– Ну, это не колдовство никакое, – хмыкнул Пугач. – Я сам кого хочешь отсюда выведу, была б нужда. А как сюда попал, за что замели?

– Да он по фене не ботает, Пугач, ему толмач нужен…

– Заткнись, Цыган! – прикрикнул Пугач. – Будешь вступать с ариями, когда я разрешу.

– Замели не меня, – пояснил Сварог, – а кореша моего африканского, за ним я сюда и пришел…

– Погоди-ка, погоди, – Пугач внимательно взглянул на Сварога. – Это не тот ли негрила, про которого маляву час назад отстучали?

– Если негрила и час назад, то это он самый и есть, – кивнул Сварог.

– Его же упаковали за тройное мочилово, – сказал бритый. Усмехнулся: – Серьезный у него корефан, Пугач.

– И чего ты от меня хочешь, Колдун, за чем ко мне пришел? – спросил Пугач.

– Мне нужно выйти отсюда вместе с моим корешем. Прямо сейчас. Не откладывая.

– И всего-то? – с иронией спросил Пугач. – А может, тебе еще и подогрев организовать в дорогу? И «корову» с собой в придачу отправить? Ты, похоже, не догоняешь, Колдун, что это за громадина с решетками, собаками и сапогами – своего рода учреждение, директором которого я поставлен. Власти у меня, ясно дело, тут немало, но я поставлен, сечешь? Людьми поставлен следить за порядком. И меня могут точно так же снять, как любого директора, если я на своем месте накосячу И вот скажи, зачем мне все твои сложности?

– Скажу, – Сварог говорил, глядя Пугачу прямо в глаза. – Я все равно добьюсь своего. И твои архаровцы ничего мне не смогут сделать. Надо будет, я превращу эту тюрьму в ад, но прорублю путь на волю себе и моему товарищу. Развалю до кирпича эти домики, если понадобится… Твое дело, верить мне или нет, но как я сказал, так и будет. Это первый путь.

– А второй? – спросил Пугач, сминая пальцами мундштук «беломорины».

– Второй – договориться с тобой ко всеобщему удовольствию сторон.

– И в чем будет мое удовольствие?

– Во-первых, спокойствие во вверенном твоему попечению хозяйстве. Думается, тебе мало перепадет радости от бурных потрясений на хозяйстве. Комиссии потом понаедут, твои начнут шептаться, «не удержал», мол…

– Слышь, Пугач, а он никак на понт берет! – крикнул чернявый. – Нас!

– Отзынь, Цыган! Дослухаем товарисча до конца, – Пугач мял, мял «беломорину» и довел до полной непригодности к курению. Пришлось выбросить в пепельницу. – Ну допустим, Колдун… всего лишь допустим, что я к тебе прислушался. Только позволь усомниться в твоих терминаторских способностях…

– А ты спроси прапора, что околачивается за дверью, как я добился, чтобы меня привели в твою камеру. Полагаю, сомнений у тебя убавится. А пока я перейду к обещанному «во-вторых». Во-вторых, все будет оплачено по высшему тарифу. Я тебе предлагаю отличный гешефт. Или, на новый манер говоря, бизнес. Побег в обмен на золотой дождь. Ты отправляешь со мной кого-нибудь, или отправляешься сам, или поручаешь своим доверенным людям на воле. Думаю, договориться, чтобы твои люди на воле в кратчайшие сроки раздобыли алмаз – для тебя никакая не проблема. Примерная стоимость алмаза тебе известна. Я скопирую для тебя десять таких алмазов. Это с лихвой покроет затраты на побег двух арестантов и даже моральный ущерб. Ну, что скажешь? Пугач молчал, задумчиво катая по столу новую «беломорину». Какие мысли крутились под черепной коробкой пахана, узнать Сварог не мог. Зато чуть позже он сможет узнать, станет ли ему врать смотрящий. А это дорогого стоит.

