Он не имел отношения к разрушающимся мумиям и артефактам для бальзамирования. Было в нем нечто знакомое.

Показалась тень Оостерхауса, постепенно становясь все отчетливее, словно картинка на запотевшем от дыхания стекле. Профессор выглядел точно как тот фантом со статуэтки, которую мы оставили в квартире, но призрак не должен быть способен перемещаться так далеко.

Однако Оостерхаус явно меня узнал.

– Как вы здесь оказались? – прошептала я. – Вы привязаны и к этому шакалу тоже?

Все остальные – включая Карсона – отреагировали только на холод. Тень вытягивала огромное количество энергии, чтобы проявиться, пусть даже лишь передо мной.

– Вы сделали это! – воскликнул он, радостный, как Санта на Рождество. Профессорские щеки горели румянцем над седой бородой, и его волнение, казалось, вызывало ответную вибрацию у шакала. – Вы нашли недостающую часть меня, – поведал Оостерхаус. – Я почувствовал, что она пробудилась, и это притянуло меня сюда.

Я ощутила движение, а затем и сам фантом Оостерхауса в базальтовой статуе – хотя он настолько ослаб, что чувствовался лишь потенциал. Как мог столь маленький и дремлющий отпечаток иметь такую силу, чтобы притягивать к себе другие тени?

– Что происходит? – прошептал Карсон мне на ухо. – У тебя странное выражение лица, и мне это совсем не нравится.

Не ему одному.

Учительница потерла затылок, словно пытаясь унять тревожное покалывание. Затем спешно увела учеников дальше, оставляя нас с Карсоном наедине с привидением и группой древних теней.

– Оостерхаус здесь, – сообщила я стажеру, возвращаясь к наблюдению за профессором, который перемещался по залу, с живым интересом изучая диорамы и экспозиции в комнате для мумификации.

Карсон выглядел встревоженным:

– По-моему, ты сказала, что он не в состоянии покинуть артефакт.

– Именно так я и думала.

В комнате становилось все холоднее, при этом тень набиралась силы, словно место каким-то образом ее подпитывало. Плохо. Я взглянула на Карсона и с изумлением поняла, что он также видит привидение, без какой-либо помощи с моей стороны.

– Ты его видишь? – спросила я.

– Да. – Только, похоже, Карсона это не радовало. – Понятия не имею, как.

Оостерхаус закончил свой осмотр и стоял, сложив руки за спиной и блуждая взором по настенной росписи и иероглифам, украшавшим копию гробницы.

– Какая удача, что все закончится здесь. Это место вполне подходит.

– Подходит для чего? – Плохое предчувствие перерастало в ужас.

Мой вопрос явно обрадовал профессора:

– Чтобы прочувствовать ритуал, милая девочка.

– В каком смысле? – в свою очередь уточнил Карсон. Вероятно, он слышал призрака так же хорошо, как и видел.

Оостерхаус обернулся к стажеру со снисходительной улыбкой:

– Поясняю, мой мальчик. Медленно. Постарайся не отстать. Вы нашли часть моей души, которая покоилась с костями. Мое «ка». Теперь осталась только «ах» – часть, ждущая в загробной жизни.

– Вы говорите загадками, – огрызнулся Карсон. – Это шакал Оостерхауса или нет?

– То, что вы ищите, здесь.

Профессор положил руку на голову шакала, распластав ладонь между острыми ушами. И когда он обратил свой взор ко мне, его глаза светились лихорадочным блеском:

– Выполни свое обещание, Кебехет, и я раскрою тебе секреты Черного Шакала.

– Как вы меня назвали?

Мое дыхание вырвалось туманным облачком, иней расползался по стеклу выставочных витрин, но это было ничто в сравнении с холодом плохого предчувствия в груди.

– Дочь Анубиса, – пояснил профессор, гипнотизируя меня своими темными глазами. – Защитница мертвых. Только ты в состоянии помочь мне. Никто другой не имеет такой силы.

– Он играет с тобой, солнышко. – В голосе Карсона отчетливо звучало предостережение. – Не позволяй своему эго толкать тебя на глупости.

Раздражение оборвало влияние духа на меня, и я обратила злой взгляд на стажера:

– Я не идиотка.

Хотя сказанное профессором вполне могло оказаться правдой. Я не знала никого с такими же возможностями, как у меня.

