— Ну что, сказать ему правду? — поинтересовалась Мона у командира.

— О чем это вы? — не понял Том.

Майкл одобрительно кивнул головой.

Мона многозначительно вздохнула и уселась поудобнее, настраиваясь на серьезное и длительное объяснение.

— Закрой глаза, — предложила она, — и постарайся узнать, о чем я думаю.

В глазах Тома появился недоверчивый вопрос.

— Закрой, закрой, — настаивала незнакомка. — И с закрытыми глазами смотри на кончик своего носа. Думай только обо мне.

Том обескуражено прикрыл глаза.

— Думай! — приказала Мона.

Он начал сосредотачиваться. Голова стала кружиться и даже чуть ли не раскалываться на части.

— О чем я думаю? — тихо спросила женщина.

— Ты… думаешь…об ангелах… Ты говоришь об архангеле Михаиле, — уверенным голосом констатировал молодой человек. Через мгновение он распахнул удивленные глаза, которые сейчас растерянно смотрели то на Мону, то на Майкла. Гости же только улыбались ему в ответ…

Сквозь какую-то полудрему Том расслышал требовательный стук. Наконец он открыл глаза, продолжая сидеть в кабине автобуса, а в двери салона энергично стучала экскурсовод. Видимо, час экскурсии по дворцу уже миновал, и любознательные испанцы были готовы отправиться дальше — колесить по городу.

По набережной Сены прогуливались молодые люди и поглядывали на звезды.

— Красивое сегодня небо, правда? — вслух подумала Мари, посмотрев на своего друга с любовью.

— Ясное такое, звездное! — согласился Этьен, прижимая к себе подружку.

— Я так рада, что ты взял меня с собой в Париж! Мне очень нравится здесь.

— Смотри, — парень указал на мерцавшую в небе звезду. — Видишь эту звездочку?

— Вижу, — подтвердила Мари, хотя на самом деле только пыталась догадаться, какую именно ей показывает Этьен.

— Вот мы сейчас гуляем по набережной, ничего не подозревая, а в это самое время с небес, прямо с этой звезды, инопланетяне наблюдают за нами, как за микробами под микроскопом! — угрожающим тоном предположил он.

— Ты думаешь? — усомнилась Мари.

— А кто их знает? Вдруг и правда.

Мари пожала плечами.

— А чего на свете не бывает? Может, и так, — согласилась она и подумала, что по возвращении в Лион нужно будет позвонить доктору Готье и поблагодарить ее за дельные советы.

Недалеко от планеты Нептун на гигантском межгалактическом крейсере собрался Совет Верховных Создателей, одни из которых имели на данный момент человеческий облик, другие представляли собой полупрозрачные, бесформенные голубоватые сгустки с многочисленными, плавно перетекающими щупальцами, другие напоминали какие-то существа, слепленные из голубой плазмы. Создатели собрались в центральном отсеке и расположились по периметру большого мерцающего зала с похожим на черный кристалл генератором в центре. На Совет прибыли не все Создатели, а лишь те, кто был когда-либо причастен к Галактике Млечного Пути. Здесь были: Ара, Ра Фа, Аар Ми, Аар Ври, Ииз Раа, Аар До, Раа Ру. Общались они между собой телепатически, издавая время от времени еле уловимые шумы: высокочастотные потрескивания, чириканье и низкочастотный пульсирующий гул.

«…Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы человеческая раса узнала о нашем существовании», — заметил Раа Ру, обращаясь к соплеменникам.

«Но о нашем существовании людям известно уже десятки тысяч лет», — вставил Аар До.

«Люди могут фантазировать и рисовать в своем воображении все что угодно, но они не должны знать, чем связаны Создатели с Человечеством! — настаивал Раа Ру. — Если они найдут эту тонкую нить и смогут шантажировать Создателей, то в итоге сами покорятся Паразитам и нас погубят».

Его плазменные щупальца то сжимались, то расплывались в пространстве, поблескивая прозрачной голубизной.

«Действительно, нет никакой гарантии, что мутация не превратит человека в безмозглое и бездушное существо, неспособное вибрировать. Может случиться так, что человек отторгнет свою прежнюю животную природу и мутирует в монстра», — высказала опасение Ра Фа, пребывая в еще не сформировавшемся теле неизвестного существа с несколькими лапами, мощным хвостом, на который опиралась, и огромной бесформенной головой из подвижной плазмы.

