Однажды, когда Алексей уехал на пару дней по делам, Соня, пытаясь успокоить разыгравшиеся нервы, обыскала его кабинет и нашла фотографии в нижнем ящике стола. Лёшка с бывшей женой, даже свадебная фотография была, и Соня поразилась тому, каким счастливым Асадов выглядел. Просто ненормальное, одуряющее счастье в глазах. Видимо, однажды Алексей просто свихнулся от любви, и выздороветь никак не может.

— Вот, смотри, это она.

— Его жена?

Соня кивнула.

Лидия взяла фотографии и стала с интересом их рассматривать. Затем пожала плечами.

— Ничего особенного, если честно. Но глазки умные.

— И что, он её за глазки любит?! — Соня осторожно присела, придерживая рукой большой живот.

— Да кто же знает? Может, и за глазки.

— Но я же лучше, Лид!.. Ладно, не сейчас, но… Я же лучше!

— Да что ты так переживаешь? Ты в него влюбилась?

Соня отвернулась.

— Он мой муж. Он должен меня любить, я ему сына рожу. А он о ней думает. Она недавно приходила к нему в офис на собрание, так он за неделю волноваться начал. Ты бы его видела… с лица спал.

— Пусть. — Лидия подошла к ней и погладила её по плечу. — Пусть, Сонь. Но ты его жена, ты мать его ребёнка, а не она. Какая она тебе соперница?

— В том-то и дело, что соперница, — тихо проговорила она. — И я боюсь, что она это поймёт.

Соня старательно отслеживала все появления Марины в жизни мужа. К счастью, та теперь редко появлялась в кругу их общих знакомых, Белова говорила, что её не приглашали, но Соня знала от свекрови, что Марина просто не любит "развлекаться". Валентина Алексеевна говорила это не ей, конечно, но Соне удалось подслушать телефонный разговор, когда они с Алексеем гостили у его родителей за городом. После рождения сына все на некоторое время словно позабыли о Марине, и Соня купалась в обрушившемся на неё внимании, муж старался на шаг от неё не отходить, даже улыбался так, как на старых фотографиях, вполне счастливо. Правда, обрадовалась она рано. Муж если и влюбился, то совсем не в неё, в ребёнка. Смотрел на него как-то особенному, играл с ним подолгу, а Соне благодарен был. Так и говорил:

— Спасибо.

В первый раз Соня откровенно опешила. Это как понимать — спасибо? Почему не "люблю", почему не "с тобой я счастлив"? Чего ещё ему не хватает? Рядом с ним красивая женщина, которая смотрит — пока ещё! — на него с надеждой и влюблёно, которая переступила через свою мечту стать актрисой и родила ему сына, а он лишь благодарен?

Фамилия Асадова принесла ей удачу. Где бы Соня Косьян смогла бы познакомиться с нужными людьми? А у Софьи Асадовой была для этого уйма возможностей, и упустить хотя бы одну, было просто грех. Когда её впервые пригласили на пробы, она от радости бросилась мужу на шею.

— Ты что? — удивился Алексей.

— Меня пригласили, понимаешь? Пригласили сниматься!

— Сниматься? В кино?

Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

— Не в кино, Лёш. Пока только на пробы, но ведь пригласили.

Асадов, смеясь, покачал головой.

— С ума сошла совсем.

Соня улыбаться перестала.

— Почему ты так говоришь?

— Ну, наверное, потому, что у тебя ребёнку пять месяцев. Тебя это не смущает? Кажется, это называется декретный отпуск.

— Какой декретный отпуск, когда такое предлагают?

Алексей только смеялся над ней, всерьёз не принимал, да и не верил, что она может сына — ребёнок ведь! — на какие-то пробы променять. А Соня, посомневавшись немного, всё-таки пошла. И вновь оказавшись на съёмочной площадке, почувствовала, как забилось сердце. Просто вскачь пустилось от радости, чего уже очень давно не было.

