Пролог.

Я мало что помню из своего прошлого. Только теплые руки матери и ее добрый голос, ласково шепчущий что-то плачущей мне. Помню строгий взгляд отца и его крепкие объятия, которые, казалось, смогут защитить меня. Но… этого так и не случилось. В итоге они лишь разрушили мое спокойствие, заложив первые камни моей обреченности.

Тот день, двенадцать лет назад, я помню так хорошо, будто это все произошло только что. Пожалуй нужно начать с того, что мои родители в последнее время очень часто ругались. И причина этой ругани была в том, что я начала терять способность говорить. Дурацкая детская инфекция, которую я подхватила будучи на прогулке с мамой, обернулась неожиданными осложнениями.

А мама даже не поняла этого или же просто не придала значения… Не важно. Но факт того, что если мне не удалить связки, то я заболею раком горла - никто не отменял. Выяснилось этого далеко не сразу. Сначала родители думали, что я просто простыла. Отец предлагал отвести меня к врачу, а мама отмахивалась, что в итоге и привело к такому печальному результату.

В тот день отец покончил с собой, оставив меня и маму в одиночестве. Я не уверена, что именно тогда случилось и почему он принял именно такое решение. Хотя просто подозреваю, что возможность моей успешной операции составляла меньше пяти процентов. Может, он просто не выдержал этого? Кто знает…

Мама изменилась. Она стала более нервной, мало спала и постоянно срывалась на меня, стоило мне сделать лишнее движение или жест. Она громко кричала, что я - чудовище, что меня стоило задушить еще в утробе и что если бы не я, то ее муж был бы жив. Я не обижалась. Все же, я немного даже понимала ее. Но…

Кажется, мама не собиралась делать мне операцию, хотя мне с каждым днем становилось все хуже и хуже. Думаю, она винила меня в смерти отца и надеялась так хоть немного показать, как больно было ему. Но также она не могла не понимать, что каждый день все уменьшает мой шанс на счастливый для меня исход. Всю ту невероятно долгую неделю она то и дело замирала, морозя меня своим страшным остановившимся взглядом. Тогда я боялась… Сильно, непередаваемо сильно боялась собственной матери.

Спустя неделю, она молча взяла меня за руку и повела на прогулку в лес. Я не сопротивлялась, хотя и понимала, какую именно судьбу она уготовила мне. Сейчас я уже понимаю все то, что она пережила из-за меня. Но то, что я понимаю, все равно не помогает мне принять тот поступок…

Она бросила меня одну в густом лесу, хотя мне было всего три года и сейчас я уверена, что для меня это закончилось бы смертью. Хотя, если бы ученые тогда не подобрали меня, то это наверняка бы закончилось моей смертью. Даже если бы я и выжила в лесу, то рак горла убил бы меня в течение нескольких дней. Только умирала бы я в страшных муках.

Но меня нашли. Психи-ученые, мечтающие создать сверх-людей. Интересно, мама знала о том, что они будут там? Или же это вот такой вот прощальный подарок от нее? Неужели она настолько меня ненавидела, что отдала им на опыты? Если честно, я не хочу знать. Я могла бы прочесть их мысли, узнать все досканально, даже слетать в прошлое и посмотреть сама… Но… Я не хочу. Просто не хочу.

Не хочу внезапно понять, что я оказалась окончательно преданной.

Из двадцати пяти образцов, которые были взяты десять лет назад, в живых осталось только шестеро. Нас не звали по именам, хотя они и существовали; у нас были только номера-клички. Например, я - пятая. Куруми была второй. Еще были Ацуки - первый, Соши - четвертый и Ода - третий. Номера присваивались не по возрасту, а по тому, каким по счету ты попал в эту лабораторию.

Еще была Сумико, которая числилась под номером двадцать пять, но она была еще слишком маленькой, чтобы над ней ставились хоть какие-то эксперименты. Шутка ли, ей только недавно исполнилось шесть месяцев. Но все равно они собирались вскоре начать.

Я была дружна со всеми ними. Все же, сложно не привязаться к человеку, если проводишь с ним двадцать часов в сутки. Но больше всего я была привязана к Куруми и Сумико. Все же, первая была старше меня на пять лет, отчего я буквально боготворила ее. А Сумико… я была ей и нянькой, и сестрой, и матерью. Куруми почему-то терпеть не могла малышку, но я ее не виню.

