Все отпрыгнули, а из ванной раздались громкие крики ужаса.

Уинтер осел в массе черных теней, будто растворяясь в воде. Руки безвольно повисли. Велма позвала его, но «пациент» никак не отреагировал.

Когда его голова скрылась под водой, тени перелились через край ванны, а упав на черно-белый шахматный пол Велмы, просто… исчезли. Как будто жуткое зрелище было лишь миражом. Возможно, это и правда иллюзия, раз замешена магия.

Уинтер все еще находился под водой и не двигался.

Сердце Аиды безумно заколотилось. Внутри нее поднялся безмолвный крик.

Пенистая вода успокоилась и порозовела. И затем, словно подводная лодка, голова Уинтера вырвалась на поверхность. Раскрыв чистые глаза, он хватал ртом воздух и кашлял.

– Видите? – триумфально воскликнула Велма, когда Бо с помощниками подбежали и вытащили Магнуссона из воды. – Говорила же, что я – врач.

Аида наконец выдохнула, когда Уинтера извлекли из ванны и укрыли дрожащее тело полотенцами. Он казался усталым и поверженным, но мог стоять. Бутлегер молча посмотрел на Велму с жалостью и благодарностью, как будто только на это и был способен.

– Всегда пожалуйста, – ответила хозяйка клуба и повернулась к выходу. – Оденьте его, но ничего не делайте с водой. Мне надо выплеснуть ее на перекрестке, а потом очистить эту комнату.

Аида вышла в коридор с Велмой и дрожащей рукой закрыла дверь:

– Он в самом деле будет в порядке?

Велма кивнула:

– Отдохнув, он почувствует себя намного лучше. Надеюсь, больше за ним призраки шастать не будут… однако я не в силах сделать так, чтобы он не видел духов, если наткнется на них в городе. Его глаза теперь открыты – этого не исправишь.

Не повезло, но Аида не особо сочувствовала. Она видела призраков с раннего детства. И если уж девочка могла с этим жить, то и большой крепкий мужчина справится.

Колдунья уставилась на пустую чашку в руках. Остатки противоядия стекли на дно. Она поставила емкость вверх дном на блюдце.

– Когда Магнуссон очухается, ему нужно будет найти виновного. Похоже, у него есть враги в твоем районе.

Немного позже, по возвращению из «Гри-гри», Уинтер сидел в кожаном кресле в своем кабинете и смотрел в большие окна, что выходили на мерцающую огоньками границу залива. Чудесный вид, один из лучших в городе. От него не устаешь, а сейчас «проклятому» требовалось успокоение, дабы прийти в себя после волнующих вчерашних событий.

Горячий чай, который принесла его экономка Грета, почти не согревал. Уинтер понемногу возвращался в норму, но никак не мог избавиться от вкуса чертового варева Велмы.

Как только он доберется до виновника своих злоключений, то либо придушит, либо попросту свернет подлецу шею. Но найти его оказалось не так уж просто: в наличии имелся лишь штамп чародея, создавшего заклинание, едва просматриваемый сквозь колдовские символы на подброшенной в момент отравления записке.

Черная Звезда.

Бо не знал никого с таким именем, но, может, кто-то в Чайнатауне в курсе.

А тем временем Магнуссон собирался внимательно проверять, что пьет, пока не решена проблема с призраком в его кабинете.

– Может, она и от него тоже избавится, – произнес Уинтер вслух, в общем-то думая совсем не о духе.

Он вспомнил, как красноречиво медиум смотрела на него в ванной Велмы. Может, ее и не привлечет его обезображенное лицо, но на уровне инстинктов он ее заинтересовал. Аида не смущалась, как пугливая девственница, а изучала его с любопытством. Никто на него так не смотрел уже несколько лет. Возможно, ему показалось под влиянием мерзкого яда.

Прислонившись к ближайшему окну и засунув руки в карманы, Бо помолчал несколько мгновений и выдал:

– Она остроумная.

– И бойкая на язык. Такие всегда приносят неприятности.

– Лучше уж неприятности, чем застенчивость и скука. И я еще ни у кого не видел столько веснушек. Так экзотично, правда? И она немного напоминает Луизу Брукс [5].

– Она намного симпатичнее Брукс.

