Лиза написала первую статью о последней театральной постановке. Ей безумно захотелось к Феликсу, но она помнила, чем для нее заканчиваются визиты к славному наследнику округа. Она уже вернула в доме зеркала и сейчас с тоской смотрела на свое отражение в трюмо. Неожиданно послышался шорох в кухне, она пошла в нее и увидела распахнутое окно.

- Ветер поднялся! Даже окна открылись! - сказала она вслух и подошла к окну.

Деревья за окном не шевелились. Ей показалось, что на нее смотрят, но решила, что это полная ерунда и на десятом этаже на нее некому смотреть.

Лиза устала от нового, качественного жира на себе любимой. Ей все казалось, что жир на теле - большая шутка и исчезнет так же быстро, как и появился. Действительно несколько килограмм ее легко покинули, но остальные не спешили покидать ее тело.

Нимфа Игоревна и Глеб Дмитриевич сидели на балконе в ожидании биологических роботов - летучих мышей. Они ждали информацию из домов Феликса и Мартина. Четыре мыши прилетели почти одновременно, сев на специальный насест для биологических, летающих роботов.

Одна мышь прилетела от Лизы с опозданием на сутки. Никакой особо ценной информации они не принесли. Лиза училась худеть. Феликса пытались удержать от лишнего потребления пищи.

Добрыня Никитич устал быть главой округа, ему надоело сидеть в больших залах на заседаниях, ему даже партия Единство семейных пар из-за этого надоела. Мартин дома вел себя прилично, спал да ел, женщины к нему не приходили.

Скучающая Нимфа Игоревна услышала лишь последний отчет, она однажды видела Мартина, и ей он безумно понравился. Она была на людях за партию мужа ‘Единство семейных пар’, но в душе ей импонировали мужчины одиночки, и в ее душе царил лозунг ‘Одиночки вперед’! Она очень хотела женить сына Феликса, ей надоело думать о его гастрономических вкусах. Она готова была его женить на Лизе, тем более что они неплохо общались и интересы у них были общими - жировыми.

Она не хотела лезть в дела Добрыни Никитича. От официальных приемов она постоянно отказывалась, и не жила в особняке главы округа. Была у нее мысль найти любовницу для мужа, но вскоре исчезла. Зачем вредить себе самой? Ему хватает общественно - полезной нагрузки.

Глеб Дмитриевич смотрел на Нимфу Игоревну, и понимал, что все, что ему надо было от нее, как от жены главы округа, так это подписи ее мужа на его контрактах. Он получил все подписи. Нимфа Игоревна ему была больше не нужна, и сейчас он искал предлог, для тактичного исчезновения.

Мыши возбужденно зашумели. На балкон села пара голубей с лохматыми лапками. Нимфа Игоревна грациозно встрепенулась:

- Глеб Дмитриевич, вы свободны!

Теперь он был несколько удивлен ее решению, ведь он пытался ее покинуть, да она не отпускала. Он поклонился даме и покинул ее дом.

Она достала белый сотовый телефон, нажала на фирму “Чувственные приборы” и попросила Машеньку, взявшую трубку, соединить ее с Мартином.

Машенька, услышав мелодичный женский голос Нимфы Игоревны, хотела ответить, что Мартина нет на месте, но именно он в этот момент вышел из кабинета, словно почувствовал звонок. Секретарша невольно передала ему трубку официального телефона фирмы.

Тимофей Куклин был увлечен Лизой в то беспечное для нее время, когда она была стройная и свободная. Теперь, видя ее дородной женщиной, он поутих в своих тайных желаниях. Режиссер знал о ее связи с сыном главы округа, и теперь только этот факт имел для него некоторое значение. Сама Лиза его больше не интересовала. Он жалел, что вновь вытащил ее в качестве обозревателя.

Тимофею надоела возня с приборами Театр, а излишние эмоции в зале вообще надоели хуже горькой редьки, которую он практически не ел. В таком состоянии он сидел одиноко в ложе, смотрел на слабо заполненный зал и тосковал по старым временам, а каким, он и сам не знал.

Пусто в душе режиссера - пусто и в партере. Неожиданно рядом с ним плюхнулась Лиза собственной полной персоной. Ее было много для него. Он приподнялся, чтобы покинуть ложу. Но дама осадила его крепкой рукой.