Нам прививали необычные способности. Например, теликинез, пирокинез, телепортация… Вся куча того, чем должен обладать любой уважающих себя псионик (по версии фантастических фильмов), хотя на этом они не остановились. Но из-за того, что они не были врожденными, все эти способности с трудом приживались у меня. В общей сложности мне понадобилось все эти двенадцать лет, чтобы хотя бы на приемлимом уровне овладеть ими и не предоставлять опасности для окружающих.

Сегодня был должен завершиться последний эксперимент. Я уже давно была готова к нему и мне даже почти не терпелось. Все же, у меня все еще была надежда, что после этого нас отпустят по домам. Ладно, в последнее не особо и верилось, но… надежда была… Именно я должна была стать подопытным материалом в последней проверке, но… Куруми неожиданно вызвалась вместо меня.

Может, она просто устала. А может прекрасно понимала, чем именно может это закончиться для меня. В любом случае, она спасла мне жизнь. В последний момент что-то пошло не так. Сирены завыли, окрашивая мрачное помещение кроваво-красным мигающим светом. Я видела, как она выгнулась дугой и закричала от нестерпимой боли. Видела, как забегали ученые в тщетной надежде хоть что-то исправить.

Сумико заходится в громком плаче, отчаянно размахивая крохотными кулачками. Брызги крови окрашивают стенки капсулы, а нежно-золотистые волосы Куруми становятся седыми. Девушка безвольно дергается и опадает, как пустая оболочка или сломанная кукла. Тонкая линия с отчаянным писком докладывает об остановке сердца.

Я тупо стояла перед капсулой, прижимая к себе заходящийся плачем сверток. Казалось, Сумико понимала, что происходит. Кровь стекала по стенкам вниз, мешая рассмотреть силуэт прикованной к стене Куруми. На секунду мне показалось, что мое средце тоже остановится. Но нет, спокойно заработало, словно механические часы, отмеряющие мое время.

И тогда пришла ярость…

Глава 1.

Стою в магазине и задумчивым взглядом морожу одну из упаковок памперсов. За спиной в специальной сумке радостно пищит Сумико, размахивая пухлыми ручонками. Ей уже почти девять месяцев, и она на удивление очень активный и быстро развивающийся ребенок, радостно сверкающий уже почти всеми молочными зубыми. Я боюсь, что над ней уже успели провести некие эксперименты, не приводя меня в известность.

Слишком уж она хорошо развита для своего возраста. Все же, удивительно, что ей не хватает всего-то трех зубов до обещанных двадцати, как у взрослых. А это ведь только молочные… Но как бы я не сканировала ее с помощью своих способностей, они все время сухо констатировали, что Сумико - наредкость здоровый ребенок. И никаких посторонних примесей в ее организме нет.

Впрочем, для меня главное ее здоровье. Все же, после потери Куруми… я зациклилась только на ней, больше ни на что собо не обращая внимания. С момента моего скажем так… ммм… побега из лаборатории прошло уже три месяца. Мы постоянно переезжали, не желая оставаться на одном месте.

Ладно, это у меня паранойя. Конечно, если надо, я использую свои способности и защищу Сумико. Но… И я не всесильна. Если не дай бог мальчишки выжили… Если их однажды натравят на меня… Я не справлюсь с ними всеми. Пожалуй, я была одной из сильнейших псиоников в своей лаборатории.

После того как мой ограничитель слетел из-за той неожиданной вспышки ярости… Я не помню, что тогда натворила. Вернее, итоговый результат был в виде полностью разрушенного здания и огромного котлована, что остался от моих способностей. Этом был первый раз, когда я сорвалась и не смогла себя проконтролировать. Я и Сумико выжили. Впрочем, подозреваю, я сделала все, чтобы моя мила малышка не пострадала.

Мое сознание было погружено в вечную темноту. Но я очнулась. Очнулась тогда в нескольких сотнях километрах от того места. Видимо, на последних остатках сил я постаралась переместиться не слишком далеко, но хотя бы так, чтобы меня сразу же не нашли.