- А что со сценой? Он вернется?

- Не знаю. Пусть сначала встанет. Он считает, что теперь не сможет вернуться. После той публикации.

Молчание.

- Ты меня, наверное, ненавидишь?

Никита и сам не знал, зачем это спросил. Какое ему дело до чувств Глебовой поклонницы? Ульяна покачала головой:

- Это его выбор. Он не обсуждается. Лишь бы ему было хорошо.

Докурили. Никита замялся, не зная, как прощаться. Просто «Пока» — слишком мало, обниматься и целоваться на прощание в данной ситуации как-то странно. Но Ульяна сама подала ему руку, крепко пожала. Никита заметил, что на большом пальце у нее тонкая полоска серебра.

- Спасибо за все. Ларка, пошли.

Никита проводил их задумчивым взглядом. Пешком пошли, на автобус. С дешевенькими рюкзачками за плечами. Мда…

А в номере его ждала буря под именем Глеб Васильевич.

- Ты что устроил? Ты зачем их сюда притащил?

Глеб орал так, что, кажется, стекла звенели.

- Я никого не притаскивал. Они сами приехали, — Никита старался говорить как можно спокойнее.

Он сел на диван перед накрытым, так и нетронутым столом, отхлебнул холодный чай, наблюдая, как Глеб катается перед ним взад-вперед.

- Они стояли на проходной и не знали, как тебя найти.

- А ты им помог?! Кто тебя просил?!

- Глеб, я тебя не понимаю! Это же твои поклонники! Не враги, не журналисты, поклонники! Они приехали на последние деньги, даже не увидеть тебя – они на это и не надеялись. Не делай такие глаза, ты хорошо их выдрессировал, прямо как Ирму! И когда успел? Они не хотели сюда идти, собирались просто передать тебе цветы и гостинцы. Ну и узнать, как ты себя чувствуешь!

- Охренительно я себя чувствую! В инвалидном кресле! Как они еще сфоткаться меня не попросили! И спеть заодно!

- Эти бы не попросили! Они тебя боятся! Любят и боятся! И твой сволочной характер знают лучше, чем я! – Никита сам того не замечая тоже перешел на крик.

- Ах сволочной?!

- А какой?! Ты посмотри – все твои любимые сладости. Книжки про твоего Гурова! Цветы! Они хотели сделать тебе приятное и даже не надеялись на благодарность. Они просто тебя любят. И беспокоятся за тебя. Неужели так сложно было выпить с ними чаю? Это же твои зрители, ты для них всю жизнь работал.

- Да ни хрена они не меня любят! Они любят артиста Немова. Которого сами себе придумали! И если я каким-то образом вылечу из созданного ими образа, их любовь обернется в ненависть! Что ты знаешь о поклонниках? Увидел двух смазливых дурочек и купился? Знаешь, сколько я таких встречал? Сначала цветы и подарки, а потом из подворотни кислотой в лицо! Потому что она там что-то себе напридумывала!

- Тебе кислотой в лицо? – прищурился Никита. – Что-то незаметно!

- Ну не мне, но были прецеденты у коллег. И у меня всякого было достаточно, чтобы понять простую вещь: поклонников к себе приближать нельзя! А ты вообще поступил по-свински, притащив их сюда без предупреждения. Особенно эту!

- Кого?

- Черненькую. Как ее там зовут? Что-то такое революционное.

- Ульяна ее зовут. Громова. Почему революционное?

- Мда, чему тебя в школе учили? Ульяна Громова – героиня Молодой гвардии. Краснодон, партизаны, и все такое. И эта такая же, как ее легендарная тезка, больная во всю голову!

- Больная потому, что переживает за тебя?!

- А ты считаешь, это нормально переживать за дядьку из телевизора старше ее на сорок лет?!

- Не совсем, — уклонился от прямого ответа Ник. – Так ты ее знаешь?

- Примелькалась. На все московские концерты ходит, цветочки носит.

- И? Приставала к тебе?

- Нет.

- Домой приходила, под дверью спала?

- Нет.

- Жене звонила угрожала? Тебе секс предлагала?

- Тьфу, да нет конечно! – возмутился Глеб.

- Так а в чем ее неадекватность тогда заключается?

- Слушай, ну что ты ко мне пристал? Просто раздражает! Она в каждой дырке затычка. На концертах, в Интернете, на сайте. Все знает, везде лезет. Сюда вот принеслась, нахрен?

- Убедиться, что ты жив и здоров? Поддержать, как умеет? Как ты сам им позволяешь, в строго очерченных рамках.

- Никит, я тебя умоляю! Не надо защищать человека, о котором ты ничего не знаешь. Все они хотят одного и того же – переспать с кумиром. Но это не ко мне, я с поклонницами никогда не спал. А конкретно эту твою Ульяну я уже лет десять вижу постоянно!

- Сколько?! – Никита отставил в сторону чашку, из которой так и не попил. – Глеб, ей не больше двадцати. Если ты ее десять лет видишь на своих концертах… Ты понимаешь, что секс здесь не при чем? В десять лет о сексе не думают! И, ты меня извини, конечно, но как сексуальный объект ты ее вообще не интересуешь, скорее всего. У нее кольцо на большом пальце. Она в теме.

- Какой теме?

- Ну лесбиянка, если грубо.

- Потрясающе! У меня еще извращенцы в фан-клубе! Очень радует! И это только подтверждает мою теорию – они все больные!

- Да ни хрена ты не понял! – взорвался Ник. – Она в десять лет в тебя влюбилась. Как в папу! Не надо быть психологом, чтобы понять. Тут копни, и сто процентов выяснится, что она из неполной семьи. Папы или нет, или такой, что лучше б не было. И она нашла себе тебя. Ходила на твои концерты, цветочки носила. А ты ее отпинывал. Ты же всегда отпинываешь людей, которые тебя любят. Но одни, когда их мордой об стол, разворачиваются и уходят туда, где их больше ценят. А есть такие извращенцы, которые все равно будут рядом, будут терпеть и любить такого, какой есть. Получать, утираться и любить дальше. Мальчика она себе не нашла и найти не сможет. Потому что мальчики на твоем фоне проигрывают. И потому что от яйценосителей ничего хорошего она в жизни не видела. Вот и попала в тему. А ты остался, идеал, мать твою!

Глеб ошарашенно смотрел на орущего Ника, уже не пытаясь возражать. А у Никиты как всегда резко кончился завод. На кого он кричит? Кого защищает? Девчонку, о которой действительно ничего не знает? Или себя?

- Все, ладно, закрыли тему.

Помолчали.

- Ник…

- М?

- Ты понимаешь, что мы сейчас ругались из-за моей поклонницы?

Ы-ы-ы! Не убить бы сейчас никого! Случайно!