У меня возникло ужасное чувство, что я на грани исчезновения. Что я становлюсь следующей Кейтлин Мидоуз.

- Еще трое. Нам только что сообщили по радио. Мы должны выехать в течение часа, - ответил солдат Моррису.

- Слава Богу, - сказал Моррис. - Эти маленькие выродки просто ужасны.

Солдат с фингалом проворчал:

- А то я не знаю.

- Если вы выпишите нам штрафную квитанцию, я вам заплачу, - выпалила я.

По правде говоря, у нас не было денег. Мы уже потратили почти все наше государственное пособие за этот месяц, но им было не обязательно об этом знать. Я смогу заложить кое-какие вещи. Я так делала раньше.

- А кто говорит о штрафной квитанции? - спросил Моррис.

- А что вы тогда хотите? Я достану. Только скажите, где моя мама.

- Подкуп солдата - это правонарушение, - предупредил он, ухмыляясь, словно это была игра.

Должно же быть что-нибудь. Мне нельзя было в этот автобус.

Он увидел, как мои глаза метнулись за его спину, и догадался о моих намерениях прежде, чем я сделала первый шаг. В мгновение ока он грубо схватил меня за талию.

- Нет! - Я боролась, но он был гораздо сильнее и уже схватил обе мои руки. Он усмехнулся - от этого звука мне стало страшно - и с силой толкнул меня вверх по ступенькам с помощью других солдат.

"Вот оно, - с болезненной ясностью поняла я. - Я сейчас исчезну".

Солдат с подбитым глазом поднялся в автобус следом за мной, постукивая дубинкой по руке.

- Садись, - приказал он.

У меня не было выбора, и я сделала, что он велел.

Никогда раньше мне не было так тяжело. Я дотащилась по длинному резиновому коврику к свободному месту посередине и рухнула на скамью, едва замечая рыдания других девушек. Онемение струйкой стекало вниз по спине, заглушая страх и беспокойство. Я ничего не чувствовала.

У девушки, сидящей рядом со мной, были длинные волнистые черные волосы и кожа цвета мокко. Она взглянула на меня и продолжила грызть ногти, раздраженная, но не напуганная. Она сидела, подогнув колени, и была одета в плотную футболку и пижамные штаны.

- Ты забыла туфли. - Она показала на мои ноги. Мои носки были в грязи и траве. Я не заметила.

- За что тебя забрали? - спросила она, не отрывая глаз от руки.

Я ничего не сказала.

- Эй? - сказала она. - Эмбер, правильно? Я с тобой разговариваю.

- Извини, как ты узнала... - Я посмотрела ей в лицо, смутно его припоминая.

- Я училась в Вестерне в прошлом году. Роза Монтойя. Мы вместе ходили на английский. Спасибо, что помнишь.

- Вместе? - Я почувствовала, что сморщила нос. Обычно я лучше запоминаю лица.

Она закатила глаза.

- Не волнуйся. Я была там всего лишь пару месяцев. Ну ты знаешь, перед размещением.

- Размещением?

- Групповые дома. Приемная семья, принцесса. Так за что ты здесь? - Она произносила слова очень медленно. И я ее вспомнила. Она сидела на задней парте, грызла ногти и выглядела скучающей, как и сейчас. Она пришла в середине семестра и ушла перед окончанием. Мы никогда не разговаривали с ней.

Я подумала, есть ли в этом автобусе другие девочки из моей школы. Когда я огляделась, никто больше не показался мне знакомым.

- Солдат сказал "Пятая статья", - ответила я.

- О-о-о. Тебя притащили на реабилитацию, потому что твоя мама - местный велосипед.

- Что?

Девочка сзади стала плакать громче. Кто-то крикнул ей, чтобы заткнулась.

- Падшая женщина. Велосипед, покатались все, - сказала она с насмешкой. Потом она закатила глаза. - Эй. Не притворяйся такой невинной. Солдаты? Они на это купятся. Слушай, принцесса, если тебе станет легче, я бы хотела не знать своего отца. Считай, что тебе повезло.

Мне не понравилось ее предположение, что я не знаю, кто мой отец, даже если это и было правдой. Большинство мужчин обращали на маму внимание из-за ее свободолюбия и по этой же причине били ее.

