— Я понял, что всё сложно, — кивнул Тацуя и разблокировал браслеты. Далее минут двадцать он просто стоял, вслушиваясь в магическое плетение, а затем на одном дыхании подхватил его и принял на себя, доверяя инстинктам. На плечи давило так, словно он пытался удержать целую гору, но сдаваться Тацуя был не намерен, к тому же на периферии сознания запылал синий факел и стало легче, теперь его уже не пытались затоптать, но просто давили словно говоря, сможешь ли?

Спустя почти два часа напряжённой борьбы юные маги таки дошли до большого подземного зала. Глаза Тацуи заливал пот. «Вот оно», — понял Тацуя, смотря на расплывающееся в глазах средоточие. Единым волевым усилием Тацуя направил всего себя на этот кристалл, десять секунд борьбы показались вечностью, но вот кристалл на мгновение сверкнул идеальной прозрачной пустотой и вспыхнул теперь уже синим огнём, и тут же пропало всякое давление, и Тацуя позволил себе упасть на колени.

— Это было сложно, — впервые за всё время с момента, как они начали свой поход, сообщил Тацуя.

— Ты можешь гордиться собой, поверь, далеко не каждый может выдержать подобное. — Сообщил Гарри и, достав из рюкзака бутылку с водой, вылил её себе на голову, а вторую бросил Тацуе. Недолго думая, тот повторил действия семпая. Полегчало, по крайней мере, двоение в глазах прекратилось.

— Что теперь?

— Как только восстановишься достаточно, чтобы пойти до родового зала, то пойдём туда. Я надеюсь, что мы найдём там, где можно присесть.

Тацуя согласно кивнул и поднялся, чётко отдавая себе отчёт, что чем дольше сидеть на полу, тем хуже. Уж лучше дойти и отрубиться где-то на верхних этажах.

Обратный путь был не таким уж и сложным, да и идти, как оказалось, надо всего-то на второй этаж. Так что спустя примерно десять минут они уже стояли у дверей, украшенных гербом ворона, расправившего крылья, готового впиться когтями в жертву, всё это в замысловатых вензелях. В общем, выглядело очень солидно. Гарри сделал глубокий вдох и спокойно сказал, что Тацуе пока что лучше не заходить, ибо знакомство с магическими живыми портретами лучше начинать не с вполне возможного фунта презрения. Юноша решил не уточнять, почему семпай уверен, что ему не будут рады и, устроившись у стены, решил, что немного подремать самое то.

Договорившись с Тацуей о дальнейших действиях Гарри ещё раз вздохнул и толкнул тяжёлые двери. Стоило юноше сделать несколько шагов, как в зале начали вспыхивать магические светильники. Со стен на него смотрели ростовые портреты предков. Как только Гарри оказался в центре комнаты, то сразу ощутил изучающие его взгляды. Юноша поклонился и тихо поприветствовал родичей. Как он и ожидал, практически все смотрели на него с нескрываемым разочарованием, что было вполне понятно, ибо Гарри практически ничего общего не имел с внешностью могучих лордов. Любопытство было только в глазах одетого довольно просто молодого мужчины.

— Как тебя зовут? — поинтересовался он с портрета.

— Гарри, — как-то совсем доверчиво ответил юноша и, собрав силы в кулак, отчеканил, — Гарольд Джеймс Певерелл-Слизерин.

— Вот только Слизеринов нам и не хватало, – послышалось откуда-то справа, но Гарри решил не оборачиваться и продолжил смотреть только на портрет, что заговорил с ним.

— Что ж, я рад знакомству, Гарри, можешь называть меня Игнотус, а что до остальных, так они злятся, что на тебе нет наших регалий. — Только теперь Гарри заметил, что у всех портретов было одно общее, а именно мантия невидимка на плечах. Недолго думая, Гарри достал свою из прикреплённого мешочка и накинул на плечи также, как это сделал Игнотус на своём портрете. Недовольное бурчание со сторон прекратилось.

— Я так понимаю, ты был не в курсе, что надо было её надеть? — с почти отеческой улыбкой поинтересовался Игнотус с портрета.

— Прошу простить моё недостойное поведение, я и правда не знал, что её нужно было одеть.

Откуда-то слева раздался одобрительный возглас, что де «чего на парня насели, он, между прочим, смог преодолеть ушедший в осаду замок и явиться к нам, что уже более, чем говорит о его силе.»

