При таких-то условиях караван совершил в течение трех месяцев первую половину своего пути. Единственным светлым лучом для Стэнли за все это время была встреча с арабским купцом, возвращавшимся из глубины Африки и сообщившим Стэнли, что он видел Ливингстона в Уджиджи на берегу Танганьики. Стэнли таким образом освобождался от необходимости бродить по Центральной Африке, разыскивая следы Ливингстона. Он теперь знал, куда идти, и если бы даже Ливингстон покинул Уджиджи ранее чем туда придет Стэнли, то можно было идти по свежим следам знаменитого путешественника.
В двадцатых числах июня караван Стэнли вступил в Унианиембэ. Это центральная область громадной страны, лежащей между великими озерами Виктория и Танганьика и восточным побережьем Африки. Она разделяется на целый ряд областей, в сущности совершенно независимых, но, по преданию, считающихся принадлежащими султану Унианиембэ. Последняя важна в особенности в том отношении, что здесь находятся два важных поселения арабов, являющихся первым важным торговым пунктом на пути от берега внутрь Африки. Так как арабы играли большую роль в путешествиях Стэнли, то здесь будет уместно сказать несколько слов об их значении для Центральной Африки вообще.
Роль арабов в Африке громадна. Как известно, они мусульманизировали всю Северную Африку, причем влияние их — расовое, религиозное и культурное простирается далеко в глубь Африки и с каждым годом расширяется. Уже на наших глазах арабскому влиянию подпала вся область, лежащая на верхнем Ниле вплоть до озера Виктория. Подобный же процесс происходит и в Центральной Африке. Здесь арабы появились позже, чем в Северной Африке; притом это были арабы иного рода. Северную Африку наводнили кочевники Йемена, явившиеся сюда под влиянием проповеди о покорении всего мира мусульманству. В Центральную Африку явились арабские купцы из Омана, преследовавшие торговые цели. Они начали покорение Занзибара, затем подчинили себе Занзибарское побережье и отсюда стали предпринимать экспедиции внутрь Африки, имевшие полувоенный и полуторговый характер. Арабов Центральной Африки немного: их насчитывают не более десяти тысяч семейств. Но они в культурном отношении стоят высоко над туземцами и потому играют здесь огромную роль. Это — богатые люди, владеющие обширными поместьями на острове Занзибар, в прибрежной части материка и во многих местах внутренней Африки. Они владеют множеством рабов, имеют обширные плантации, ведут огромную торговлю, живут по-княжески и, считаясь в подданстве у занзибарского султана, в сущности являются независимыми князьями. Внутри страны они образовали ряд станций, состоящих из нескольких арабских домов, которые по своей величине и толщине глиняных стен представляют настоящие крепости и обыкновенно бывают окружены сотнями хижин для слуг и рабов. В Унианиембэ находятся две такие арабские станции, стоящие одна возле другой Табора и Квихара. Уджиджи, куда направлялся Стэнли за Ливингстоном, было также арабской станцией, разросшейся в важный город внутренней Африки. Торговая роль арабов в высшей степени важна, так как единственно благодаря им внутренняя Африка имеет возможность сбывать свои продукты и получать продукты цивилизации — ткани, железные изделия, оружие и прочее. Но вместе с тем арабы оказываются страшнейшей язвой Центральной Африки, — потому что важнейшими предметами, которые они вывозят из Центральной Африки, являются слоновая кость и рабы. Охваченные жаждою наживы арабы, чтобы добыть больше слоновой кости, без церемонии отнимают ее у туземного населения, сжигая при этом селения и убивая жителей. Еще убийственнее торговля рабами. Арабы просто предпринимают охоту на людей, разоряя и лишая населения целые страны. Так как оба главных предмета арабского вывоза становится все труднее добывать в областях, лежащих ближе к морю, — слоновую кость из-за ухода отсюда слонов, а рабов — вследствие того, что туземцы, получив огнестрельное оружие, дают теперь отпор арабским разбойникам, — то арабы с каждым годом проникают все далее и далее внутрь Африки. В середине шестидесятых годов они не проникали далее озера Танганьика, а в конце восьмидесятых Стэнли встретил их далеко на западе, по берегам Арувими, притока Конго, и в верхнем течении самого Конго. Конечно, далеко не все арабы занимаются таким разбойничьим ремеслом; есть между ними благородные люди, ведущие правильную и честную торговлю, которая сама достаточно выгодна здесь, чтобы обогатить каждого занимающегося ею. В новейшее время многие из работорговцев убедились в невозможности продолжать свой промысел при новых условиях, созданных появлением в Центральной Африке европейцев, и перешли к правильной торговле и обработке своих плантаций. Против упорных же работорговцев в настоящее время принимаются серьезные меры в Занзибаре, который недавно еще являлся главным пунктом работорговли. Меры эти явились, главным образом, под влиянием открытого Стэнли чудовищного способа, которым арабы получали свой живой товар. Однако еще до сих пор это зло сильно, и многие арабы по-прежнему охотятся на людей, опустошают целые области.
