— А я тебе?

Семенов замер, понимая, что изменить ничего невозможно, и ему вообще-то повезло встретиться с необычным человеком, что не каждому дано… И тут его осенило…

— Ты волк, значит однолюб?

Кивок.

— И выбрал ты меня?

Кивок.

— За что такое счастье?

Стэр обиженно отвернулся.

— Не злись, это нервное, — попытался неуклюже оправдаться Семенов.

— Нам пора, — встал с кровати Стэр.

— А если я откажусь от связи с тобой, ты меня убьешь?

— Нет, — холодно ответил Стэр, Семенов от такого тона вздрогнул, понимая, что перегнул палку. — Переждешь здесь, пока мой запах не выветрится, и уйдешь домой.

— А если соглашусь? — поспешно добавил Семенов, пока хмурый Стэр не успел выйти из комнаты. К тому же себя он никогда обманывать не любил. Получив в свои руки такого парня, как Стэр, отказаться по собственной воле от него у Семенова не получится никогда. Стоит только представить, как тот ласкает кого-то другого, без всякой волчьей крови хочется впиться в горло мнимому конкуренту. Но как же родители, друзья? Школа, институт? Мало я себя перевернул за эти дни, так еще контрольный выстрел — оборотень…

— После обряда вернемся в школу и продолжим жить, как и раньше, с одним исключением: не порознь, а вместе.

— И я буду жрать сырое мясо и выть на луну?

— Но я же жру, — обиженно рыкнул Стэр. — А на луну я не вою. Но если тебе очень захочется повыть, то мешать не стану.

— Стэр… — жалобно протянул он, сдаваясь. Ну как он без Стэра теперь?

— Прости меня, Сереж, просто не могу я без тебя больше, хоть дохни от тоски.

— Ты же меня не заставлял, — нежно улыбнулся Стэру Семенов, отбрасывая последние доводы разума.

— Тогда, пойдем на ужин, отец ждет, — радостно засиял Стэр.

— Что, прям так? — показал на себя Семенов.

— Позже переоденешься, — отмахнулся Стэр. — Ты еще не видел, каким я сам из леса после прогулки прихожу, вот где ужас.

Небольшая, уютная столовая, по меркам того дома — так совсем ничего, каких-то квадратов тридцать. Овальный дубовый стол, стулья с высокой спинкой, сервировка стола как на картинках во дворцах, и слуги за спиной хозяина, в ливреях и навытяжку.

— Это мой отец, — моментально представил Семенова Стэр. — Борис Григорьевич.

— Очень приятно, — вежливо пожал протянутую руку для рукопожатия Семенов.

— А это, стало быть, жених моего сына.

— Как недавно выяснилось, жених.

— Тянуть с обрядом не будем? — спросил и смотрит на обоих, мол, что мы ему ответим. Оба парня промолчали. — Вот и хорошо. Поедим и пойдем.

Семенову казалось, что он и куска от волнения проглотить не сможет. Ошибся. Было настолько вкусно, что ел за двоих.

— Готовы? — поднялся Борис Григорьевич.

Слаженный кивок.

— Идемте.

Парни пошли за ним в следующую дверь и приблизились к столу, на котором стоял серебряный кубок с чем-то, налитым в него.

— Это серебро? — удивился Семенов.

— Да, — усмехнулся отец Стэра, ожидая продолжения вопроса.

— Вы же оборотни, а серебро обжигает…

— Зайка, это выдумки, — ласково прошептал Стэр, от чего Семенов смутился, прям как красна девица.

— Дайте мне ваши руки, — попросил вожак оборотней.

Он быстро резанул по пальцам, от чего Семенов недовольно зашипел, и накапал несколько капель в кубок.

— Пейте, — протянул он его Стэру. Тот сделал глоток и передал Сергею. — А ты допивай полностью.

Поморщившись, Семенов с трудом залил в себя терпкую холодную жидкость и отдал кубок обратно. По телу разлилось тепло, которое все усиливалось. С беспокойством он посмотрел на спокойно стоящего Стэра.

— Проснувшись утром, ты уже изменишься. Теперь вы связаны. Поздравляю, — похлопал Семенова по плечу Борис Григорьевич.

— Это все? — проговорил Семенов, стараясь не клацать зубами от пробравшей его дрожи.

— Идем в постель. Тебе надо выспаться, — заботливо повел обратно в комнату Семенова Стэр.