— Я должен принести свои извинения, я не преодолевал защиту, за меня это сделал мой друг. Мне, синему рангу, не пройти защиту, выставленную Чёрным Рыцарем.

Откуда-то справа снова послышался возглас негодования. Но Игнотус, всё также спокойно смотрящий с портрета, тихо спросил:

— Как ты узнал, что ты Певерелл?

— Прошёл проверку в Гринготтсе, я последний из рода Поттеров по отцу и Слизеринов по матери. В момент, когда проходила проверка, загорелись гербы Поттеров, Слизеринов и Певереллов. Затем герб Певереллов поглотил герб Поттеров.

— Вот как, очень интересно, — всё также доброжелательно сообщил Игнотус. Ни один портрет не смел перебивать его. — Расскажешь, что за украшение на лбу?

Когда Гарри закончил рассказ о своей жизни, уже никто из портретов не смотрел на него, как в начале. Хотя Гарри до конца так и не понимал, как его, по сути, жалобы на тяжёлую судьбу могли поднять его в глазах предков. Видимо, недоумение отразилось на лице, так как Игнотус спокойно пояснил:

— Полагаю, ты слышал, что встречают по одёжке. Но то, что ты считаешь недостойными жалобами на тяготы и лишения, вовсе ими не являются. Да, тебя защитило родовое плетение Слизеринов, но вот от крестража, а именно им являлся этот шрам, оно тебя защитить не могло. Ты пробудил нашу кровь ещё в младенчестве и нашей родовой магией запечатал крестраж, который в последствии был уничтожен ядом василиска. Этим ты доказал, что достоин уважения. То, что ты воспринимаешь как жалобы — это крик о помощи маленького ребёнка, оставшегося без поддержки. И даже тогда, когда раз за разом на твои плечи падали тяжкие испытания, ты не допустил в свою душу зла. Ведь именно поэтому ты не найдёшь в этом зале портретов моих братьев, хотя до меня лордами были они. Как были лорды и до них. Так что запомни, ты — наше дитя, и ты это уже не раз доказал. Сила духа — вот истинный девиз Певереллов, ибо без оной жить с нашим родовым даром просто невозможно. Ты, скорее всего, латентен, но это не принижает тебя, ты отчаянно упрямый побег, что возрос из давно срубленного древа. Теперь на твоих плечах возрождение рода, и ты, как следует из твоего рассказа, уже сделал всё возможное к текущему моменту для того, чтобы наш герб снова вышел из тени.

Гарри непонимающе моргнул.

— Видишь ли, мы и впрямь потомки Белой Госпожи, и это одновременно и дар, и проклятье. Потому что мы не можем плодиться и размножаться, как другие рода. Взгляни на наше родовое древо! Как видишь, всегда одна линия, побочные ветви отсутствуют. Это вызвано тем, что мы не можем иметь детей без любви. Только искренняя любовь и полная магическая совместимость, а иначе… — Игнотус пожал плечами. — Но давай о менее грустном, ведь ты уже сумел преодолеть этот барьер. Позови сюда своего друга, я хочу познакомиться с сильнейшим магом этого столетия.

Тацую пришлось расталкивать, а затем они вдвоём с интересом слушали сначала Игнотуса, а потом Чёрного Рыцаря Рейгарда, которые посвящали молодёжь в некоторые тонкости древних традиций. Так Тацуя узнал, что, оказывается, он единственный в своём роде и соперников по магической силе у него нет и быть не может. Рейгард пояснил это очень просто:

— Представь себе, что будет, если ты и равный тебе по силе маг чего-то не поделите, ну к примеру, будете служить разным сюзеренам, представил? — Тацуя задумчиво кивнул, картина, которую живо нарисовало его воображение, ему не понравилась. — Вот чтобы того, что тебе только что представилось, не произошло, а я, поверь мне, могу понять, что ты себе представил, магия не допускает такого, и чёрный рыцарь всегда один и, пока он жив, второго не родится, и рождение второго не обязательно последует сразу за уходом в вечность предыдущего. Может пройти не один десяток, а то и сотни лет, прежде чем магия породит ещё одного чёрного рыцаря.

Как только с официальной частью было закончено, Игнотус настойчиво попросил всех за дверь, ибо обсуждать в зале предков устройство, как он выразился, магического карамультука вовсе не обязательно и для этого куда как более подходит библиотека. В итоге всё кончилось тем, что Тацуя и Рейгард нашли друг друга и вот уже третий час обсуждали нюансы хранения заклинаний.