Я поморщилась. Спасибо Дженна. Я нашла ее светлое и нетерпеливое лицо на трибуне примерно в районе шестого ряда. Она энергично махала, как будто я не слышала ее — как будто половины школы не слышало ее. Все-таки это была не ее вина. Это была просто Дженна. Восторг превратил ее в одиннадцатилетку. Я завидовала ей. Если бы неустанный оптимизм и определенная жизнерадостность были фактически требованиями для команды поддержки «Эша» (вместо плотного карандаша для глаз, и распространения слухов о распутности), то Дженна была бы капитаном. Может быть, даже команда была ее.

Я направилась вглубь зала, а затем повернула в сторону трибуны — обходя выставленные ноги в проходе и рюкзаки, небрежно лежавшие на пути. С каждым шагом я чувствовала людей, смотрящих на меня. Большинство учеников с самого утра были здесь — вынужденные торчать в этом месте до первого звонка, так как это должно было сдержать нас всех от «греха». Угу. Как будто не было достаточно времени в течение дня. Мне показалось, что учителя не хотят отвлекаться от своего драгоценного времени сплетни-за-кофе для наблюдения за коридорами перед уроками.

Независимо от того, что сказал мой отец, это возможно стоило риска для опоздания, чтобы избежать зова этого рогатого скота. Тысяча умов в одном месте, гудящих с беспокойством, волнением и чистым ужасом первого школьного дня, причиняли мне лишь головную боль. Вся практика в мире не могла заблокировать цунами мыслей и эмоций.

Но пока что я сосредотачивала свое внимание — это было сложнее, чем вы думаете — все это просто было далеким и смутно раздражающим шумом в задней части моего мозга. Подобно радио, настроенное на сотни станций сразу.

— Ты здесь! — завизжала Дженна, когда я добралась до ее ряда. Она встала и оттолкнула более трех людей, которых я не узнала и стиснула меня в объятия, которые были чуть менее болезненными.

Я ожидала этого — что Дженна обнимет меня — поэтому это было не так уж ужасно. Она знала, что я по ее словам не была «обидчивой», но это оказалось преимущественным качеством для нее, чтобы сломить меня. Это иногда более или менее работало. Я доверяла Дженне на столько, что могла подавить свою панику из-за кого-то, находящегося в моем пространстве. Было не похоже, что она собирается воткнуть в меня неожиданно шприц, как это делали остальные санитары, все те годы. А иногда случайная любовь была хороша. Напомню, я была очень рада, что хоть кто-то может видеть меня, даже если это была ложная версия «меня».

Кроме того, попытка вырваться, могла тем самым задеть ее самолюбие и возможно, оставить меня с трещиной ребра или двумя. Это не будет преувеличением. Мои кости хрупкие. Частью из них были пространственно-огненные-потоки или космические вещи. Не гравитация, а маленькая плотность костной ткани или чего-то другого.

Я неловко похлопала Дженну по спине, когда встретилась с ней, и она отпустила меня.

— У меня есть отличные новости, — сказала она, сверкая взглядом. Она повернулась к незнакомцам, которые наблюдали за всем этим, словно перед ними разыгрывалось реалити-шоу. — Вы будете не против, потесниться для моей подруги? — спросила она без намека на сарказм.

Все трое, две девушки и парень — только что перешедшие в старшую школу, судя по тому, как они выглядели, и, судя по их слегка испуганным выражениям на лицах — сжались вместе, чтобы освободить место для меня.

Дженна села и потянула меня вниз.

— Почему ты не отвечала на мои сообщения?

Потому что ответы привели бы к новым сообщениям и опасности приехать для меня, в конце концов. Дом Дженны был классифицирован, как строго запрещенный.

— Мой отец. Ты знаешь это, — сказала я, используя слишком знакомое слово, я никогда не обращалась к нему так. Мне было не до этого. Но однажды утром, это просто выскочило за завтраком, приблизительно через год, после того как он спас меня. Могу ли я называть его папой?

Я не намеренно исследовала нашу связь с ним. Это слово, причинило ему боль.

