Заговорщики уже были наготове.

— Давай! — тихо скомандовал Роман.

Таня коснулась сенсорной панели, но ничего не произошло.

— В чем дело? — непонимающе сморщился Рома, склонившись к девчатам.

— Не знаю, — ответила Татьяна. — Ты все проверил?

— Конечно.

— А питание? — с иронией спросила она.

— Проклятье! Точно…

— Так я и думала. Ты все время торопишься. Из-за тебя все сорвалось, растяпа!

— Девушка в желтой кофте из третьего ряда! — обратился Влад к Татьяне.

Но та была занята сенсорной панелью. Кристина толкнула ее локтем, продолжая смотреть вперед на преподавателя.

— Тань, тебя спрашивают, — прошептала она.

Магда с первого ряда повернулась на сто восемьдесят градусов и теперь злорадно ухмылялась, бросая на Татьяну устрашающие взгляды.

— А? Чего? — не поняла та, продолжая копошиться со своей техникой. Наконец, она подняла глаза и взглядом встретилась с Владом. — Я?

— Да, — твердо сказал он.

Татьяна встала.

— Вы так увлеченно беседовали с соседом, что я подумал: не мешаю ли я им. Вы, наверное, перечисляете количество элементов, которые задействованы в обработке чипов? Может, поделитесь новой технологией?

— Нет, господин учитель.

— Тогда в чем дело?

— Да так, ничего особенного… — тут ей в голову пришла шальная мысль. — Просто юбка у меня задралась, — нахально ответила девушка, чувствуя себя победительницей.

По аудитории прошел веселый шепоток.

— Раз не умеете носить юбку, советую перейти на брюки. С ними меньше хлопот. Поверьте моему опыту, — вежливо, но с долей иронии заметил молодой педагог.

Теперь аудитория рассмеялась в голос. А Магда с первого ряда даже просияла от злорадства. На что Татьяна скривила в ее адрес весьма выразительную гримасу.

— Впечатляет, — согласился Влад. — Вот с вас и начнем знакомство. Как ваше имя?

— Татьяна, Владислав Петрович.

— А фамилия?

— Хотите жаловаться?

— А есть на что? — вопросом ответил он.

— Ну, мало ли. Может, у вас методы преподавания такие.

— Вы из политологов?

— Как вы догадались?! — съехидничала Татьяна.

— Только политики страдают словесным недержанием, — пояснил он.

Аудитория снова захихикала.

— Присаживайтесь, Татьяна, и займемся новой темой. А все словесные бои у нас еще впереди.

Уязвленная Татьяна присела на свое место и, прищурив глаза и покусывая уголок губы, начала лихорадочно строить план мести.

— Впереди-впереди, уж не сомневайтесь…

Так произошло их первое знакомство.

Позже были и дымящиеся колбы в кафедре, и полы, натертые мастикой так, что невозможно было стоять за кафедрой и возле нее, и блокнот его, бизнес-бук, летал над столом и убегал от хозяина, плавая в созданном поле.

Но Татьяне, кажется, этого было мало. Она решила доканать Владислава Петровича окончательно. Ему было, конечно, неприятно, но по большому счету он не сердился на студентов, так как во время вселенских командировок ситуации у него были и посложнее, и поопаснее. И на выходки Руденко Татьяны старался не обращать внимания, однако она не снижала темпы своих розыгрышей, и это уже начинало действовать Владу на нервы. Вдобавок обострились отношения с сыном и матерью, которая жила в двух часах полета от Минска, в небольшом городишке.

Полтора года назад Влад похоронил жену, погибшую в авиакатастрофе, а мать с тех пор «пилит» его, вынуждая найти внуку другую маму.

Сначала Влад отмахивался, отшучивался, брал няньку для сына, но совсем недавно и его смышленый малыш заговорил о том, что волновало бабушку Ксюшу.

Дима сидел за столом, сложив ручонки в кулачок, как взрослый, и закидывал отца всевозможными вопросами, пока тот колдовал над ужином.

— Папа, когда я вырасту, кем я буду?

— Ты сам должен это решить. Но сначала нужно окончить школу, понять, чем ты хочешь заниматься в жизни, а потом уже делать карьеру.

— А когда я это пойму?

— У всех по-разному это бывает: кто-то уже в школе делает свой выбор, кто-то, будучи студентом университета, а кто-то — только пожив на свете довольно долго, наконец, понимает, для чего родился.

— А для чего живешь ты? — спросил мальчик, опустив голову на руки и продолжая смотреть, как отец делает салат.