– Побег провернуть – дело плевое, – наконец заговорил пахан. – Вас обоих определят в местную больничку. У одного внезапно прихватит сердце, у другого, допустим, откроется острый аппендицит. А из больнички ход на волю у нас уже готов…

– Слышь, Пугач, – вставил слово бритый наголо уголовник, – ты что всерьез…

– Ты че, Гоша, хочешь поучить меня дела вести? – Пугач сказал это так просто и так спокойно, будто означенный Гоша спросил у него – сколько времени. И снова обратился к Сварогу: – Значит, Колдун, вот как решаем. Слов нет, предложение твое заманчиво. Мне оно нравится. Ты говоришь, отец у тебя военным был? Значит, должен понимать про дисциплину с субординацией. У нас она похлеще воинской будет. У меня тоже свои командиры имеются, и я поперек них по-важному решать не могу. А ну как вы с твоим чернокожим корешем в делах против братвы замешаны, а верить тебе на слово я никак не могу… Короче, я тут по мобиле перебазарю с нашими, а тебя пока устроим в хате со всеми удобствами. Там отдохнешь, а по ходу цацек золотых наколдуешь, чтобы было чем подкормить вертухайских шакалов. Ну и после снова посвиданькаемся и обкашляем все окончательно. Устраивает, Колдун, или станешь бурно возражать?

– Вполне устраивает, – соврал Сварог.

Собственно, он мало надеялся на удачный исход переговоров с тайным хозяином тюрьмы, предполагая, что в лучшем случае процесс может затянуться надолго (что никак Сварога не устраивало), а в худшем и наиболее вероятном случае – его попробуют обманом и хитростью оставить при изоляторе (а если потребуется – и силой), чтобы он пополнял общак скопированными деньгами и золотыми побрякушками. Зачем такое нежданно привалившее счастье отпускать от себя на волю к чужим хапужистым дядям? Все это Сварог прекрасно понимал, и плевать ему было по большому счету, что там надумает смотрящий по тюрьме, какую поганку сочинит. Сварог пришел к Пугачу совсем для другого. Он пришел, чтобы увидеть «черного хозяина тюрьмы», услышать его голос, запечатлеть манеру того вести разговор, запомнить, в конце концов, отдельные излюбленные словечки пахана, а также усвоить некоторые характерные обороты воровского жаргона, которых не знал и знать никак не мог. Все, что хотел, Сварог уже увидел и услышал и вполне мог приступать к задуманному.

Задумку никак нельзя было назвать оригинальной – однажды Сварог проделывал точь-в-точь то же самое. Он бежал из Равены со Странной Компанией, придав Шедарису облик короля Конгера. Здесь же Сварог намеревался самого себя выдать за… ну, тоже можно сказать за короля – короля тюремных воров. Кстати, и здесь их путь лежит на аэродром, как было и в Равене. Правда, в тот раз аэродром был стратегического значения, охраняемый драгунами и снольдерскими мушкетерами, здесь же им всего лишь нужно будет попасть на территорию местного аэроклуба, где если и есть охрана, то состоящая из пары-тройки полусонных вохровцев. Впрочем, сути дела это не меняет.

Когда знакомый Сварогу прапорщик откроет дверь, он увидит перед собой не Сварога, а Пугача. «Пугач» велит отвести себя в камеру, куда посадили чернокожего арестанта: мол, потолковать надо с человеком. «Да не боись, начальник, через дверь и под твоим надзором». Возле камеры, где томится Пятница, старшего прапорщика придется со всей возможной аккуратностью выверенным ударом уложить на бетон, а потом перенести в укромное местечко, чтобы какое-то время полежал в уголке, отдохнул и подумал, не пора ли и в самом деле на пенсию, домино во дворе осваивать. А Сварог, надев на себя личину старшего прапорщика, поведет во двор Н'генга в приданном ему обличье Пугача. После первого же встреченного ими вертухая Сварог поменяет личину Н'генга на личину этого вертухая. И во двор изолятора выйдут двое работников внутренней охраны СИЗО. И кто, скажите, их не выпустит за ворота? Какая падла посмеет не выпустить?!

Вот такая комедия переодеваний. Или, если угодно, – театр эпохи Возрождения.

В общем-то, Сварог мог уже прощаться с Пугачом и валить на выход. Тем более пахан вот уже добрую минуту выразительно смотрит на него, явно дожидаясь, когда Колдун поднимется и почапает к двери. Однако Сварог подумал, что, поскольку разговор клеится вполне нормально, не мешает на несколько минут подзадержаться, немножко поболтать с авторитетным и знающим человеком и кое о чем аккуратненько выспросить. Глядишь, кое-что полезное между строк и высверкнет. Дарья Андреевна Шевчук, помнится, упоминала некоего Ольшанского, почему-то думая, что «задержанный Беркли» с ним связан какой-то таинственной криминальной связью…