Однако американцам не удалось добиться лидерства даже в «русском вопросе». Одной экономической помощи, как бы ни была она велика, оказалось недостаточно. Доллары не смогли в полной мере заменить солдат. Относительно небольшая численность американского экспедиционного корпуса в общем составе сил вторжения сводила на нет претензии США на общее руководство.

По английским сведениям, к февралю 1919 года общая численность иностранных войск в России составила 202 400 человек, в том числе 44 600 английских солдат и офицеров, 13 600 французов, 13 700 американцев, 80 тысяч японцев, 42 тысячи чехословаков, 3 тысячи итальянцев, 2500 сербов и 3 тысячи греков. Позднее Япония довела численность своих войск в Сибири до 150 тысяч человек и стала бесспорным лидером. Все иностранные силы в Сибири расположились в тылу войск Колчака, главным образом по линии железной дороги – основной артерии снабжения войск оккупантов и белогвардейцев. В частности, американские и японские войска расположились в шахматном порядке по Транссибирской магистрали к востоку от Байкала. Однако справиться со стремительно нараставшим партизанским движением они были явно не в состоянии.

Кстати, существенную военно-экономическую помощь могла оказать белогвардейцам и Англия, что, учитывая солидный размер экспедиционного корпуса, выводило ее в глазах русских союзников на первое место. 12 сентября 1919 года министр иностранных дел в правительстве Колчака достаточно откровенно телеграфирует своему представителю в Париже Сазонову: «Вполне учитывая, что без материального участия Америки… никакой план помощи неосуществим, мы в то же время не переставали рассматривать Лондон как важнейший центр реальной опоры».[15]

Второй, самой основной причиной, сводящей на нет все претензии Соединенных Штатов (как и иностранных держав вообще) на верховенство в России, стало ожесточенное сопротивление русского народа Колчаку, казачьим атаманам и поддерживающим их интервентам. Это, кстати, не могло укрыться от глаз тех американцев, кто смотрел на ситуацию трезвыми глазами. Уже в марте 1919 года командующий американским экспедиционным корпусом генерал Гревс отмечал, что своим террором казаки восстановили против себя практически всех крестьян, что в будущем, несомненно, крайне плачевно скажется на положении белых и их иностранных союзников: «Крестьяне считают – и вполне обоснованно, – что если бы здесь (в Сибири. – М.Л.) не было союзных войск, то не было бы и жестоких зверств, которые творятся сейчас. Естественно, поскольку Соединенные Штаты имеют здесь свои, войска и вносят свой вклад в происходящие события, возмущение местного населения распространяется и на Соединенные Штаты. Большевики, разумеется, в полной мере используют эти зверства в своих целях. Их лидеры говорят крестьянам, что единственным шансом избежать этих расправ является присоединение к ним и что позже они возьмут в свои руки контроль над всей Сибирью. Крестьяне, доведенные до отчаяния, несомненно, присоединятся к любому, кто пообещает избавить их от зверств со стороны казаков».[16]

Еще более удручающая картина рисуется в секретном донесении офицера военной разведки подполковника Р.Л. Эйхельбергера, посланном директору Отдела военной разведки в Вашингтон 7 ноября 1919 года. Основная мысль доклада военного разведчика четко сформулирована во втором пункте его письма: «2. Поддержка, оказанная правительству Колчака со стороны Соединенных Штатов, я убежден, своим побудительным мотивом имела искреннее желание помочь правительству, которое могло бы с успехом быть использовано в борьбе с большевизмом. Однако я пришел к выводу, что механизм такого рода, каким является колчаковское правительство, успешно бороться с большевизмом не в состоянии».[17]

Далее Эйхельбергер подробно аргументирует свою точку зрения. Оценки подполковника весьма красноречивы: «5. Самая значительная слабость Омского правительства состоит в том, что подавляющее большинство населения находится в оппозиции к нему. Грубо говоря, примерно 97% населения Сибири сегодня враждебно относится к Колчаку». Причину подобного явления незаинтересованному наблюдателю определить было нетрудно: «Точно так же, как в прошлом царское правительство довело массы до последней черты, что и породило большевизм со всеми его ужасами и иррациональными теориями, точно так же и сейчас колчаковское правительство способствует росту большевизма и вызывает озлобление масс по отношению к Омскому правительству и союзным правительствам, которые его поддерживают. Год назад в Сибири большевизм переживал период спада, русские устали от войны, и если бы в этот момент группа добропорядочных людей сумела бы дать людям твердое и справедливое правительство, большевизм в Сибири умер бы естественной смертью. Сегодня, я полагаю, большевиков в Сибири стало в десять раз больше, чем год назад».[18]

