ГЛАВА 7

Кейт

Помните тот момент в фильме «Площадка», когда Косой видит спасателя Венди Пефферкорн, идущую по тротуару? Как он быстро протирает рубашкой очки с линзами толщиной с донышко от бутылки Кока-Кола, играет романтическая музыка, и кадр переключается на медленно движущуюся фигуристую блондинку?

Что же, всю следующую неделю в «Магазине шин» я была Косым, а Майлс — Венди, мать ее, Пефферкорн.

В первый же день, после того, как мы с Майлсом вместе ели пиццу, я возвращаюсь писать дальше, но останавливаюсь в переулке поодаль от открытой двери гаража. Мне открывается прекрасный вид на усердно работающего Майлса, и я просто стою там с сумкой для ноутбука на плече, отвисшей челюстью и бешено колотящимся сердцем.

Он складывает в кучу шины. Очень много шин. Он сильно вспотел, должно быть, их только что доставили или что-то в этом роде. В какой-то момент он останавливается, расстегивает молнию на своем угольно-черном комбинезоне и стягивает его с плеч, чтобы охладиться. На нем одна из тех горячих, обтягивающих маек. Nike. Черная. Но я вижу, что она насквозь промокла от пота. Когда он вытирает лоб об испачканное машинным маслом предплечье, свет отражается на его коже. Он хватает бутылку воды, делает несколько больших глотков, с каждым глотком мышцы на его мощной шее сжимаются, и выливает остатки на лицо.

Такое невозможно придумать!

В следующее мгновение он оборачивается, чтобы посмотреть через плечо на коллегу, и его голубые глаза так ярко светятся на фоне загорелого лица, что кажутся ненастоящими. Я всерьез чувствую дрожь в коленях, и не потому, что в тот день пропустила обед.

Внезапно миллиардер, о котором я пишу роман, кажется мне совершенно неправильным. Кубики его пресса слишком неестественны. Сексуальная привлекательность не создается в тренажерном зале гантелями и беговыми дорожками. Нет, она рождается трудом в грязных гаражах, где мужчины, настоящие, черт возьми, мужчины, работают руками. Там, где они пачкаются так, что им приходится использовать специальное мыло для мужчин, чтобы привести себя в порядок. Вы не сможете найти подобного в магазинах «Bath&Body». Чистый гребаный тестостерон.

Чувствуя вдохновение, как никогда раньше, спешу в комнату ожидания, чтобы сделать заметки на две страницы для новой серии. Господи Иисусе, ну почему раньше я никогда не думала о герое-механике? У моих читателей слюнки потекли бы от всего этого! Ничего не могу с собой поделать, когда начинаю писать первую главу, голоса персонажей так отчетливо звучат в моей голове, что мне приходится вытаскивать их оттуда. Сию же, вашу мать, минуту.

Спустя несколько часов сильное, подавляющее присутствие в комнате вырывает меня из моего вымышленного мира. Поднимаю глаза от ноутбука и вижу, что, стоя в дверях, Майлс наблюдает за мной, его губы растянуты в ленивой улыбке. В глазах горит нечто такое, чего я никогда раньше не видела.

Когда он подходит ко мне, я вынимаю наушники.

— Выглядишь слишком сосредоточенной, — тянет он, опускаясь в кожаное кресло рядом со мной.

Широко распахиваю глаза и быстро вынимаю ручку из волос и нервно тереблю волосы собранные в пучок на макушке.

— Да... у меня сегодня появилась новая идея насчет книги.

— О, правда? — спрашивает он, проводя руками по обтянутым джинсами бедрам. Запах мужского мыла проникает мне в ноздри. Он принял душ. Пот и грязь, которые были на нем несколько часов назад, давно исчезли, и он пахнет гребаной свежестью гор после дождя.

— Здесь есть душевые? — любопытствую я, чтобы сделать мысленную заметку для своей текущей работе.

Он смеется над этим странным вопросом.

— Да, а что?

Мои щеки пылают красным пламенем.

— От тебя приятно пахнет свежестью. У тебя даже волосы еще влажные, да? — Я протягиваю руку и провожу пальцами по его коротким черным прядям, мои пальцы покрывает влага. Все внутри сжимается от интимности этого касания.

Его веки трепещут, закрываясь, будто он наслаждается моей лаской так же сильно, как и я, поэтому я пользуюсь возможностью продолжить свой путь от макушки его головы вниз к основанию напряженной, сильной шеи. Господи, этот парень — настоящий мужчина с головы до ног.

Я вдруг понимаю, что мы не одни, и быстро заставляю себя перестать ласкать горячего механика.

Голубые глаза Майлса распахиваются.

— Значит ли это, что ты отказалась от первой идеи книги?

Я смеюсь над этой мыслью.

— Господи, нет. Я просто должна писать то, что приходит мне на ум, иначе эти мысли пропадут навсегда. Это всего лишь заметки и первая глава, чтобы помочь мне легче погрузиться в сюжет, когда я к нему вернусь. Я по-прежнему очень усердно работаю над своей первоначальной историей.

— Что же, я рад, что комната все еще посылает тебе хорошие флюиды. — Он смотрит на мой компьютер. — Ты уже закончила на сегодня?

Я прикусываю губу.

— Возможно.

— Хочешь сходить чего-нибудь перекусить?

— Это типа, свидание? — спрашиваю я, ничего не могу с собой поделать, потому что у меня болтливый язык и совершенно отсутствует фильтр.

Он хмурит брови.

— Неа, просто поесть. — Он пожимает плечами.

— Я люблю поесть, — отвечаю я, стараясь не воспринимать его ответ как полный отказ, и начинаю закрывать ноутбук.

Внезапно на меня обрушивается реальность.

— Черт, извини... вообще-то я не могу, обещала подружке отправиться с ней на прогулку в... — быстро смотрю на телефон. — Сейчас. Черт, мне нужно идти.

Он кивает и улыбается, выглядя слегка разочарованным.

— Понимаю.

— В другой раз? — спрашиваю я и начинаю собирать вещи.

— Безусловно. — И с этими словами он дружески машет мне рукой на прощание и удаляется из комнаты походкой потрясающего гребаного жеребца, коим и является.