горным условиям. Поголовье скота постоянно снижалось. Причин было две: недостаток пастбищной земли у большинства крестьян в горной и предгорной местностях и часто повторяющиеся эпизоотии.

Поскольку хозяйство чеченцев было натуральным, ремесла и домашние промыслы играли в их жизни большую роль. Занятия эти появились у чеченцев очень давно — задолго до того, как они стали переселяться на равнину. Из промыслов главное место принадлежало производству бурок и других войлочных изделий. В этом промысле также существовало разделение труда между плоскостными и горными жителями: производство было сосредоточено в плоскостной части Чечни (особенно выделялось село Дойкураул недалеко от нынешнего Грозного на правом берегу Терека), а горные районы служили сырьевой базой и местом сбыта готовых изделий. Бурки, которые изготавливались женщинами Чабуртлы, по свидетельству Р. Ф. Розена, продавались и обменивались в Грузии и Дагестане. Охотно покупали бурки и в соседних казачьих станицах. Важным достоинством чеченцев в этом деле было то, что их бурки выщелачивались в минеральных источниках и получались особенно тонкими и легкими.

Производство войлочных ковров (истанг) было характерно как для плоскостной, так и для горной Чечни. Эти ковры, украшенные ярким растительным и животным орнаментом, являлись обязательной принадлежностью каждого чеченского жилища: их вешали на стены, ими же покрывали пол в кунацкой. Чеченцы-горцы изготовляли из козьих шкур сапожную кожу — сафьян — и сбывали ее жителям плоскостной Чечни. Из кожи делали обувь, конскую сбрую, турлуки — надувные мешки для переправы по воде, походные вещевые мешки. Некоторые селения стали центрами выделки кожи, например Старый Юрт, Новый Юрт, Шали.

Большое место среди домашних промыслов занимала выделка сукна и изделий из него (черкесок, башлыков). Это по традиции считалось занятием женщин. Во многих аулах Чечни занимались гончарным производством — изготовляли горшки, кувшины, чашки. Однако большая часть домашней утвари, особенно в предгорьях, изготовлялась из дерева. Широко было налажено производство оружия, хотя наблюдатели отмечают невысокое его качество. П. Г. Бутков писал: «Из железа, которое покупали они в Ахалцихе и Персии, делают сабли и кинжалы. Ружья работы их нехороши и гораздо лучшие из дагестанского селения Кубачи. Порох делают сами, извлекая селитру из некоторых трав, а серу находят у себя и около Брагунских горячих вод. Свинец покупают в Персии и областях турецких, без крайней нужды пули не теряют».

Почти в каждом крупном ауле имелись кузнецы, плотники и другие мастера, но несколько селений особенно выделялись как ремесленные центры. Старейшим центром обработки металла было селение Старые Атаги у входа в Аргунское ущелье. Там изготавливали медные кувшины, тазы, подносы и другие изделия из металла, но главным образом холодное оружие. Одним из крупных ремесленных центров горной Чечни являлось селение Шатой, где изготавливали изделия из камня, дерева, металла, кожи, в том числе одежду и обувь. Шатоевцы снабжали своими товарами многие высокогорные аулы.

Во времена Мансура Чечня была богата лесами. Чеченцы из Надтеречных и Сунженских, то есть плоскостных, областей вели успешную торговлю лесом. В течение зимы они подготавливали плоты строевого и дровяного леса, а весной и летом сплавляли их по Сунже и Тереку до Кизляра. Леса в Чечне не находились в частной собственности, каждый мог нарубить где угодно и сколько угодно необходимой ему древесины, так что она практически ничего, кроме цены доставки, не стоила. При этом леса не подвергались сплошной вырубке. Выработанное веками народное экологическое мышление запрещало поднимать топор на дикие плодовые деревья — орехи, груши, яблони, алычу. Оставляли нетронутыми и деревья с птичьими гнездами. На хозяйственные нужды рубили только выросшие деревья, а на топливо использовали исключительно сухостой.