«Из этого следует, что пора принимать радикальные меры», — подытожил плазменный Ииз Раа.

«Но еще можно вмешаться в их сознание! — возразил Аар Ври, будучи в теле белокурого юноши. — Ведь нас больше! Каждый из нас в состоянии взять под опеку не одного человека, а целую семью или даже город…»

«И потратить всю энергию на них, вытянув ее из других планет и звездных систем? — холодно заметил Аар До. — Одна планета не стоит траты такой концентрации Силы, которую ты, Аар Ври, предлагаешь задействовать».

«Но прежде чем принимать столь радикальные меры, нужно почувствовать эту неминуемую опасность», — настаивал Аар Ври.

«Уже не один раз мы наблюдали, как люди разносили заразу по своей планете», — вмешался Раа Ру.

Со стороны их беседа напоминала групповую медитацию, в которой трансцендентное общение происходило с открытыми глазами, у кого они имелись. Наблюдалось легкое покачивание бесформенных конечностей, пульсация и круговое перетекание из одного места в другое.

«На этот раз планета заражена полностью, — продолжил Ииз Раа. — Погибая, человек потянет за собой огромный потенциал полезной энергии. Что скажешь, Аар Ми? Ты что-то необычайно молчалив…»

«Я думаю, настал тот момент, когда необходимо решить раз и навсегда: либо человек нам нужен, либо не нужен. Если Человечество все еще остается основным поставщиком мыслительной энергии, то его необходимо попросту спасать всем вместе. Если же потеря Человека будет не велика для нашей расы и легче, уничтожив его, создать что-либо более совершенное и генерирующее, то это нужно проводить незамедлительно, пока люди сами не взорвали свою планету», — печально сказал Аар Ми.

«И тебе не жаль свое детище, на которое потрачен не один миллион лет?» — засомневался Ииз Раа.

«Я не сказал — дезинтегрировать окончательно, а предложил прийти, наконец, к единому мнению и выбрать оптимальный выход для всей Вселенной».

«А чистые особи у тебя уже есть?» — поинтересовалась Ра Фа.

«Немного, но есть».

«Это те же самые посредники между нами и людьми?» — спросил Аар До.

«Не все, но и не только они», — ответил Аар Ми.

«А телепортацию на другую планету они выдержат?» — вновь осведомилась Ра Фа.

«Только самые молодые из них».

«Вы что, уже решили судьбу этой планеты?! — изумился Аар Ври. — Даже не попытавшись последний раз обратиться к людям, но на сей раз открыто, а не иносказательно, и предложить им сообща избавиться от Паразитов?! А вдруг люди поймут, поверят все сразу и сделают это?! Сделают… впервые за тридцать тысяч лет…»

Ара, до этого молчаливо внимавшая спорам и препираниям, наконец, решила тоже высказаться:

«Аар Ми прав. Как бы нам ни было жаль эти создания, нужно реально смотреть на перспективу развития жизни во Вселенной. Нужно решить: либо мы боремся за свои создания до конца, либо мы признаем, что Извечный прав — и все преходяще, даже могущественные Верховные Создатели. Нужно тотчас принять решение и действовать, пока люди не научились без нашей помощи телепортироваться и выходить за пределы своей звездной системы. Потом будет поздно: они разнесут заразу по всей Вселенной».

Аар Ври не унимался:

«Тогда хотя бы потрудитесь превратить людей перед дезинтеграцией снова в животных, чтобы их посмертный выброс не исказил вибрации на миллионы световых лет вокруг, погубив сотни планет и тысячи звездных систем, которые могут взорваться по цепной реакции».

Аар Ми молчал. Все, что он мог сказать Совету, уже было высказано давно и не один раз. Теперь принимать решение — за Владыками. Столько сил было вложено в Солнечную систему. И ведь не только Аар Ми старался, но и Аар Ври, пусть тот и спешил все время с прогрессом и концентрацией человеческой мысли… А вот теперь судьба людей в их же собственных руках. И Создатели не могут им помочь. Они вынуждены ждать, когда Человек сам захочет контакта с ними, сам поднимется на новый уровень сознания или, на худой конец, обратится за помощью. И если люди не дадут своего согласия на вмешательство в их жизнь расы Создателей, то согласно существующему закону мироздания те будут вынуждены молчаливо наблюдать, как человечество само себя уничтожает. Аар Ми все это понимал. Ему было жалко Человека, но здоровье Вселенной было важнее.