Свт. Феофан(Говоров), говоривший, что Царство Небесное является достоянием только праведно живущих христиан, тем не менее, объясняя слова апостола Павла «Будет Бог всё во всем» (1 Кор 15:22–28), пишет: «… всюду прошло обоженное (Христом) человеческое естество, чтобы Собою проложить путь восстановлению всех людей… чрез это воскресение совершится окончательное восстановление падшего человечества , и явление его в предназначенной ему славе»[99].
Поэтому Церковь ни на одном Соборе и, в частности, на V Вселенском (553 г.), справедливо анафематствуя языческое учение Оригена (†250)[100], не осудила ни Григория Нисского, ни Афанасия Великого, ни Ефрема Сирина и других Отцов, ни даже их сочинения и богослужебные книги, в которых содержались мысли о полном уничтожении ада жертвой Христовой.
Эту неоднозначность учения Писания и Отцов о проблеме ада отец Павел Флоренский назвал «антиномией геенны». Ее пытались разрешить многие русские православные мыслители, такие как: прот. Александр Туберовский, свящ. Анатолий Жураковский, свящ. Павел Флоренский, прот. Сергий Булгаков, Е. Н. Трубецкой, В.И. Экземплярский, Н.Ф. Федоров и другие. Итоги исследования этой проблемы удачно подвел Н. Бердяев: проблема ада, писал он, « есть предельная тайна, не поддающаяся рационализации»[101].
Второйважный вопрос, проистекающий из идеи конечности ада: не обесценивается ли в таком случае значение православной веры и всех вообще нравственных ценностей? Если все спасутся, не всё ли равно как жить?
Учение Церкви совершенно определенно говорит, что по смерти тела душа человека входит в мир вечности, в котором открываются «с трасти в тысячу раз более сильные, чем на земле, (они) будут, как огнем, палить тебя без какой-либо возможности утолить их»[102]. Ибо источником страстей является не тело, а душа. Корни страстей – в нашей свободной воле[103]. Сам Господь сказал: исходящее из уст - из сердца исходит - сие оскверняет человека, ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления - это оскверняет человека (Мф. 15:18–20). Даже самые грубые телесные страсти коренятся в душе. Поэтому они не исчезают со смертью тела. И с ними человек входит в тотмир.
Как же проявляют себя тамнеизжитые страсти? Почему тамони сильнее в тысячу раз? Этопонять не трудно. Здесь, на земле, страсти не имеют полной свободы для своего проявления. Мешают люди, обстоятельства, состояние здоровья… Да просто заснул человек – и все его страсти утихли. В земной жизни, прикрытые телесностью, они действуют, как правило, не в полную силу. А вот там, освободившись от тела, они обнаруживают всю жестокость своей природы. Их действию уже ничто не мешает: там нет ни сна, ни усталости, ни развлечений. Плюс к этому стр астную душу легко прельщают злые духи, разжигая и многократно усиливая действие страстей. Опыт подвижников, соприкасавшихся с бесами, говорит, что бесы непередаваемо гнусны, ужасны, тошнотворны. Игумен Никон (Воробьев) писал, что « от одного взгляда на них можно сойти с ума»[104]. А когда человек весь в страстях? Трудно даже представить, какие страдания наступают для него в Вечности! Но поскольку со смертью тела отнимается и воля, то у души не остается никакой возможности утолитьстрасти и избежать тошнотворных бесов.
Православие заранее предупреждает человека: каждого дело обнаружится; ибо день покажет, потому что в огне открывается, и огонь испытает дело каждого, каково оно есть. У кого дело, которое он строил, устоит, тот получит награду. А у кого дело сгорит, тот потерпит урон; впрочем, сам спасется, но так, как бы из огня (1 Кор. 3:13–15). Этот образ хорошо показывает, что и само спасение, оказывается, может быть разным.