- Сиди, Тимофей! Дело есть!

- Если есть ко мне дело, то идем в мой кабинет.

- Посмотри в правый угол сцены! - прошептала журналистка.

Куклин посмотрел и увидел пару летучих мышей на занавесе, которые шалили на глазах зрителей, и уже местами в зрительном зале раздавались невольные смешки. Эти две мыши постепенно завоевали зрительный зал на глазах тоскующего режиссера.

- Откуда они? - выдавил из себя изумленный мужчина.

- Я одну мышь видела у себя дома, - прошептала женщина, - но потом она улетела.

- Как их поймать? Это же позор для театра!

- Не возникай! Надо, чтобы актеры мышам подыгрывали, и все сойдет за находку режиссера Тимофея Куклина.

- Ты так думаешь? - и он написал записку суфлеру.

Глава 8.

Через три минуты все актеры стали играть на мышей, вскоре зрители засмотрелись на актеров и на мышей. Зал оживился. Актеры проснулись от жестокой необходимости повторять одни и те же фразы. Им дали свободу действия! Актеры почувствовали отдушину! Роли в спектакле они знали и теперь вплетали мышей в сценарий с чувством, с толком, с расстановкой.

В конце спектакля царило ликование на сцене и в зале.

Мыши расчувствовались, и стали разговаривать с актерами. Естественно никто в зале не поверил, что это говорят мыши, но эффект был ошеломляющим. Зал стонал от восторга! Куклин ликовал от успеха, озарившего зал. Лиза записывала восторги на диктофон, чтобы дома, проанализировав их, написать статью. В пылу всеобщих восторгов мыши покинули театр незаметно для людей.

Когда все стихло, Куклин спросил у Лизы:

- Что это было?

- Не знаю, но я на твоем месте взяла бы этих летучих посланников судьбы на актерскую ставку.

- Зачем мышам деньги? - удивился Тимофей.

- Если им не нужны деньги - мне отдай, - пробубнила Лиза.

- Лиза, откуда мыши появились и куда исчезли? Они на самом деле говорят? - спросил Куклин, вставая с места в пустом зале, покинутом зрителями после спектакля.

- Тимофей, я видела одну мышь дома, и слышала, как она ворчала на меня. Я подумала тогда, что у меня крыша поехала. Мне было жутко. Сейчас я вижу, что летучая мышь не выдумка моего воображения, их видели сотни зрителей.

- Надо найти летучих мышей и заставить их работать на наш с тобой театр!

- Щедрый, какой нашелся! Где мы их будем искать?

- Давай договоримся, если они появятся в третий раз перед твоими всевидящими глазами, звони мне и следи за ними до моего приезда. Надо их отследить! От них зависит успех постановок, введем в спектакли роли для летучих мышей.

Глеб Дмитриевич смотрел на биологических роботов с точки зрения реабилитации своих умственных способностей. Он вообще не мог разрабатывать электронные механические устройства, кои запускал сериями Владимир Дмитриевич. Однажды ему повезло. Он сидел в песочнице на детской площадке, и смотрел, как играет его сын Илюша на новом комплексе малых форм. Ребенок на некоторое время исчез из его поля зрения и в этот момент он услышал рядом женский голос:

- Ой, смотрите, какой-то мальчик выползает из-под горки!

Глеб Дмитриевич посмотрел по ходу, указующей руки соседки, и обнаружил своего сына Илюшу, шествующего на коленках из-под каскада пластмассовых горок всех размеров. Ребенок выполз, встал и побежал опять на очередную горку. Зато Глеб Дмитриевич приобрел слушательницу. Он разговорился с соседкой, оказавшейся бабушкой мальчика, постоянно бегающего то к ним, то на горку, то на цветные качели.

Бабушка оказалась маститым микробиологом с именем, со знаниями и наработками в своей области. ‘И такие бабушки сидят на детских площадках с внуками’! - подумал Глеб Дмитриевич с восторгом. Электронщик и микробиолог продолжали разговаривать о том, что их волновало.

Оказалось, что бабушка умела не только находить микробы скоростными способами, но и имела отношение к заброшенной разработке живого вещества, потерявшего секретность в трудные годы.