Он быстро оправился, дал мне тарелку и спросил, хотела бы я арахисового масла, как будто ничего не произошло. Но было уже слишком поздно. Я видела его реакцию, и знаю, что это означает. Мне приходится носить имя его дочери, но я никогда не буду ей.

Поэтому я называла его отец, когда мне приходилось звонить ему, где бы я ни была, и казалось, что теперь все наладилось. Но каждый раз, когда я думала или называла его так, то память подкидывала мне этот момент с тостом. Напоминала мне, что хоть он и любил меня и рисковал жизнью ради меня, этого никогда не будет достаточно.

— Лето время для семьи, — сказала я Дженне, произнесенное мной было поводом использовать отца, когда Дженна попросила меня приехать к ней — это было лето после первого курса.

Дженна закатила глаза.

— Боже, он очень строг. — Она раздраженно откинула светлые волосы с розовых щек. — Значит, ты потратила время в виртуальной реальности.

Мое лицо покраснело. Я огляделась вокруг, вдруг нас могли подслушать. В прошлом году, я в минуту слабости, рассказала секрет Дженне. Не большой, разумеется. Но все же я предпочитала не распространяться.

Она нежно ткнула в меня локтем.

— И как жизнь в домике мечты под названием "Dream-Life"? (компьютерная игра прим.: переводчика) Прекрасно, как обычно? — с усмешкой спросила она.

Я откашлялась.

— Замечательно. — Ответила я, борясь с разочарованием от того, что рассказала ей. Не то, чтобы тайна была ужасной, просто стыдно. — Что происходит с тобой? Какая у тебя важная новость? — быстро спросила я, надеясь, что она клюнет на приманку и сменит тему. Для Дженны, большая часть развлечений, прошла за уходом за собой. Это могло быть все что угодно — распродажа блеска для губ с блестками, новый парень в школе или диета, которая поможет сбросить пять фунтов, последнее стоит на пути популярности в ее голове.

Она сразу же засияла.

— Итак, на прошлой неделе, я вернулась домой, проводив Брендли в бассейн, так?

Брендли был младшим братом Дженны. Я кивнула.

— И ты ни за что не догадаешься, с кем я столкнулась в чате. — Она с волнением подпрыгнула на своем месте.

Очень плохое предчувствие появилось в моем животе.

— Рейчел Джейкобс! — закричала она, сжимая мое предплечье от волнения. На этот раз, я услышала, как мои кости заскрипели, и мне пришлось вырваться.

—Плечо. — Мне удалось слабо кивнуть в ответ на ее хмурый взгляд. Моя голова пошла кругом, слишком много информации. Рейчел Джейкобс? Рейчел была счастливым лучиком для Дженны? Эта история не закончиться хорошим концом.

После приезда в Уингейта целью Дженны был наш первый курс, чтобы прорваться выше среднего уровня — она не пользовалась популярностью — и стать одним из почитаемых членов ближайшего круга Рейчел. Она сказала мне, что в своей старой школе, она была слишком застенчивой, слишком ранимой, слишком легко отступающей от того, что она хотела получить. Но она решила измениться здесь, в «Эше».

Что само по себе может, сделать нашу дружбу невозможной, но Дженна не имела большой удачи в своей миссии. Она не была спортсменкой. Она была милой, но сердце подсказывало не останавливаться. Ее семья была богатой — мама ортодонт, а отец серьезный партнер в какой-то большой юридической фирме в Милуоки — но они не давали ей денежных средств и снисхождения. У нее комендантский час начинался раньше, чем у меня в будние дни, верите или нет.

Но что более важно, она ужасно желала этого. Что было автоматической дисквалификацией из нашей дружбы.

Кроме того, Рейчел Джейкобс была злыдней. Ну, не злыдней, как демон или отродье — блуждающее зло, хотя иногда она заставляла меня задумываться. Нет, просто она наслаждалась тем, что причиняла зло и страдания другим. И такая она, честно говоря, потому, что ее дедушка, Артур, был главой «GTX». На самом деле генеральный директор, и человек, ответственный за мое существование. Если вы считаете, что я должна быть благодарна ему, то позвольте мне напомнить вам, что существовать это не то же самое, что жить. Я в течение шести лет существовала в «GTX», он сделала достаточно, чтобы мне пришлось сожалеть.