Итоговый вывод американского разведчика звучит как смертный приговор белому режиму: «18. В заключение я со всей уверенностью заявляю, что Омское правительство ведет борьбу против демократии. Правительство в России, которое хочет успешно противостоять большевизму, должно добиться того, чтобы большой процент населения Сибири разорвал с идеей Советов. Как мне представляется, для колчаковского правительства в его нынешнем виде нет иной перспективы, кроме одной – своей деятельностью оно только способно увеличить число сторонников большевиков».[19]

Однако трезвый взгляд на вещи был в то время в Америке непопулярен. Подавляющее большинство руководства Соединенных Штатов, его дипломатического корпуса и прессы предпочитало верить, что адмирал Колчак, имея за спиной японцев, американцев, белочехов и располагая мощной материальной поддержкой Запада, в конечном итоге сокрушит большевиков.

И наконец третьей существенной причиной, перечеркивающей все американские планы верховенства в русских делах, стало поведение Японии. Нарастив свою группировку в Сибири до того, что она почти в десять раз стала превосходить по численности американский экспедиционный корпус, самураи стали полностью игнорировать претензии Соединенных Штатов на руководящую политическую роль. От былой вежливости и предупредительности не осталось и следа. В своем меморандуме о положении в Сибири, предназначенном начальнику штаба армии США, генерал-майор Гревс уже 21 марта 1919 года был вынужден признать: «1. Положение здесь становится настолько острым, что, по моему мнению, вполне вероятно, что Соединенные Штаты окажутся втянутыми в дело, которое, по многим признакам, обещает стать серьезным… Японцы, бесспорно, опасаются, что Соединенные Штаты захватят плацдарм в Сибири, а их замыслы помешать Соединенным Штатам отличаются предельной грубостью. Они практически купили казачьих атаманов к востоку от озера Байкал, а также вооружили и оснастили войска, действующие под командованием этих казачьих атаманов. Применяя террористические методы… эти казаки восстановили против себя практически всех крестьян. Казачьи атаманы, особенно Иванов-Ринов, запрещают любые издания, в которых не поддерживается полностью их политика, а японцы, в этом не приходится сомневаться, субсидируют некоторые газеты, особенно «Дальний Восток», развернувшие кампанию против Соединенных Штатов».[20]

Оставаясь в тени, японцы исподтишка провоцировали обострение отношений между казаками и американцами, и немало успели в этом начинании. Дошло до того, что, как констатирует чуть позже Эйхельбергер, казачьи офицеры начали пороть розгами американских солдат. Вместе с верхушкой казаков японцы прилагали все силы к тому, чтобы заставить местных жителей поверить в то, что большинство их затруднений вызвано Присутствием американских войск в Сибири. Однако местные жители не были склонны отличать американца от японца и ненавидели всех без разбору со всеми вытекающими отсюда в обстановке партизанской войны последствиями. Короче говоря, мочили всех. Одним из первых в Америке генерал Гревс понял, что пора выходить из дальневосточной авантюры. Рискуя собcтвенной карьерой, командующий экспедиционным корпусом попытался донести эту нехитрую истину до своего руководства в Вашингтоне еще в начале 1919 года: «Я надеюсь, что мы сможем добиться успеха, однако положение таково, что Соединенным Штатам придется либо еще глубже увязнуть в здешней ситуации, либо выйти из игры».[21] Сам Гревс явно склонялся ко второму варианту, отлично понимая всю бесперспективность и обреченность сибирской политики США. Однако американское руководство не прислушалось к мнению своего генерала, знающего ситуацию на месте, и продолжало оказывать помощь Колчаку. Еще в конце того же, 1919 года госсекретарь Лансинг утверждал, что борьба против Советской России является «правом и интересом, если только не долгом Соединенных Штатов Америки и других просвещенных наций земного шара…».[22] И только окончательный разгром большевиками «верховного правителя России» вынудил американское руководство выйти из сибирской авантюры. Доллары, правда, так и ухнули в бескрайние сибирские болота – впрочем, в долларах разжиревшая на войне Америка недостатка не испытывала.