Исчезнуть и моей душе дано:
Моя душа в тебе воспрянет,
Твоя душа моею станет;
Они сольются, как с вином вино.
Возникнет третья жизнь, и, нам пока чужая,
Она возвысит нас, два существа сближая.
А если стану для тебя мала?
Всегда расти ты мне даешь задачу.
Но как мне жить, чтоб вечно я росла?
Не вырасту, — я милого утрачу.
Скажу я прямо, как велит душа:
Я, видно, для тебя нехороша —
Все требуешь, чтоб я росла, спеша,
Так, может быть, найдешь себе другую,
Подобную горошинке из сказки,
Чтоб вверх рвалась, и ты бы мог добраться
До самых небес.
«Любовь бессмертна», — ты сказал призывно
Мне, смертной девочке, но неужели
Не перестанешь ты меня любить?
На это я надеяться не смею!
Иль мило шутишь с девочкой своею,
Чтоб очень скоро обо мне забыть?
Быть может, стану я тебе противна?
«Ах, девочка, подумай в самом деле,
Как мне тогда с моей душою быть?
Иль надо сердце мне свое убить?»
Все то, что я любил года,
Мне не наскучит никогда.
Как о любви убить воспоминанья?
Как вырвать камень, плод труда,
Из мной воздвигнутого зданья?
«Я — не та, не Оливи́я!
Не в былом, где дни иные,
Где вьюнки плюща густые.
Я не Лелде, не из ада,
В рай лететь за мной не надо,
Я земли твоей отрада.
Вот луна плывет, как чара,
Прочь от солнечного жара.
Узнаешь? Я Синиара,
Синиара!»
Так мудрецы твердят, — и как не верить,
А все же я не верю: быть не может,
Что девочка луны давно скончалась.
Еще вчера ее я видел в море,
На лодке темно-синей — парус красный,
И мачты золотые, а на мачте,
Как облачко, дрожал платочек белый.
Был парус ветром огненным наполнен,
Позднее мы с подругой увидали,
Что ветер огненный погас, и парус
Светился чистым, серебристым светом.
Покрытая зеленым покрывалом
И за борт чуть склонясь, играя белой
Своей рукой с водою, одиноко
Сидела девочка луны в той лодке.
Мы долго, долго на нее глядели, —
Я и подруга на моих коленях, —
И наша грусть летела вслед за лодкой.
Нет, не умрет дитя луны вовеки!
Лишь тебя держать в объятьях,
Лишь твоим дышать дыханьем,
Лишь в твои глаза глядеться!
Лишь тебя держать в объятьях,
Лишь тобой дышать все время, —
Хватит жизни всей на это!
Вдвоем две головы кладем,
Подушка — одна.
Желаем радостно вдвоем
Луне, Стожарам за окном
Спокойного сна.
Другая ночная сошла тишина.
Не сплю; я один и подушка — одна.
Я прячу глаза: пусть не видит луна!
Ты видишь клен? Прильни к нему щекою.
Ты чувствуешь, — он весь дрожит, трепещет,
Волнуясь, изгибается в смятенье.
«Да, чувствую: от ветра — трепет клена».
От ветра или от тебя? Подумай:
Его коснулась ты, и он трепещет,
Как я, когда ко мне ты прикоснешься,
Щекой прильнешь, когда меня обнимешь!