— Я живу, чтобы защитить тебя, пока ты растешь, дать знания. А когда ты вырастешь, сам выберешь себе дорогу в жизни. Сейчас же моя задача — помочь тебе вырасти умным, здоровым, добрым, честным и талантливым.

— А сейчас я талантливый?

— Конечно. Мне очень понравился твой город, который ты построил из конструктора.

— Папа, почему море далеко-далеко синее, а под ногами — зеленое?

— Потому что у берега воды меньше, и через нее виден желтый песок. А если смешать синюю краску с желтой, получится зеленая. А далеко от берега воды очень-очень много. Там глубоко, и дна с песком не видно… А теперь ешь и не разговаривай. — Влад поставил тарелки и чашки с чаем на стол и сел за него сам.

— Папа, а моя мама красивая? — вдруг спросил мальчик.

Влада словно холодным душем обдало. Он даже на мгновение забыл, как дышать. Потом задумался на мгновение, тяжело вздохнул и погадил сынишку по непослушным волосам.

— Красивая, сынок, — наконец ответил он.

— И добрая?

— И добрая.

— И талантливая, как я?

Влад слегка улыбнулся:

— Да.

— А когда она приедет?

«Началось…Ну, вот и Димка стал задавать подобные вопросы. Раньше только мать доставала меня ими, а теперь еще и сын подключился», — подумал он.

— … Не знаю, сына.

— Почему ты не знаешь? Разве она не сказала?

— Нет, — отец участливо коснулся щеки мальчика. — Ешь, не болтай, а то все, что съел, не пойдет впрок, — добавил он, а сам задумался.

— Папа, не грусти, она обязательно придет. Вот увидишь. Хочешь, я за тебя попрошу об этом нашего ангела? — участливо спросил Димка у отца.

Влад улыбнулся, глядя на ребенка, который так хотел чуда и верил в то, что чудеса — это норма жизни. Дима верил в Деда Мороза, в доброго ангела с крылышками за спиной, статуэтку которого ему подарила его няня, молодая женщина Каролина; он по-взрослому объяснял отцу, чем отличаются добрые ангелы от злых. Детей не обманешь, не перехитришь: они интуитивно чувствуют добрых и злых людей, и они еще не умеют лукавить. Если им плохо или кто-то обижает их, они уверенно заявляют, что это наказание от ангела. Поэтому Дима часто просто так просит прощения у отца, у бабушки или у няни. А на вопрос: «За что?» — отвечает: «За то, что я не доел кашу». И когда ему говорят: «Ты никого не обидел, тебе незачем просить прощения» — он в ответ: «Я обидел свой живот, не захотел его кормить».

В очередной раз, когда перед отлетом на Алтай Влад привез сына к бабушке, та не преминула напомнить ему о необходимости новой матери для мальчика.

Ксения Владимировна, составлявшая всю родню Влада, жила в небольшом, милом домике, утопавшем в зелени сада. Она была умная и добрая женщина и, несмотря на то, что содержала небольшое кафе и магазинчик, находила время и поболтать с посетителями, и сделать тактичное замечание зазевавшемуся официанту, и поиграть с внуком в настольное сражение между зелеными человечками и людьми, защищавшими свою планету.

Когда электронное поле не было включено в электросеть, «солдатики» выглядели как обычные плоские шашечные пешки. Но стоило поле включить, как шашки превращались в объемные фигурки, которые, стоя на месте, двигали руками, головами, как живые, приседали, ложились, стреляли из бластеров всякий раз, стоило человеку прикоснуться к номеру модельки на сенсорной панели.

В свои пятьдесят четыре года бабушка Ксюша (как звал ее Димка) выглядела бодрой и моложавой. Она носила короткую, по нынешней моде, прическу, была всегда элегантна и одевалась исключительно в то, что ей шло и делало ее привлекательной, но не для того, чтобы привлечь внимание какого-нибудь одинокого старичка, просто ей нравилось быть красивой и элегантной. Это стремление распространялось не только на видимую для её знакомых сторону жизни. Не только на виду у знакомых и посетителей кафе стремилась она быть в форме, но и дома у нее все было изящно, убрано со вкусом, без вычурности и излишнего загромождения ненужными вещами и мебелью. Ее интеллигентность и чувство прекрасного передались сыну. Она никогда не была с Владом особо строга, но в этот раз Ксения Владимировна ярко продемонстрировала, что может быть твердой, даже подчас жесткой, не только со своими работниками, но и с собственным сыном.