Бен высвободился из объятий Барбары и закурил.

-- Что вообще ты думаешь о нашей работе? -- спросил он. -- Не боишься, что нас с тобой видят вместе? Ведь для большинства я возмутитель спокойствия.

-- Знаю, -- ответила Барбара. -- Возможно, именно этим ты и привлек мое внимание. Не такой, как другие, не такой раболепно покорный.

-- А о себе ты что скажешь? Ты ведь точно такая, как они: послушно следуешь правилам, делаешь, что тебе прикажут и, таким образом, сама помогаешь угнетать. Думала ты хоть раз о том, чтобы сделать что-нибудь?

Барбара приподнялась на локтях и нежно на него взглянула.

-- Кто же тебе сказал, что я ничего не стала бы делать? Думаешь, ты случайно избежал тогда ареста?

Бена словно ударило током. -- Так это была ты? Это ты позвонила мне?

-- Я, -- ответила девушка. -- Я не могла допустить, чтобы тебя схватили. По-моему, я уже тогда была в тебя влюблена.

Она попыталась притянуть Бена к себе, но он сидел прямой, словно окаменев.

-- А остальных бросила на произвол судьбы? -- Теперь голос его звенел возмущением. -- Старалась ради себя самой... дело тебе безразлично!

Реакция его ошеломила Барбару.

-- Не сердись! -- умоляюще сказала она. -- Я ведь сделала это из лучших побуждений. Ты не пострадал -- уже хорошо. Не смотри на меня так зло, прошу тебя!

-- Послушай, Барбара! -- сказал Бен. -- Ты знаешь, как я люблю тебя. Но какой во всем этом смысл -- сейчас, в этой ситуации? Уже сегодня свобода существует только на бумаге. На самом же деле у нас система, которая нас беззастенчиво угнетает, -- хорошо живется только самой верхушке. Если мы надеемся на что-то в будущем, мы не вправе сидеть сложа руки. Мы должны отодвинуть наши личные интересы на второй план и посвятить себя обществу. Ведь это нужно всем, а, значит, нам тоже.

-- Но что же мы можем предпринять? -- спросила Барбара.

-- Есть одна возможность... -- Быстро наверстывая потерянное время, он рассказал ей о секретном коде. -- Его наверняка знает твой шеф. Нужно, чтобы ты добыла для меня этот код, только и всего. У тебя есть доступ к его письменному столу, к его блокноту, к его бумагам. Нужно только поискать. А когда найдешь, сказать мне. Вот и все. Ты это сделаешь?

Барбара лежала, откинувшись на подушки. Пока он говорил, она не проронила ни слова. Выражение ее обрамленного длинными белокурыми волосами лица было странно беспомощное. Она не произнесла ни слова и теперь, когда Бен замолчал, но когда он наклонился к ней и поцеловал в лоб, щеки и губы, она страстно к нему прижалась.

-- Ты это сделаешь, Барбара? -- спросил Бен.

-- Да, -- ответила она чуть слышно. -- Я сделаю для тебя все, Бен. Да... я попробую.

И вот код у него. Барбара ничего не рассказала ему о том, как она код достала. Похоже было даже, что она хотела бы об этом забыть. И когда они снова оказались в объятиях друг друга, сила ее чувства почти испугала Бена, тем более что на этот раз вид у нее вовсе не был счастливым -- скорее, разочарованным.

И Бену тоже встреча эта не принесла радости. Он шептал нежные слова, рисовал радужные картины будущего, но в душе спрашивал себя, претворится ли в действительность хотя бы ничтожная часть того, о чем он говорит...

А потом быстро распрощался -- настолько быстро, что это было почти невежливо.

Друзья его ждали. Ему показалось, что глаза, которые н него впились, выражают физический голод.

Несколько секунд Бен чувствовал гордость за то, что ему удалось сделать, но потом понял, что все выглядит не так, как он себе рисовал.

-- Вот!

И он бросил на стол листок, на котором были нацарапаны две-три буквы и цифры.

-- Код этот ты должен ввести сам, -- сказал Харди.

-- Сам? -- переспросил Бен.

-- А кто же еще?

-- Я не представляю себе истинных масштабов разрушений, -- сказал Бен, -- Возможно, я тоже взлечу на воздух вместе со всем остальным.

