Несмотря на то, что первые две атомные бомбы представляли собой сравнительно примитивные устройства, каждая из них на несколько порядков превосходила по мощности что-либо ранее применявшееся в войне. Не прошло и десяти лет с тех пор, как на Хиросиму была сброшена бомба, а уже стало возможным создавать оружие, каждая единица которого превосходила по мощности все устройства, когда-либо использовавшиеся в войне человеком с начала истории. В 1961 г. СССР взорвал чудовищную бомбу, мощность которой по оценкам составляла 58 мегатонн, т. е. 58 миллионов тонн тротила; цифра эта явилась результатом ошибки в расчетах ученых, так впоследствии заявили Советы. К тому моменту исследование и разработки еще более мощных устройств фактически прекратились, не потому, что это было невозможно, а из-за того, что, говоря словами Уинстона Черчилля, этим устройствам осталось бы в мире «лишь докрамсывать руины».

Соединенным Штатам первым удалось получить атомную бомбу и четыре года сохранять на нее монополию. В сентябре 1949 г. последняя была нарушена сталинским СССР. Испытания водородных бомб, проведенные сверхдержавами в 1952 и 1953 г., представляли собой важный результат, хотя значение их было несравнимо со значимостью применения первых двух бомб. С тех пор число стран, имеющих в своем распоряжении ядерные арсеналы, продолжало расти. Великобритания, Франция, Китай и Индия присоединились к клубу. Каждая из них (за исключением, насколько нам известно, последней) производила сначала устройство, основанное на делении ядра, а затем — на термоядерном синтезе. Согласно общему мнению, ряд других стран, хотя те в открытую и не испытывали ядерных зарядов, обладают их запасами или же могут при необходимости быстро их собрать. Еще больше стран при желании могли бы легко создать бомбу, но не намерены так поступать; это, пожалуй, первый пример в истории, когда некоторые правительства добровольно решили отказаться от разработки оружия, которое они с технической и экономической точек зрения способны достаточно легко создать.

Нежелание столь многих государств прилагать усилия к тому, чтобы обзавестись ядерным оружием, становится легко понятным, если принять во внимание политические преимущества, которые проистекают от его наличия или отсутствия. Разработка программы ядерного оружия привела к огромному напряжению технических и финансовых ресурсов таких бедных стран, как Китай, Индия и, вероятно, Пакистан. Все три либо уже имеют бомбу, либо близки к ее созданию, однако ни одной не удалось конвертировать обладание бомбой в существенное политическое преимущество. Так, например, Китай не смог вернуть себе потерянную провинцию Формоза и даже не смог «наказать» соседний Вьетнам, государство, несравнимое с ним по военной мощи. Ядерная бомба не помогла Индии ни в решении проблемы тамильского сепаратизма в Шри-Ланке, ни в решении проблемы мусульманского ирредентизма в Кашмире. Наконец, власти Пакистана в неофициальной беседе любят оправдывать свою ядерную программу боязнью быть завоеванными Индией. Они говорят о том, что до настоящего момента ни одна страна, обладающая ядерным оружием, не исчезла с политической карты мира. Это, конечно, верно, но не учитывается тот факт, что число неядерных государств, которые исчезли с карты мира после 1945 г., также очень мало.

Политические выгоды, которые дает обладание ядерным оружием таким средним по значимости державам, как Великобритания и Франция, еще незначительнее, если они вообще существуют. Наличие ядерной бомбы не помогло ни одной из этих стран вернуть себе былое положение и даже сохранить что-либо подобное их прежнему статусу великих держав. (На самом деле одной из причин, по которой движение в поддержку ядерного разоружения в Великобритании потеряло первоначальную силу, было то, что сие по большому счету никого не волновало.) Бомба появилась у них слишком поздно, чтобы предотвратить потерю ими своих колониальных владений; хотя, появись она у них раньше, вряд ли это оружие помогло бы замедлить, а тем более остановить процесс распада этих империй. Сегодня имеющийся у этих стран ядерный арсенал почти наверняка не поможет им оградить свои заморские территории от оккупации решительным агрессором, даже в том случае, если у самого агрессора нет ядерного оружия. Десятилетиями обе эти страны приводили в обоснование своих расходов на ядерное вооружение необходимость предотвратить нападение Советского Союза, в случае если американцы не смогут выполнить своих гарантий. Такой ход рассуждений выглядел вполне убедительно, но если бы он был реализован на практике, это неминуемо привело бы эти страны к быстрому, неизбежному и окончательному национальному самоубийству.