Потребовалось не очень много времени, чтобы Алексей заметил её частое отсутствие. Днём его дома не бывало, Соня этим пользовалась, но всё равно всё вышло наружу. Молодая нянька постоянно обо всём докладывала хозяину, да и домработница старалась, все были против неё, и вскоре муж начал проявлять недовольство. По его мнению, она должна была заниматься ребёнком, и ни чем другим. Соня пыталась ему объяснить, насколько для неё всё это важно, про маму рассказывала, делилась с ним своими мечтами, и муж даже соглашался с ней в чём-то, но тут же заявлял, что всем "этим" можно заняться и потом, когда ребёнок немного подрастёт.

— Лёша, меня никто не будет ждать, ты понимаешь?!

Он кивал.

— Да. Тошка тебя ждать не будет. Просто вырастет без мамы. Сама потом будешь локти кусать.

Соня даже ногой топала от бессильной злобы. В такие моменты почти ненавидела его. Алексей никогда о ней не думал, никогда. О сыне думал, о бывшей жене, о родителях, о себе… А о ней в последнюю очередь.

Журнал с фотографиями его бывшей жены с новым кавалером на какой-то выставке, ей показала Лидия.

— Видишь, кажется, тебе больше не о чем беспокоиться.

Соня недоверчиво разглядывала снимки, а после рассмеялась. Приближался очередной совет директоров, муж начал уже привычно волноваться, а Соня тоже места себе не находила. А вот теперь представилась возможность — наконец-то! — всё расставить всё по своим местам. Вечером намеренно устроила ссору из-за какого-то пустяка, а потом сунула Асадову под нос журнал, раскрытый на нужной странице.

— Это только ты по ней страдаешь, а она свою жизнь устраивает! А виновата во всём у тебя я! Мне это надоело, Лёша!

Он долго смотрел на снимки, потемнел лицом, а затем отшвырнул от себя журнал с таким видом, будто это было нечто мерзкое.

— Делай, что хочешь, — бросил он, выходя из комнаты, а Соня довольно улыбнулась ему в спину.

Она даже мечтать не могла, что ей так повезёт, и что бывшая жена её мужа окажется не такой уж идеальной и верной. И оставалось надеяться, что Алексей, пережив разочарование, наконец, увидит её, Соню, рядом с собой. И оценит по достоинству…

Ей теперь всюду мерещился Асадов. Постоянно вспоминала, как он попытался взять её за руку, и Марину начинало ощутимо трясти. Это была даже не нервная дрожь, а судороги какие-то. Как вспомнит, так внутри и начинает всё узлом скручиваться. Даже не думала, что так перепугаться можно. Если бы на неё маньяк напал, и то бы такого впечатления не произвёл, наверное. А Асадов даже не маньяк, это Асадов, абсолютно особенный человек, он только подумал её за руку взять, а она едва чувств не лишилась, как романтичная барышня позапрошлого века. Что даже странно. Как можно волноваться из-за мужчины, с которым несколько лет в одной постели спала? А уж тем более из-за того, что он за руку тебя берёт. За руку!.. Это же глупо.

И по улицам теперь ходила, постоянно оглядываясь, высматривая машину бывшего мужа. Ожидала, что он теперь за углом каждого дома караулить её будет?

О, как же она на него злилась! А из-за того, что волновалась по его милости, ещё больше злилась. На него же.

— У тебя что-то случилось? — спросила мама вчера, когда она приехала к родителям пообедать.

Марина удивилась.

— С чего ты взяла?

— Ты такой оживлённой выглядишь. Глаза горят.

Марина невольно обернулась к зеркалу и на себя уставилась.

— Правда?

— Да. Что-то должно было произойти, — улыбнулась Антонина Михайловна. — Что-то особенное.

Мама смотрела на неё с понимающей улыбкой, а Марина нахмурилась. Кажется, мама думает, что это Аркаша постарался, и даже не догадывается, что глаза у неё горят совсем из-за другого человека. По вине того, кто на это уже права не имел.

Немыслимо просто.

А сегодня утром ещё и Аркаша понервничать заставил. Притащил откуда-то тот самый злосчастный журнал. При этом радовался непозволительно бурно.