— Я… не очень поняла. Кто вы?

— Я врач. Меня зовут Мона, — ответила та и поднялась со скамьи.

— Как-как, вы сказали, нужно настроиться на медитацию?

— Если тебе это интересно, приходи ко мне в клинику, — Мона протянула девушке визитку. — Звони, если возникнут какие-нибудь трудности или появятся вопросы. Удачи с твоим парнем! Пока.

Помахав рукой, она побежала по парку дальше, а Мари, глянув мельком на визитку, проводила взглядом темнокожую женщину в спортивном костюме до поворота.

— «Мона Готье. Врач», — прочитала Мари на визитке и задумалась.

После пробежки Мона скинула влажный костюм и с удовольствием погрузилась в бирюзовую воду бассейна, расположенного посреди зеленой лужайки на заднем дворе. Она очень любила воду. Та доставляла ей невообразимое удовольствие от ощущения невесомости, чистоты, свободы и гармонии. Нанырявшись и наплававшись, она накинула на плечи халат, застегнула на шее цепочку с медальоном армии Вселенной и направилась звонить мужу и дочерям.

— Как вы там, Жестен? — спросила она через интерфейс, только не видя собеседника, так как на противоположном конце видео передатчик отсутствовал.

— Все отлично. Пасем гусей, кормим цыплят, учимся лепить из глины горшки, — посмеиваясь, ответил муж.

— Смотри, чтобы дети на солнце долго не были и не ходили без головных уборов. И не отпускай их одних гулять невесть где.

— Дорогая мамочка, успокойся. Они только со мной или с бабушкой.

— Я так скучаю о вас. Еще и недели не прошло, а я уже с ума схожу. Они сейчас далеко?

— Нет, вот рядом, обе тянут руки к трубке. Передаю им.

Десятилетние девочки обе схватили трубку телефона и прильнули к ней головами.

— Мама, мы по тебе скучаем, — печально сказала Софи.

— Я тоже очень скучаю без вас. Наверное, на выходные приеду к вам…

— Ура! — раздалось в трубке.

— …Без вас, мои хорошие, здесь невыносимо скучно. Куда вы сегодня собираетесь пойти, чем заняться?

— Мы пойдем в горшечную мастерскую к дедушке, — радостно сообщила Софи.

— Нет, мам, — громко возразила Николь. — Я хочу пойти в парк. Там такие чудища огромные! Они ходят…

— Ма, это не чудища, это всего лишь надувные фигуры, — вмешалась Софи, по-взрослому объясняя матери.

— Ну и что, все равно чудовища, — упрямо твердила Николь. — Мама, а почему у бабушки нет интерфейса? Я не могу так разговаривать, не видя тебя. Как будто я сама с собой разговариваю, — обиженно заявила она.

— Наверное, бабушке с дедушкой он дома не нужен.

— Но это же так удобно!

— Солнышки мои, знаете, я хочу, чтобы каждая из вас написала мне письмо, в котором вы расскажете обо всем, что видели, чем занимались и о чем думали в гостях у бабушки с дедушкой. Я так люблю читать ваши сочинения. Они такие интересные и всегда разные. Обещаете написать?

— Да, обещаем.

— Я целую вас, мои красавицы, а теперь передайте трубку папе.

— Да, дорогая… — снова вернулся к разговору Жестен.

— Как поживает наша Жанна Мария?

— Мама в порядке. Говорит, что Милан ей нравится больше, чем Лион. Тут, говорит, еще есть тихие районы. Развела дома целый птичник. Девчонок за уши не оттянуть от этих пушистых комочков. Дети помогают бабушке кормить цыплят, пасут их. Такие довольные. Чумазые!

— А ты чем занимаешься? Не скучно тебе на задворках Федерации?

— Да нет. Пока жду данные анализа из токийской лаборатории, составляю план следующей экспедиции. Пытаюсь теоретически проработать все до мельчайших деталей.

— Снова будешь заниматься акулами?

— Ну да.

— Надеюсь, ты откроешь новый вид, а возможно, сделаешь еще какое-нибудь сенсационное открытие.

— Смех смехом, но загадки природы нескончаемы. Так что, конца открытиям не будет еще долго.

— Обожаю, когда ты рассказываешь об океане и о своих зубастых монстрах, — улыбнулась Мона.

