– Я же говорила! – воскликнула Астрид.

– Она умеет действовать людям на нервы, – тихо пожаловалась Аида.

– Ты себе даже не представляешь, – также тихо ответил Уинтер с веселым блеском в глазах. – Отлично выглядишь. Пальто подходит как нельзя лучше, просто чудесно. – Он провел рукой по ее коротко подстриженным волосам, приглаживая растрепавшиеся пряди и вызывая мурашки на коже головы. – Скажи, почему ты не можешь его принять?

– По очень веской причине.

– Они у тебя всегда веские. Слушаю.

– Подожди секундочку. Ты меня отвлекаешь своей привлекательностью и разумными доводами.

Не стоило этого говорить. Он приосанился, будто вырос еще на пару сантиметров, и чуть не рассмеялся. Едва-едва. Затем наклонился ближе:

– Ты не хочешь его брать, но у меня есть веская причина в пользу пальто: тебе оно понадобится завтра вечером.

– Зачем?

– Хочу пригласить тебя на ужин.

Аида подозрительно посмотрела на него:

– Это как в прошлый раз? Или ты снова увидел призрака? Погоди, не отвечай, я же на тебя больше не работаю, и это не обсуждается.

– Никакого призрака, и я приглашаю тебя не по делу, не как медиума, а тебя, Аиду, отужинать со мной завтра. Только мы вдвоем, без проституток и вооруженных охранников.

– А, ну ладно, я, э… мне это не кажется здравой идеей.

– Почему? Ты только что признала, что я красив.

– Слишком красив.

– Давай не отвлекаться. Несколько дней назад ты кричала на меня так, будто хотела убить.

– Да, я тогда так и хотела.

– И ты меня простила?

– «Простила» – сильно сказано, ведь я была жутко несчастна с тех пор, как ты бросил меня пять дней назад и, казалось, позабыл о моем существовании.

– Ты убежала прочь… я тебя не бросал. И старался забыть о твоем существовании, поверь, очень старался. Прямо поставил себе такую цель. Но мог думать лишь о том, как сложно о тебе не думать.

– Как затруднительно.

– Так и было. Мы можем поспорить, кто ушел и кто кого бросил за ужином. Я позвонил Велме, разузнал твое расписание, так что в курсе, что завтра вечером у тебя выходной. Можешь не притворяться, что работаешь.

– Это…

– У тебя есть новое пальто и новое платье, хотя не стоит его надевать, если оно напоминает тебе о том дне. Паршивый вышел денек.

– Да уж, на редкость паршивый.

– С тех пор я по тебе скучал.

Сердце заколотилось слишком быстро, и Аида застыла:

– Неужели?

– Даже не знаю, почему. При последней нашей встрече ты ясно дала понять, что ненавидишь меня до печенок.

– Я тебя не ненавижу.

– Уверена?

– Более чем.

Уинтер снова едва не улыбнулся:

– Ловлю на слове. Встретимся здесь завтра в восемь часов вечера. Я заеду за тобой и даже обещаю держать руки при себе, если ты сделаешь то же самое.

Аида тихо усмехнулась и, посмотрев в сторону, заметила, что Бо, Астрид и Бенита следят за ними с неприкрытым интересом.

– Они такие любопытные, – прошептала медиум Уинтеру.

– Хуже желтой прессы, – согласился он и добавил: – Аида?

– Да?

– Пожалуйста, поужинай со мной.

Аида дотронулась до кулона под платьем; Сэм разозлился бы на то, как легко она сдалась, но впервые в жизни шепот сердца заглушил назойливый голос.

– Хорошо. Но никакой китайской кухни.

Уинтер на мгновение прикрыл глаза и выдохнул с облегчением.

Следующим вечером шофер семьи Магнуссон, Йонте, на том же самом месте поздоровался с Аидой и открыл дверь лимузина. Уинтер в смокинге ждал спутницу на заднем сиденье. Она скользнула взглядом по белой рубашке и роскошному иссиня-черному пальто, а бутлегер отметил подаренную им верхнюю одежду с меховым воротником и шелковые чулки телесного цвета.

– Ты выглядишь… О, черт! Ты просто сногсшибательна, Аида.

– Кажется, мне еще никто такого не говорил. – Она не могла смотреть в глаза Уинтеру. – Пожалуйста, прекрати меня разглядывать, это нервирует.