Сверхдержавы же, безусловно, в значительной степени обязаны своим статусом необычайно мощным ядерным арсеналам. Однако даже в их случае получение на основе этого статуса ощутимых политических выгод оказалось проблематичным. Это стало очевидно уже в 1945 г., когда во время Потсдамской конференции на Сталина не произвело особого впечатления заявление президента Трумэна об имеющейся у него атомной бомбе. В последующие четыре года американская монополия на ядерное оружие не помешала СССР укрепить свою восточноевропейскую империю. Западные наблюдатели того времени отмечали, что министр иностранных дел СССР Молотов ухитрялся действовать так, будто у Соединенных Штатов не было бомбы, или же так, как будто у СССР она была. Ядерное оружие не спасло Чехословакию от прихода коммунистов в 1948 г. Не помогло оно и предотвратить приход в Китае к власти Мао Цзэдуна, — события, десятилетиями считавшегося единственным крупным поражением Запада в борьбе с мировым коммунизмом.

Так как к тому времени у Советского Союза уже тоже было ядерное оружие, год за годом вероятность его применения становилась все меньше и меньше. Во время войны в Корее Дуглас Макартур хотел применить бомбу против Китая, но потерял свою должность, когда публично заявил об этом. В 1954–1958 гг. Соединенные Штаты неоднократно угрожали Китаю ядерным оружием, однако дало ли это какие-то результаты, остается неизвестным. Затем пришла очередь Хрущева бряцать межконтинентальными ракетами, которых, как выяснилось позже, у него не было. Пожалуй, последний раз серьезные угрозы применения ядерного оружия звучали во время Карибского кризиса в октябре 1962 г. Даже тогда способ, каким американский президент Кеннеди справился с кризисом, — установив блокаду, предложив Хрущеву разрешить ситуацию путем вывода американской ракетной базы из Турции и т. д., — был специально разработан таким образом, чтобы гарантировать, насколько это в человеческих силах, что ядерное оружие не будет применено. По словам советника по национальной безопасности Макджорджа Банди, шансы того, что президент на самом деле прикажет нажать на кнопку, составляли один к ста. И все же даже такой вероятности хватило для того, чтобы внушить миру страх, который не проходит по сей день. Кризис открыл дорогу подписанию ряда соглашений, как международных, так и двусторонних, заключенных между сверхдержавами, целью каждого из которых было ограничение количества оружия, его средств доставки, или того и другого вместе.

Успешно нейтрализовав друг друга, сверхдержавы открыли для себя, что наличие ядерного оружия не такое уж большое преимущество даже в их отношениях со странами, им не обладающими. После 1945 г. и США, и СССР многократно становились очевидцами нестабильности своего влияния, особенно в странах «третьего мира», где Соединенные Штаты сначала «потеряли», а затем «вернули» целый ряд стран от Египта до Индонезии и от Сомали до Ирака. Для СССР на протяжении полутора десятилетий, начиная с 1973 г., процесс шел в обратном направлении: имеется в виду утрата им Чили и временное обретение Эфиопии (если вообще можно считать приобретением получение в качестве союзника одной из беднейших стран мира). Нет смысла приводить тут многочисленные случаи, когда, как правило, в результате внутреннего переворота слаборазвитое государство переходило от западных союзников к восточным, и наоборот. Судя по всему, на все эти перемены никак не влиял вопрос о том, которая из держав, СССР или США, обладала более мощным ядерным арсеналом.