Большинство, но не все. Ее последний - и самый худший - парень, Рой, думал, что сможет справиться с этим, но даже он ошибался.

Я была рада, что мы с Розой не разговаривали в школе. Мне очень хотелось, чтобы мы с ней не разговаривали и сейчас, но, видимо, у нее было другое мнение по поводу происходящего.

Автобус выехал из круга, и я сразу же почувствовала, как по мне растекается физическая боль, словно мои руки и ноги были растянуты в разных направлениях. Мы с мамой всегда были вместе, несмотря ни на что. А сейчас я потеряла ее, и кто знает, что она скажет и сделает в попытке попасть домой.

Злость взяла верх над горем. Злость на себя. Я недостаточно старалась. Недостаточно хорошо притворялась. Я позволила ей уйти.

Автобус выехал на главное шоссе. Мусор был свален перед сломанными машинами, которые выстроились на крайней правой полосе. Я узнавала старые дома и раскрашенную башню напротив старого Университета Луисвилла. Здание Красного Креста превратилось в кампус для колонии людей, переселенных во время войны. Я могла видеть тускнеющий свет от свечи в нескольких окнах на верхних этажах общежития.

- Куда они везут нас? - спросила я у Розы.

- Они не говорят, - сказала она. И улыбнулась. Между передними зубами у нее была щель. - Я уже спрашивала у охранника. У того, который с фингалом.

Я могла представить эту девушку бьющей кого-то по лицу. Я подумала о Моррисе и царапинах у него на шее; казалось нереальным, что я это сделала. Напасть на солдата - это было безумие.

- Моя мама будет там?

Девчонка посмотрела на меня, как на полную идиотку.

- Поцелуй свою мечту на прощание, чика, - сказала она мне. - Согласно Пятой статье, она больше тебе не мать. Ты теперь собственность государства.

Я крепко зажмурила глаза, стараясь игнорировать ее слова, но они эхом звучали в моей голове.

"Она ошибается, - говорила я себе. - И мы тоже ошибались". Я заставила себя представить Кейтлин Мидоуз, идущую к своему двухэтажному дому в... Индиане. Или Теннесси. Она переехала, потому что отец переехал из-за работы. Это случилось так быстро. Работа в наши дни на вес золота. Вот почему даже ее друзья не знали. Она, вероятно, успешно сдала свой тест по истории в другой школе. "Поверь в это, - думала я отчаянно, - это могло произойти". Но мое воображение рисовало это слишком ярко, непохоже на реальность. Это была ложь, и я это знала.

Мои мысли вернулись к Чейзу, это так обожгло меня изнутри, что я едва не задохнулась. Как он мог? Я прижалась щекой к холодному окну, сельская местность погружалась в ночь.

* * *

- Правда или желание?

На этот вопрос я лишь улыбнулась. В эту игру мы играли тысячи раз, когда были детьми. "Желания" всегда приводили нас к неприятностям.

- Правда, - сказала я, впитывая в себя тот мир, что он принес мне. Лес, полыхающий всеми оттенками красного и желтого. Теплые солнечные лучи на моем лице. Птичий гомон. Все здесь так отличалось от шума и асфальта, царивших в городе. Идеальное место для секретов.

- Тебе когда-нибудь был приятен человек, который не должен был тебе нравится?

- Кто-то, у кого уже есть подружка? - спросила я, обходя высокое дерево, попадающееся на нашем пути.

- Ага. Или друг.

Его вопрос застал меня врасплох, и я споткнулась.

- Да, - ответила я, стараясь не вынести для себя слишком многого из его улыбки. - Правда или испытание?

- Правда. - Он взял меня за руку, а я попыталась не быть напряженной и неуклюжей, хоть и была такой, потому что это был Чейз; мы вместе выросли и что с того? Может быть, я и любила его всю свою жизнь, но он не думал обо мне в таком русле, потому что... ну... мы были друзьями.

Ох.

- Тебе нравится... PB&J? Ты любил эти сэндвичи, ими и будем перекусывать, - неуклюже закончила я.

- Да. Правда? - Его пальцы скользнули по внутренней стороне моего запястья, и мое тело отреагировало так, будто меня током ударило. Меня напугало то, насколько мне это нравилось, насколько я хотела большего.