Ступай, ты любить не умеешь,
Ты сердце мое не жалеешь,
Покоя душе не даешь.
Где речи, восторги, поэзия, полная страсти,
И счастье, и счастье, и счастье?
Ты хочешь иного:
Безумствуешь, мечешься, требуешь, просишь
И в мир запредельный, бог знает куда,
Уносишь.
Ты волей своей, сумасброд, не владеешь,
Совсем ты любить не умеешь —
Так тихо, так тихо, счастливо и долго!
Нет! Не нужна мне высь! Я мерзну там. Скорей
Ты унеси меня к земле поближе.
Там, наверху, я становлюсь слабей.
Я больше не хочу туда, пойми же!
Прекрасно озирать пространства с вышины,
Но, если мы себя так накалять должны,
То опусти меня, прошу тебя, пониже.
Я мерзну. Обними меня. Согрей.
Когда приходит осень,
Я вижу: падают и умирают листья,
И льется дождь весь день, всю ночь, темнеет рано…
«Когда приходит осень, мне так страшно
Становится, как будто гибнет мир,
И я одна должна остаться в мире
И видеть, как — день изо дня — все гибнет,
И муки — все, какие есть на свете, —
Одна я на себя должна принять,
Но не могу решиться, — трудно, трудно,
И некому пожаловаться мне,
Когда приходит осень».
Ах, слабенькая девочка, кто силен?
Кто менее тебя, родная, одинок,
Когда приходит осень?
По листьям ты идешь, — они теперь безмолвны,
Лишь моря голоса чуть слышатся вдали.
Надежды прежние куда уносят волны?
Куда плывут твоих мечтаний корабли?
О не туда ли,
Куда летят, мерцая, журавли?
Природы безучастную красу
Разглядывать, — не высшая ли радость?
Все сущее забыть — себя и мир?
Ввысь улететь, все горести откинув?
Освобождает ли сама природа
Того, кто смотрит или тот, кто смотрит,
Ее освобождает? Выбирает,
Уподобляет, — для себя творит
Он красоту, — затем, что мирозданье
Всегда — художника материал!
Принадлежит природе ли та радость,
Что красота природы нам дает,
Иль это радость мастера, творца?
Ярость солнца остается за горами,
Колесо земли вращается неспешно,
Вглубь и вглубь уходит — в ночь, в потемки.
Ночь, готовясь, путь шелками устилает,
Звезды двери для луны уже раскрыли,
Свет луна несет в сосуде серебристом.
Боль от ран дневных врачуя и смягчая,
Тихий свет неспешно льется из сосуда
В мир, который в сон глубокий погрузился.
Полон тихий свет безвестных, тайных песен —
Непостижное предощущенье духа
Выплывает из безмерной глуби неба.
Пробуждаются в предощущенье духа
Чьи-то души, не нашедшие покоя
Ни во сне, ни днем, ни ночью и ни в смерти.
К теням будущего чаянья стремятся,
Мысли зрелые штурмуют крепость тайны,
Скорбь о мире сущем жаждет перемены.
В ночь предчувствий раствориться души жаждут,
Не исчезнув, слиться с душами другими,
В новой сути к новой вечности стремиться.
Путь иной, конец пути — о, неужели
И конец, дитя усталости, желанен? —
Грань усталости надежды преступают.
Вечен свет из серебристого сосуда,
Колесо земли вращается неспешно,
Чтобы вновь страдать, крутясь под звонким солнцем.
Звезды шелк снимают, двери затворяют,
Гаснет свет луны в сосуде серебристом,
Улыбается луна: настанет утро.
Луч улыбки этой глаз твоих коснулся.