— Тебе тоже так же хреново? — Семенов позволил Стэру себя раздеть, трясясь от посекундно сменяющегося то холода, то жара.

— Я уже оборотень, а ты только становишься.

— Это неприятно, — сквозь зубы сказал Семенов, забираясь под одеяло и укутываясь в него, как в кокон.

— Спи, зайка, — сил у Семенова возмутиться не было.

Семенов проснулся от того, что что-то щекотало его нос.

— Тьфу, тьфу, бэ… что это? — потянул он за пепельное. — Ай!

— Нравится? — улыбаясь, спросил Стэр, садясь на кровати и смотря на ошарашенного Семенова, до которого медленно начало доходить, что это его собственный хвост.

— А? — стальные глаза взглянули на Валежнева с таким детским испугом, что и его пробрало.

— Ты не волнуйся, это просто первый раз спонтанное превращение случилось. Теперь ты сам начнешь контролировать, где и когда можно будет обернуться.

— Да? — все еще в неадеквате, протянул Семенов. Потянулся руками к лицу, проверить несколько все плохо, и теперь уже окончательно понял, что "писец" пришел не один, а вместе с горностаем, мехом кверху. Большие лапищи лежали на подушке, сам Семенов, мохнатый как йети, разлегся на кровати, отмечая, что волк довольно крупный, раза в три больше обычного. Вроде даже гордость в одном месте заиграла, пока не вспомнил, что вместо лица у него теперь морда. Рванув с кровати, как на старте в олимпийских играх, с пробуксовкой и изодрав когтями постель, подскочил к зеркалу и застыл, разглядывая себя в нем.

— Привет, — поздоровался Семенов с отражением, при этом следя за движениями челюсти. — Не понял?

— В волчьем обличии мы разговариваем мысленно, пасть не приспособлена издавать человеческую речь. Хочешь — попробуй порычать, — предложил Стэр.

— Ррр! — заправски издал рык Семенов и, обрадовавшись, как ребенок конфете, еще порычал несколько раз, пока не увидел, как Стэр не смог сдержаться и перекинулся в волка даже поболее Семенова.

— Извини, не смог сдержат инстинкт. Я альфа, а ты на моей территории и принадлежишь мне… Рррр! — рявкнул Стэр и шагнул к Семенову, отчего тот поджал хвост, признавая превосходство смоляного волчища, с глазами солнечного янтаря. Семенову захотелось прижаться к нему, лизнуть за ухом, в нос и глаза. Потереться всем телом, даже поваляться немного, пошалить…

— Ты подчиняешься, — с лаской произнес Стэр.

— Вроде бы, — растерялся Семенов, не понимая до этого, что происходило и свои желания.

— Прости, но сдерживаться я больше не могу, — стремительное движение грациозного хищника, и, тихо поскуливая от испуга, молодой оборотень прижимается к полу. Черный, схватив за холку зубами, собирается установить свою метку. Прикусил сильнее. Пепельный обиженно взвыл. Стэр тут же зализал свой укус, но точки все же остались, как знак пары для остальных обратней. Сергей, мало что соображая, как человек, отдался на волю инстинктам, приподнимая заднюю часть и чуть прогибаясь. Стэр, довольно рыкнув, сразу же вошел, задавая бешеный темп. Семенов, поскуливая от болезненного вторжения, вырваться все же не старался, и уже через несколько минут начал получать удовольствие. И самое странное — он себя совершенно не воспринимал как животное, но и как человека тоже, это скорее было как нечто среднее. Описать подобное он не мог, просто чувствовал, и все. Был бы он человеком, его бы стошнило от подобного, а был бы зверем, вообще бы не заморачивался по таким пустякам, зная, что альфа сильнее и всегда прав, и точка. Но сейчас Семенов, все же ощущая превосходство альфы, получал и удовольствие от их близости.

Рычание у них получилось обоюдным, в запале Стэр еще раз прихватил Семенова зубами до крови и, кончив, отвалился в сторону, приняв человеческий облик, как и Сергей.

— Я в ахуе, — выдал тяжело дышащий Семенов.

— Извини, что так…

— Не за что… я и сам… животное…

— Оборотень не совсем животное, — начал было оправдываться Стэр.

— Знаю. Сам ощутил, что человеческое во мне не пропало даже в волчьем теле, но и сожрать никого вроде не хотел. Или жажда крови после появится?