– У нее такие же большие карие глаза, – возразил Бо.

– М-м. Думаю, у Аиды больше. Наверное, следовало пригласить ее сюда.

– Вы уже это говорили. С вами точно все хорошо?

Уинтер почувствовал прилив раздражения:

– После всего пережитого, считаю, что чувствую себя вполне прилично. Не стану утверждать, будто понимаю, что со мной случилось, но кто-то ставит мне палки в колеса, и, будь моя воля, не хотел бы больше видеть ни единого призрака. Мисс Палмер дока в области духов, и я желаю, чтобы она пришла сюда и избавилась от привидения. Что в этом плохого?

– Ничего.

– Вот именно, ничего.

Бо выглянул в окно:

– И она должна прийти сюда только как эксперт.

– Точно.

– А ее глаза и груди больше, чем у Луизы Брукс.

Черт бы побрал дерзкого язвительного мальчишку! Но Бо прав, и теперь Уинтер злился на себя и даже немного смутился, что проговорился. Ему не понравилось, что Бо тоже заметил привлекательность медиума. Совсем не понравилось.

– Придется ее уговаривать, – заметил помощник. – Может, вам стоит ее навестить, извиниться, что сверкали перед ней своим хозяйством и чуть не раздавили.

Уинтер смутно припомнил прощальные слова Аиды: «Уж лучше пусть меня хлыстом выпорют», и задумался, не сидит ли он уже у нее в печенках. Ведь медиум не только видела его в чем мать родила – она еще видела его слабым, больным и бредящим. Бог знает, что она о нем думает. Настроение сразу испортилось.

– Уверен, что Мисс Палмер… – начал Бо.

– Довольно! – рявкнул Уинтер. – Я передумал. Не желаю больше о ней слышать. Лучше найди в Чайнатауне того, кто знает это чертово имя на проклятом листке бумаги.

Магнуссон не сомневался, что докопается до сути. Люди уже много раз пытались лишить его бизнеса, но безуспешно. Вот только за пару дней Бо так и не нашел Черную Звезду, а призрак в кабинете появлялся как часы – в два пятнадцать пополудни, – оставался на минуту, а потом исчезал. Наверное, поэтому Уинтер все никак не мог выбросить из головы медиума. А безумно жаркие фантазии, в которых фигурировали они оба, не казались чем-то из ряда вон выходящим: в конце концов, Аида симпатичная женщина, а Уинтер здоровый мужчина.

Но фантазии, мучащие перед сном, и являвшийся днем чертов призрак вконец достали бутлегера. И через три дня после проклятья, собираясь на полуночную встречу с клиентом по поводу поставки алкоголя, Магнуссон зашел в «Гри-гри». Уверял себя, что хочет просто заключить сделку: попросит медиума за определенную плату выгнать привидение из кабинета. Вот и все.

Но он пришел слишком поздно, чтобы переговорить лично с ней. Представление мисс Палмер уже началось. И раз уж Уинтер явился сюда, то почему бы не посмотреть, чем она занимается. Он встал в конце зала и из этого темного угла наблюдал за действом.

Зрители повернулись к сцене. Свет потускнел, и раздались разрозненные аплодисменты. К стойке микрофона подошел темнокожий мужчина средних лет в цилиндре и фраке. Езекия. Улыбающийся конферансье славился своим чувством юмора и умением заполнять остроумными репликами паузы между шоу-программами. В одной руке Езекия держал трехногий столик, а в другой – стеклянную посудину, полную оторванных половинок лотерейных билетов, которые раздавали в вестибюле.

– Добрый вечер, – поздоровался конферансье. – Прошу, усаживайтесь на свои места и найдите свои билеты. Моя дорогая миссис Монро, кажется, билетик упал в лиф вашего платья, но, уверен, молодой человек рядом с вами с удовольствием поможет вам его достать.

Громкий смех последовал за словами распорядителя, который опустил стол у второго микрофона справа от луча прожектора и поставил на поверхность миску с билетами.

– Дамы и господа, с удовольствием приглашаю известного медиума с Восточного побережья, которая совсем недавно приехала в наш славный город! Пожалуйста, окажите мадам Палмер теплый прием, какой только могут посетители клуба «Гри-гри».