— Они вовсе не монстры, — возразил Жестен.

— Я знаю, дорогой. Жди меня на выходные.

— Я тебя люблю. И знаешь за что?

Мона вдруг сделалась игривой:

— Дорогой, может, мне лучше пребывать в романтическом неведении?

— Мы живем вместе уже давно. Нас многое объединяет и роднит, но мы ни разу не попытались ущемить свободу друг друга.

— Да, это весьма ценно. Но что дает эта свобода нашим собственным детям? Они ведь наверняка не всегда понимают нас.

— Я думаю, мы не самые плохие родители, и девочки не страдают от отсутствия ласки и внимания. Зато — у них вечное разнообразие. И… мы же не оставляем их одних надолго. Они порой путешествуют вместе с нами.

— Теперь я знаю, кто будет адвокатом в нашей семье. Ты так мастерски оправдал нас, — улыбнулась Мона.

— Я старался, — ответил шутя Жестен.

— Ладно, дорогой, передавай привет отцу и маме, а я побежала в клинику. Завтра предстоит операция, нужно подготовиться. Целую.

Через час Мона уже сидела, склонившись над мощным электронным микроскопом. Завтра ей предстояла сложнейшая операция на живом мозге погибшего человека. Чтобы добыть его и добиться разрешения на исследования, ей пришлось пройти неимоверное число инстанций, начиная от региональной инспекции по защите и неприкосновенности человеческого мозга и до самого Института внутренних медицинских расследований Федерации. Спустя месяц после начала «кабинетной» эпопеи она, наконец, приступила к очередному этапу исследований.

Мона не сдавалась и упорно искала доказательства того, что неординарные способности людей — не исключение или следствие каких-либо травм и нарушений в деятельности серого вещества, а банальное снятие чего-то вроде ограничителя, блокирующего возможности мозга функционировать на все сто процентов, которые на самом деле изначально заложены в его природу.

Возможно, необходимы спайки каких-то отделов или, наоборот, — рассасывание или слияние…

— Мадам Готье, — обратился к Моне молодой медик-практикант в защитных очках. — Вас вызывает интерфейс.

Она отстранилась от микроскопа.

— Благодарю, Хельмут.

Поднявшись с кресла, она сняла гигиенические перчатки, кинула их в мусорный отсек на выходе из лаборатории и вышла в соседний кабинет. Дотронулась до сенсорной панели, и в воздухе повисло изображение.

— Мона, привет!

— Привет, Лин! Что стряслось?

— В Индийском океане, близ Мадагаскара, только что произошла авария на нефтяном танкере.

— Какой-какой танкер? — переспросила Мона, поморщившись. — Он что, плывет из XXI века? Нефть уже давно перестали добывать на Земле. Ее добычу запретили миллион лет назад! Конвенция 2074 года, параграф 18! — возмущалась Мона.

— Все эти исторические справки — здорово, но сейчас нужно спасать океанскую флору и фауну. Нужны вы с Жестеном.

— Завтра вечером мы будем на месте. Жестену брать свою группу?

— Если это возможно, да.

— Как там наша египетская красавица?

— Прилетишь, расскажу на месте.

— Федералы знают о танкере?

— Да. Их известили одними из первых.

— А как насчет защитников природы?

— Еще не знают.

— Это хорошо. Пятно большое? — спрашивала Мона.

— Пока километр в диаметре.

— Наши все там?

— Да, пока не прибудут федералы. Потом из наших останутся только медики и биологи.

— Своих фильтров нам хватит?

— Нет.

— У них пробоина или повреждение от взрыва?

— Пробоина. Поврежден один танк.

— На какой высоте пробоина?

— Не знаю.

— Ее уже заклеили, или она еще открыта?

— Наверное, уже залепили.

— А кто хозяева танкера, уже выяснилось?

— Конечно. Скандал грозит разгореться не хилый.

— Не завидую этим недотёпам, — Мона задумчиво вздохнула. — Надеюсь, последствия будут не столь ужасны… Ладно, Лин, ждите нас. Жестен, возможно, сегодня прилетит. Я свяжусь с тобой.

— До встречи, — ответил он, и изображение исчезло.

Мона быстро нажала на интерфейсе кнопку памяти номера в Милане и услышала голос Жестена.