В Унианиембэ Стэнли был с почетом встречен имевшими здесь свою резиденцию арабами. В его распоряжение был отдан один из домов-крепостей, где он и поместился со своими товарами и слугами. Все члены каравана получили щедрые подарки. Здесь же Стэнли нашел караван, отправленный на помощь Ливингстону английским правительством. Караван этот не двигался вперед, потому что дорога в Уджиджи была загорожена новым африканским завоевателем Мирамбо. В Африке постоянно являются своего рода Наполеоны, которые из ничего — из беглых рабов, пастухов или разбойников — превращаются в основателей обширных и могущественных империй, редко переживающих смерть своих основателей. Мирамбо, бывший незадолго до прихода Стэнли атаманом разбойничьей шайки, теперь стоял на пути к основанию большого государства, а позднее действительно стал во главе могущественной империи. Это был кровожадный, хотя умный и способный негр. Возвеличение его ознаменовалось страшным кровопролитием, жертвами которого пали многие сотни тысяч людей. Вместе с тем он страшно ненавидел арабов и в данный момент, перехватив дорогу в Уджиджи, объявил, что ни один караван не пройдет по этой дороге. Унианиембские арабы, терпевшие громадные убытки от этого прекращения сношений с Уджиджи, а стало быть, и со всеми областями, лежащими далее на запад, решились силою прогнать Мирамбо с дороги. Стэнли, только что оправившийся от болезни, которая продержала его целую неделю в постели, решил присоединиться к арабам в надежде посодействовать скорейшему очищению дороги в Уджиджи. Гордые арабы пренебрежительно смотрели на негра Мирамбо и надеялись легко с ним управиться. Действительно, их двухтысячная армия сначала имела успех, но когда пришлось столкнуться с главными силами Мирамбо, невольники арабов, а за ними и сами их господа бежали с поля сражения. Стэнли в это время снова стал жертвой лихорадки и находился в почти бессознательном состоянии. Арабы, убегая, совсем забыли о своем больном союзнике и бросили его на произвол судьбы. Так же поступили и люди Стэнли, принимавшие участие в сражении и потерявшие несколько человек. Только один юноша-араб, вывезенный Стэнли из Иерусалима, позаботился о своем господине, посадил его на последнего остававшегося у Стэнли осла и привез в Унианиембэ. После этого происшествия Мирамбо двинулся на арабское поселение Табора, разрушил несколько домов-крепостей и убил нескольких юношей-арабов, которые смело вышли против него в сопровождении рабов, немедленно покинувших их, как только началось сражение. Табора отстоит всего на час пути от Квихары, в которой поселился Стэнли, и последний ожидал нападения Мирамбо также и на свой дом, но Мирамбо был отвлечен новым неприятелем в лице султана Унианиембэ.
После всех этих происшествий Стэнли решился проникнуть в Уджиджи, обойдя Мирамбо далеко с юга. Однако ему пришлось пробыть в Унианиембэ три месяца, так как его удерживали то собственная болезнь, то болезнь его спутников, то, наконец, отказ последних. Дорога, которую выбрал Стэнли, была совершенно новой и никому не известной. Не только слуги Стэнли, но и смелые арабы-купцы не сомневались, что идти по этой дороге значило идти на верную смерть. К тому же сам Стэнли был так изнурен лишениями и болезнями, что выглядел настоящим мертвецом. Все советовали отдохнуть и возвратиться назад в Занзибар, так как до Ливингстона ему не добраться. Однако мысль оставить дело на половине дороги и предоставить Ливингстона всем ужасам нищеты в глубине Африки, лишенного возможности продолжать свои исследования, или вернуться в Европу, была до такой степени невыносима для Стэнли, что он решил добраться до Ливингстона чего бы это ни стоило. Он решил оставить большую часть своего багажа в Унианиембэ, взять только самое необходимое для Ливингстона и запас товара, достаточный для прокорма небольшого отряда до Уджиджи и обратно. Обещанием богатого вознаграждения Стэнли успел склонить к участию в путешествии 50 человек из своего каравана. Когда отряд выступал в путь, Стэнли был так слаб, что едва мог стоять на ногах. Его поддерживала железная воля, и теперь, когда все держалось более чем когда-либо только на нем, он за всю дорогу до Уджиджи ни разу не болел.