-- Ты не хочешь рисковать? -- спросил Франсуа.

-- А не мог бы ты использовать какой-нибудь периферийный терминал? -спросил Харди.

Бен помедлил немного, потом сказал:

-- Это очень трудно: мое рабочее место в центре, и около других входных блоков я не бываю. Но можно сделать по-другому: я запущу программу, и в конце будет приказ о разрушении. Тогда я успею покинуть здание.

-- И когда все должно произойти? -- спросил Франсуа.

-- Лучше не откладывать, прямо завтра, -- сказал Харди, -- а то, пока суд да дело, что-нибудь случится.

Он повернулся к Бену:

-- А вообще-то ты уверен, что Барбара не проговорится?

Бен кивнул:

-- Она нас не предаст.

-- Теперь еще кое-что... -- сказал, растягивая слова, Джонатан. -- Ты должен проследить, чтобы Барбара обязательно была в вычислительном центре -я имею в виду, когда...

-- Я устрою так, чтобы во второй половине дня ее в здании не было, -перебил его Бен.

Все на него уставились.

-- Ты этого не сделаешь! -- сказал Харди. -- Она может задуматься о том, что, собственно, происходит. Может проявить слабость. Нет, Бен, предупреждать ее нельзя.

-- Харди прав, -- поддержал его Джонатан.

И это было как смертный приговор.

-- Да, конечно, -- сказал Бен.

В ту ночь он не смог заснуть. За последние годы он совершил немало актов саботажа, и никогда его не мучили мрачные предчувствия, никогда не испытывал он сомнений, никогда не знал страха. На этот раз было иначе. Почему, он и сам не мог объяснить: ведь речь идет вовсе не о том, чтобы поднять в воздух здание; взорвется всего лишь несколько небольших зарядов, и действующие электронные схемы превратятся в кучу жести и проволоки. Вот и все. Разорванные провода, разрушенные запоминающие устройства... Что тут страшного?

Но в то же время он понимал, что центральный процессор нечто особое: это мозг огромной системы, и от его работы зависит функционирование всех машин страны, начиная с силовых станций и кончая последним телефонным аппаратом. Что произойдет, если мозг погибнет? Остановятся ли устройства на периферии? Или же какие-то процессы будут продолжаться -- неконтролируемые, не подвластные человеку? Например, на атомных электростанциях, на военных заводах, на нефтеперегонных установках?.. Ответов на эти вопросы он не знает. Однако пути назад нет.

А потом он подумал о Барбаре. Он мог бы провести сегодняшнюю ночь с ней, но на это физически не способен. Что делать?

Придя на следующий день на работу, он постарался выглядеть таким же, как всегда, бросаться в глаза не больше, но и не меньше обычного.

Тратить попусту время он не стал. Сел за пульт и ввел команды к запуску программы, которую для этого приготовил. Ввел код, который должен был быть вызван позднее, и ввел команду начинать. Теперь уже его больше ничего здесь не задерживало.

Перед тем как покинуть здание, он зашел в кабинку общественного видеофона. Одной рукой прикрывая телеобъектив, другой набрал номер Барбары. Подождал... Потом услышал ее голос.

-- Надеюсь, ты знаешь, кто говорит. Помнишь, однажды ты предостерегла меня? Сегодня я предостерегаю тебя. Не медля, сразу же уходи из здания! Постарайся уйти как можно дальше. Всего тебе доброго!

Он пошел на риск, поступил наперекор требованию своих друзей. Но поступить иначе он не мог.

В дневное время такси ходили. Их было не так уж много, но, позаботившись своевременно, достать машину все-таки было можно. В одной из них Бена ждал Харди -- за квартал от банка данных. Они сразу же поехали прочь, но далеко им отъехать не удалось: водитель отказался превысить установленную максимальную скорость в тридцать километров. Быстрее позволялось ездить только полицейским машинам.

Спустя двадцать пять минут Бен и Харди увидели первые последствия акции: погасли уличные фонари. Еще через две минуты раздалось несколько взрывов, а за ними последовала вспышка -- ярче тысячи солнц. Они не пострадали: таксист резко затормозил, и машина, глухо ударившись о край тротуара, остановилась.