Что значит спастись как бы из огня? Только тот, кто никогда сам не обгорал и не видел тяжело обожженных, может легко относиться к этому. Тяжелейшие страдания переживают люди, оказавшиеся в таком состоянии! Никто из них не согласился бы за какие угодно обещания вновь подвергнуться огню. Сожжение всегда было одной из самых страшных казней. Апостол и приводит этот образ, чтобы показать весь ужас страданий, которые придется перенести человеку, построившему дом своей жизни из страстей и пороков – дерева, сена, соломы (1 Кор. 3:12). И хотя бы сам он спасся, но в каком состоянии? – так, как бы из огня. Если бы только одна эта мысль глубоко вкоренилась в сознание человеческое, то, без сомнения, многие совсем по-иному стали бы относиться к своей жизни.
Православие, будучи религией любви, предупреждает человека: ты бессмертная личность, и, пока не поздно, пока есть время, живи по совести и правде, не греши, приложи все силы к тому, чтобы здесьисправиться, здесьомыть свои грехи покаянием и, таким образом, избавиться тамот неминуемых страданий. И не просто избавиться от них, но и стать сыном Божьим по благодати в славе, свете и бесконечном блаженстве.
Православие указывает правильный путь жизни (заповеди и духовные законы), обозначает ее высочайшую цель (обόжение человека), дает уникальные средства помощи (таинства).
И великое счастье христиан состоит в том, что они знают об этом и могут уже здесь готовиться, чтобы достойно войти в вечную жизнь. Напротив, перед каким ужасом окажется после смерти человек, не верящий ни в вечность, ни в добро, ни в правду!
Поэтому легкомысленное отношение к посмертным страданиям по той причине, что они будут не бесконечны и, в конце концов, наступит спасение, есть не что иное, как поразительная глупость. За какие блага согласится такой «смельчак» посидеть в огне хотя бы несколько минут? Не отдаст ли он всё, что имеет, только бы избавиться от нестерпимой муки?!
Так что не всё равно, как жить сейчас. Святой Исаак Сирин и предупреждает: «Остережемся в душах наших, возлюбленные, и поймем, что хотя геенна и подлежит ограничению, весьма страшен вкус пребывания в ней, и за пределами нашего познания – степень страдания в ней» [105].
Таким образом, учение о полном и окончательном уничтожении ада Крестом и Воскресением Христовым, содержащееся в творениях святых – Амвросия Медиоланского, Амфилохия Иконийского, Афанасия Великого, Григория Богослова, Григория Нисского, Епифания Кипрского, Ефрема Сирина, Иоанна Златоуста, Иоанна Лествичника, Исаака Сирина, Максима Исповедника и других святых Отцов, и находящееся в многочисленных богослужебных текстах, – это не частное мнение, но учение столь же православно-церковное, как и учение Отцов, утверждавших обратное.
-----------------------
Христианское учение о Боге имеет явно не земной источник. Оно открыло человеку, что те Его образы, которыми жило человечество всю историю, являются или неполными (как в ветхозаветном иудаизме), или глубоко искаженными (как в языческих религиях и философии), все они проистекали из очевидных антропоморфных представлений о Нем.
Христианство же учит, что Бог— это не:
языческая Фемида с завязанными глазами, бесстрастно определяющая каждому человеку награды или наказания;
просто творец, лишь создавший мир и затем не участвующий в его жизни;
царь, который властвует над миром как хочет;
тот дух, который осознает себя лишь в человеке;
безличная тайная (оккультная) сила, проникнув в мир которой и познав ее законы, можно приобрести неограниченную власть над людьми, природой и всем миром;
безбрежный океан духа, в котором человеческая личность, достигшая внутреннего освобождения, растворяется как соляная кукла.
Христианство открывает, что Бог– это:
Триипостасное единство;
Любовь, не знающая пределов и давшая человеку полноту нравственной свободы;
воплотившаяся вторая Ипостась Троицы Бога – Христос, добровольно принявший Крест за людей;