– Да? Я бы в жизни не догадался.

– Я отлично скрываю нервозность. Сценический навык.

– Возможно, тебе стоит сесть поближе ко мне, должно помочь.

– В прошлый раз я на тебя набросилась.

– Что ж, надежда умирает последней, но, уверен, этого больше не повторится. И я же обещал держать руки при себе. Иди сюда.

Уинтер подвинулся, и Аида устроилась у него под боком, крепко прижимая обеими руками сумочку к коленям. Тепло его тела согрело ее в несколько секунд, и медиум немного расслабилась, но не осмеливалась посмотреть ему в лицо. Бог свидетель, в прошлый раз это стало ее погибелью.

– Видишь, все в порядке, – прошептал Уинтер низким бархатным голосом. – Любой, кто нас увидит, подумает, будто мы старинные приятели. Никто и представить не сможет, что мы сходили с ума друг по другу, пока я все не испортил.

– Кто знает, может, и до сих пор сходим, хотя ты очень постарался.

– Это было бы что-то с чем-то, да?

Аида опустила голову на прекрасно сшитый пиджак и вдохнула мужской запах, довольная и благодарная.

Уинтер странно хмыкнул, и Аида почувствовала, как он робко обнял ее за плечи.

– Посмотри в окно, устрою тебе по дороге небольшую экскурсию, покажу, что изменилось со времен твоего детства.

Через десять минут Аида расслабилась, прижимаясь к Уинтеру и слушая его голос, рокочущий в широкой груди. Он рассказывал, какие части города погибли в Великом пожаре, о Фонтане Лотты в деловом районе, где люди собирались на закате послушать скрипача.

– Вот мы и приехали.

Аида встрепенулась:

– Куда? Который дом?

– Вон тот большой, «Палас-отель», – подсказал Уинтер, когда машина двинулась в сторону восьмиэтажного цементного здания со скругленными углами, которое примостилось на Нью-Монтгомери-стрит.

Верхние этажи гостиницы были скрыты вечерним туманом. Множество кэбов и лимузинов стояли у обочины возле отеля, соревнуясь с трехполосным движением трамваев и вагонов канатной дороги, выезжая и заезжая в транспортный поток.

– В этой гостинице останавливались Джон Д. Рокфеллер [21] и Оскар Уайльд [22], а также голливудские актеры и известные оперные певцы. И так уж совпало, что я поставляю им выпивку.

Даже глухой заметил бы гордость в голосе бутлегера. Аида улыбнулась:

– Ты, наверное, для них настоящий герой.

– Тяжко быть героем для богатеньких пьяниц и любительниц поразвлечься.

– Могу себе представить. Так зачем мы здесь? Чтобы ты похвастался?

– В некотором роде. Мы здесь потому, что их повар готовит вкуснейшую отбивную, – ответил Уинтер, протягивая Аиде руку.

Представители высшего света в расшитых стеклярусом платьях и смокингах проходили чередой в освещенные двери. Оказавшись в здании, Аида попыталась охватить взглядом все: натертые до блеска полы, потрясающие цветочные экспозиции, фаустированное стекло и блестящую латунь.

«Интересно, каково снять здесь номер? Наверное, чувствуешь себя членом королевской семьи».

В главном вестибюле они с Магнуссоном остановились у гардеробной администратора, чтобы сдать верхнюю одежду и получить номерки. Аиде вовсе не хотелось расставаться с новым пальто, но она неохотно расстегнула большую квадратную пуговицу на бедре. Уинтер повернулся, чтобы ей помочь, но застыл с вытянутыми руками, глядя на расшитое павлиньими перьями платье-хитон, на белые перчатки до локтей, на обнаженные плечи… пока не остановился на женской груди.

– Боже правый! Это платье прозрачно, – пробурчал он.

Аида покраснела:

– Не прозрачнее половины здешних нарядов.

– Мне видно все, – хмыкнул бутлегер, явно сомневаясь в ее правоте.

Аида оглядела себя:

– Это невозможно!

Она перед уходом дважды смотрелась в зеркало. Золотой бисер на лифе скрывал большую часть груди. Платье вполне приличное, бога ради. Возможно, немного смелое, под него не наденешь сорочку или бюстгальтер, так как это будет заметно. Однако платье все равно свидетельствовало о тонком вкусе. Аиде доводилось носить на сцене наряды подобного покроя, но намного более низкого качества.