Так получилось, что словосочетание «крестовый поход», «крестоносец» под пером советских историков и публицистов приобрел в XX веке только негативную окраску, которая, к сожалению, сохраняется до сих пор. Им вторят православные публицисты, в большом количестве расплодившиеся в последнее десятилетие в нашей стране, а слово «орден» вообще стало синонимом католической экспансии. И никто из этих псевдопатриотов не желает пересмотреть свои не просто ошибочные, а проникнутые все той же советской коммунистической идеологией, взгляды.

Да, было немало прекрасных публикаций и других советских историков, посвященных конкретным проблемам эпохи Крестовых походов. Эти работы появившиеся в XX веке отмечены в библиографическом указателе, помещенном в книге В. И. Матузовой и Е. Л. Назаровой, на неё мы обращаем внимание читателей[171]. Из последних работ, близко подходящих к исследуемой теме, следует отметить весьма интересный труд С. И. Лучицкой[172], а также одну небольшую, но заслуживающую вниманию книжку С. Л. Дударева и Т. Н. Лесиной, вышедшую сравнительно недавно, в 2002 году[173].

Среди современных западноевропейских ученых в первую очередь следует назвать прекрасный сборник статей британских историков, подготовленный в 1994 г. в Оксфорде, под редакцией профессора Джонатана Райли-Смита. В 1998 г. она была издана в переводе в России[174]. Это глубокое и серьезное исследование многовековой истории крестоносного движения, основанное на анализе всего предыдущего документального и историографического материала западных исследователей. Ко многим работам этого сборника нам придется не раз обращаться.

Однако тема нашего исследования — не Крестове походы как таковые, а история всего одной структуры, появившейся задолго до начала Крестовых походов, но именно в этот период оформившейся как духовнорыцарский орден — орден госпитальеров. В зарубежной историографии этому первоначальному периоду существования ордена посвящено немало работ. Но вот ни в российской, ни в советской, ни в современной отечественной исторической науке до сих пор нет ни одного исследования, рассказывающего об ордене госпитальеров. А ведь его история насчитывает свыше девяти веков. Орден вырос из небольшой группы лиц в сильное государство, нанесшее сокрушительное поражение морской мощи Османской империи, он пережил многие государства, которые исчезли с карты, но дошел, хоть и в несколько измененном виде, до XXI века.

Говорить об ордене госпитальеров и не касаться событий крестовых походов невозможно. Все оказалось тесно переплетенным в истории. Но прежде, чем мы начнем повествование о первом крестовом походе, о взятии Иерусалима, следует сделать одно общее замечание, оно относится к самому названию «крестовый поход».

Дело в том, что его современникам оно было совершенно неведомо. Как справедливо отметил переводчик книги «История крестовых походов» Е. Дорман, война за Гроб Господень обозначалась современниками и непосредственными участниками тех событий совершенно другими терминами. Те войны называли: «странствованием», «походом», «путем в Святую Землю», «заморским странствованием», «походом по стезе Господней» и т. д. Словосочетание «крестовый поход» впервые появляется во Франции, когда придворный историк короля Людовика XIV иезуит Луи Мэмбур (1610–1686), опубликовал в 1675 г. свой труд «История крестовых походов»[175].

Итак, орден госпитальеров св. Иоанна Иерусалимского ведет свое начало от странноприимного дома, построенного на территории монастыря Ла Латин (св. Марии Латинской, «La Latina»), посвященного св. Иоанну Крестителю, который располагался недалеко от храма Гроба Господня. Мы не знаем имен настоятелей этого монастыря и тех, кто руководил госпиталем при нем ни в VII, ни в VIII, ни в IX, ни даже в X веках. История сохранила только имя человека, который руководил братством страннопри-имников во второй половине XI века, его звали Герард[176] де Торн.

Его считают первым главой Ордена госпитальеров, и о нем мало что известно. Все сведения, приводимые историками, носят легендарный характер. Он был причислен Католической церковью к лику блаженных и особо почитается Мальтийским Орденом как собственный святой наряду с одиннадцатью другими канонизированными членами Ордена. Герарду составлено небольшое житие, написана молитва[177].

Известно, что живя в Иерусалиме под властью мусульман, глава братства госпитальеров находился в весьма затруднительном положении. Главная задача, с которой Герарду удалось-таки справиться, заключалась в сохранении монастыря и своего госпиталя. Но ему приходилось еще постоянно восстанавливать работоспособную часть своего братства, а это было совсем не просто. Существовало немало препятствий со стороны мусульманских городских властей по вовлечению в ряды братства госпитальеров новых послушников, которые давали бы клятву «бедных братьев госпиталя святого Иоанна»: «служить рабами и слугами своим господам и повелителям, каковыми являются все слабые и больные». Они не могли исполнять во всей полноте свой обет, поскольку, с одной стороны, вмешательство мусульманских правителей, устанавливало немало запретов христианам, с другой, невозможно было христианам-паломникам, не проживавшим в городе, оставаться в Иерусалиме даже на ночь.

Тем временем, по призыву папы Урбана II в разных местах Европы собралось многотысячное войско, которое двинулось сушей и морем в Иерусалим. Это был вовсе не поход завоевателей, как пытались представить его советские историки. Для подавляющего большинства участников это было паломничество к святым местам Палестины, и в этом заключалась главная притягательная сила, которая влекла тысячи путешественников. Как пишет Маркус Булл, религиозная жизнь средневековья может показаться странной, а порой и просто непонятной нашим современным наблюдателям, в этой связи автор обращает внимание, «что многое из того, что сегодня считается католическим, на самом деле является продуктом контрреформации». И далее автор выделяет несколько аспектов, проливающих свет на притягательность идеи крестовых походов.

Одной из основополагающих черт религиозного чувства населения средневековья было острое понятие греха, результатом которого считалось неотвратимое возмездие за него. Как в средневековье, так и в настоящее время искренне верующие люди осознают, что практически все проявления бытия как отдельного человека, так и общества не бывает свободным от греховности. И только те, чья жизнь намеренно проходила в строго регулируемых и социально нетипических условиях, те лица, котюрые дали обет безбрачия, духовные лица, отшельники, монахи и монахини, ведшие аскетический образ жизни, могли надеяться избежать бесчисленных соблазнов и греховных падений повседневной жизни. «Миряне уважали монашеские общины и оказывали им всяческую помощь, потому что считалось, что нравственная чистота поддерживалась внешним поведением»[178].

Таким образом, можно с уверенность сказать, что все участники предстоящего похода были одержимы идеей не только поклониться святым местам, но и совершить что-то, что освободило бы от личного греха. Пусть это будет маленькое пожертвование монастырю, или посвящение себя монашескому подвигу, но именно там, на Святой Земле. Все это понималось как естественное бытие. Психологически все, кто, не задумываясь, принял участие в походе к святым местам Палестины, были к этому готовы.

Вот почему с началом крестовых походов (1096–1291 гг.) значение братства госпитальеров особенно возрастает. В нем, во-первых, появилась необходимость. Община госпитальеров была самой известной на Святой Земле. Братство уже давно оказывало реальную помощь больным и раненым паломникам, которые стали прибывать в большом количестве. А они требовали не только лечения и ухода, но и погребения по христианскому обряду. Тем более что многие из пилигримов отправлялись в Палестину с желанием именно там окончить свои дни, быть погребенным в земле, по которой ступала нога Спасителя и апостолов. Ну и, конечно, члены братства являлись образцом христианского служения в борьбе с грехом. Вот почему любая помощь, оказанная братьям-госпитальерам, зачитывалась, как в это свято верили, в снятии хоть какой-то части грехов каждого конкретного лица.