Эти основные истины исполняют меня надеждой дожить до дня, когда корпорация писателей затмит все братские корпорации. Великий дар наш, наряду со многими другими, унаследован нами от наших предков скифов, у которых было такое изобилие перьев, что греческое[339] красноречие могло выразить его только в следующих словах: В далеких северных областях почти невозможно путешествовать — до такой степени воздух там наполнен перьями.

Необходимость этого отступления служит достаточным извинением его длины, и я выбрал для него самое подходящее место, какое только мог найти. Если основательный читатель укажет более удобное, я даю право перенести его в какой угодно угол, а сам с большим рвением возвращаюсь к более важному делу.

Ученые эолисты[340] утверждают, что первопричиной всех вещей является ветер, что из этого начала создана была вселенная и в него же в заключение должна перейти, и что то самое дыхание, которое зажгло и раздуло пламя природы, в положенный срок задует его.

Это и подразумевают адепты под своей anima mundi[342], иными словами, духом, дыханием или ветром мира; проверьте всю эту систему на отдельных явлениях природы, и вы убедитесь, что она неопровержима. В самом деле, как бы вы ни назвали forma informans[343] человека: spiritus, animus, afflatus или anima[344], что все это, как не различные наименования ветра? Ветер есть господствующее начало каждого состава, и в ветер все превращается при своем разрушении. Далее; что такое сама жизнь, как не дыхание наших ноздрей, согласно общепринятому выражению?[345] Поэтому справедливо подмечено натуралистами, что в некоторых неудобоназываемых мистериях ветер оказывает существенную подмогу и дает повод к таким удачным эпитетам, как turgidus и inflatus[346], приложимым и к извергающим и к воспринимающим органам.

Из материалов, собранных мной в древних летописях, явствует, что круг учения эолистов делится[347] на тридцать два пункта[348], подробное изложение которых было бы слишком скучно. Однако несколько важнейших положений, вытекающих из этого учения, ни в коем случае невозможно обойти молчанием. Особенное значение имеет следующее: так как ветру принадлежит господствующая роль как в составе, так и в отправлениях каждого сложного тела, то превосходство должно принадлежать тем существам, в которых это первоначало участвует наиболее изобильно; следовательно, человек является наиболее совершенным из всех творений, как наделенный, по великой благости философов, тремя различными anima,[349] или ветрами, к которым мудрые эолисты с большой щедростью прибавили четвертую, не менее необходимую и украшающую человека, чем остальные три, и при помощи этого quartum principium[350] приравняли их к числу стран света, что дало повод знаменитому каббалисту Бомбасту[351] поместить человеческое тело в должное положение по отношению к четырем основным точкам горизонта.

Рассуждая последовательно, они утверждают далее, что человек приносит с собой на свет некоторую частицу, или крупинку ветра, которая может быть названа quinta essentia[352], извлекаемая из четырех прочих[353]. Эта квинтэссенция очень полезна при всех житейских обстоятельствах, применяется во всех искусствах и науках и может быть удивительно усовершенствована и распространена при помощи особых методов воспитания. Как только эта частица ветра в достаточной степени раздута, ее нельзя скаредно прятать, глушить или держать под спудом, а, напротив, следует щедро расточать человечеству. По этим и другим столь же веским основаниям мудрые эолисты утверждают, что дар отрыжки есть благороднейшая способность разумного существа. Для усовершенствования этого искусства и лучшего употребления его на пользу человечества они примепяют разные способы. В некоторые времена года вы можете видеть большие сборища их жрецов, стоящие против вихря с широко разинутыми ртами[354]. В другое время вы видите целые сотни эолистов, выстроившихся в круг, причем каждый вооружен мехами, вставленными в зад соседа, при помощи которых они надувают друг друга, пока все не примут форму и величину пивных бочек; по этой причине они с большой меткостью называют обыкновенно свои тела сосудами. Достаточно наполнившись при помощи этой и подобных ей операций, они тотчас удаляются и для общественного блага разгружают добрую часть своего прибытка в челюсти учеников. Должно заметить, что всякое знание слагается, по их мнению, из того же первоначала, так как, во-первых, общепризнано и бесспорно, что знание надмевает,[355] а во-вторых, они доказывают это при помощи следующего силлогизма: слова только ветер; знание же не что иное, как слова; следовательно, знание есть не что иное, как ветер. По этой причине их философы преподают в школах все свои положения и мнения при помощи отрыжки, в каковом искусстве добились они изумительного красноречия и невероятного разнообразия. Но первые мудрецы эолистов славятся главным образом выразительностью своей мимики, которая самым недвусмысленным образом показывает, в какой мере или степени дух всколыхнул их внутреннюю массу. В самом деле, после некоторых схваток, причинив предварительно своим неистовством и буйством как бы землетрясение в микрокосме мудреца, ветер и пары выходят вон, судорожно искривляя рот, раздувая щеки, страшно выкатывая глаза. При таких обстоятельствах все их отрыжки считаются священными, особенно самые кислые, и с безграничным благоговением поглощаются преданными им сухопарыми святошами. А так как дыхание нашей жизни в ноздрях наших, то, желая разодолжить своих поклонников, они переправляют отборнейшие, назидательнейшие и живительнейшие отрыжки через этот проводник, придавая им особенно густой привкус.

Их боги — четыре ветра, которым они поклоняются как духам, проникающим и оживляющим вселенную; лишь от этих богов, строго говоря, проистекает всякое вдохновение. Однако главным из них, которому они воздают наибольшие почести, является всемогущий Норд, древнее божество, высоко почитавшееся также жителями Мегалополиса[356] в Греции: omnium deorum Boream maxime celebrant[357]. Хотя божество это вездесуще, однако, по мнению самых глубокомысленных эолистов, есть у него также свое особенное жилище или (выражаясь точнее) coelum empyraeum[358], где он царит безраздельно. Этот эмпирей расположен в одной хорошо известной древним грекам области, которую Σχοτια они называли Σχοτια [359], или страна мрака[360]. Хотя по этому поводу было много споров, однако несомненно, что утонченнейшие эолисты ведут свое происхождение из страны того же названия, и оттуда же наиболее ревностные из их жречества приносили во все времена самое высокое свое вдохновение, черпая его собственными руками из главного источника в особые пузыри и опорожняя их потом среди своих приверженцев всех наций, которые ежедневно разевали, разевают и будут разевать рты, чтобы с жадностью поглощать божественную пищу.