Я вновь переключила внимание на Оостерхауса, но теперь уже себя контролировала:

– Расскажите, как работает Шакал. Тогда я открою Завесу, чтоб вы смогли перейти.

– У вас ведь есть книга? – Его искренность звучала фальшиво, но ведь фантомы не могут лгать. – Она поведает все, что нужно.

– Какая книга? – спросила я и тут же осознала, что и правда веду себя как идиотка. – «Книга Мертвых»?

– Я знаю, что она у вас. Ощущаю ее. – Вся честность исчезла, и во взгляде профессора остался лишь алчный блеск. – Сейчас она при нем, – указал он на Карсона.

Я взглянула на стажера, который явно подумал о том же, о чем и я. Алексис спрятала не ключ к местонахождению книги или Шакала. Мы все это время таскали с собой перевод «Книги Мертвых», сделанный Оостерхаусом. Карсон засунул руку в карман и извлек флешку в виде мумии.

– Вы об этом? – Пристальный взгляд Оостерхауса впился в крохотный предмет. – Сначала раскройте тайну Шакала.

Я уловила какое-то движение за спиной и, еще не успев до конца обернуться, заметила трех, четырех и, наконец, пятерых парней, появившихся в копии гробницы, блокируя все выходы. Даже не глядя на татуировки шакала у них на руках, я узнала двоих.

– Эй, Магуайр, – подал голос МакУблюдок. – Спасибо, что принес флешку. Одолжишь ее мне?

– Эй, Джонсон, – откликнулся в ответ Карсон, – а ты еще не за решеткой?

Я проигнорировала их пикировку, пытаясь понять, что именно вижу. В сложенных лодочкой ладонях Джонсон держал раскаленный добела шар размером с баскетбольный мяч, от которого исходила необузданная мощь.

С зарождающимся страхом я поняла, почему ощущала от статуи лишь слабый след утонувших матросов. Всех их захватил Джонсон. Он украл энергию десятков мертвых – отпечатков десятка душ – и держал их в руках, словно клубок ниток.

– Карсон! – заорала я, но слишком поздно.

Джонсон высвободил конец «нити» и ударил им, словно кнутом. Сила создала в воздухе волну и захлестнула Карсона прежде, чем он смог увернуться. Следующий его вдох превратился в бульканье утопающего. Стажер боролся с волной, согнувшись пополам и выплевывая морскую воду с запахом солярки.

– Прекрати!

Я призвала всю свою броню и бросилась к Карсону, стараясь подобраться достаточно близко, чтобы он смог использовать мои щиты и вытолкнуть магию из легких. Но двое членов Братства схватили меня за руки, оттаскивая в сторону.

– Отдай мне флешку, – приказал Джонсон, позволяя Карсону вдохнуть немного кислорода, прежде чем швырнуть в него еще одну нить души утопленника.

Карсон упал на четвереньки, морская вода текла у него изо рта и носа. Но ему все же удалось поднять одну руку – и палец – и адресовать этот жест МакУблюдку.

– Карсон, ты идиот! – закричала я, удивляясь, куда подевалась охрана и почему не сработала сигнализация. – Отдай ее.

Устройство запаролено. Это дало бы нам время что-нибудь придумать, какой-нибудь план по спасению мира. Но мы ничего не сможем сделать, если стажер умрет.

Стоя на четвереньках, он хрипел и отплевывался:

– Сначала Алексис. Где она?

Джонсон с мрачной угрозой распутал еще одну нить:

– Ты не в том положении, чтобы торговаться, Магуайр. Сегодня в музее много милых маленьких детишек. Прямо сейчас они едят полдник как раз за этой стеной. Не хотите проверить, как далеко может дотянуться магия?

После нового удара Карсон остался беспомощно лежать на полу. Я боролась с удерживающими меня парнями до тех пор, пока не возникло ощущение, что плечи вот-вот выскочат из суставов.

Оостерхаус повернулся ко мне так стремительно, что даже очертания расплылись:

– Поторопись, моя девочка, и мы сможем его спасти. Открой Завесу, и я помогу тебе.

Я не стала спрашивать, как ему это удастся. Просто не могла позволить себе усомниться и ошибиться. Титаническим усилием я задвинула подальше панику и слезы, отыскала в себе мелодию, взывающую к границе между нашим миром и загробным, и вложила в нее всю душу.