* * *

Другой г-н был лодочником-перевозчиком. С лодкой и с комплексами. Помимо комплексов у г-на в лодке были весла, которыми он греб, парус, который он ставил при попутном ветре, и вполне себе комфортабельная каютка. Не было только мотора по причине конструктивной невозможности установки. А у конкурентов, промышлявших извозом-перевозом-на-другой-берег, у них у всех серьезные моторы были, а кое у кого и по два. Поэтому конкуренты имели кучу лояльных потребителей в сегменте срочно нуждающихся в быстрой переправе. А второй г-н этих потребителей почти не имел по причине тихоходности. И страшно завидовал конкурентам, мечтая о вхождении на рынок серьезной скоростной перевозки и о своей дольке от срочно нуждающегося сегмента.

Справедливости ради заметим, что у второго г-на была другая долька (а точнее, серьезная доля) в сегменте не нуждающихся в быстрой переправе, а желающих романтически-несерьезно покататься. Желающие катались под хлюпанье весел или под хлопанье паруса и никуда не торопились. Некоторые пары желающих даже уединялись в каютке, где реализовывали дополнительные желания.

В общем, терзался второй г-н от непопадания в сегмент. Так бы всерьез истерзался бы, но люди [79] посоветовали г-ну сходить на консультацию к сионским близнецам, что промышляли в том числе и транспортно-кораблестроительным маркетингом [80] .

* * *

Третий г-н был венкосплетателем. Он крайне профессионально плел наградные венки марки Laurus Nobilis из высококачественных свежезасушенных суперэкологически экстрачистых лавровых ветвей с листьями. Венки предназначались для увенчания гениев, триумфаторов и лауреатов [81] , поэтому и подход к отбору сырья и качеству плетения у г-на был крайне серьезным. Поэтому и цена на венки была серьезная.

Но к сожалению третьего г-на, на рынке увенчаний наблюдалась серьезная стагнация: никто не проводил в должном объеме олимпиад, никто не организовывал в достаточном количестве конкурсов, никто не присуждал с нужной активностью премий. Посему венчать особенно некого было.

Правда, домохозяйки, домработницы и шеф-повары предприятий питания венки раскупали охотно: использованный в изделии свежезасушенный лист Laurus Nobilis был настолько суперэкологически экстрачистый, что с успехом использовался этим альтернативным сегментом при приготовлении разнообразных блюд.

Так что почивать на нереализованных лаврах нашему г-ну особо не приходилось.

Но все равно терзался третий г-н от недоувенчанности, то есть от той же непризнанности и непопадания в сегмент. Так бы и истерзался, но сами знаете кто посоветовал ему сами знаете что.

* * *

Короче, все три г-на столкнулись в дверях приемной сиамских мудрецов. А те сидят себе, в усы дуют и всех троих сразу приглашают. И живо так интересуются, какие беды г-д к ним привели. Наперебой заплакали все три г-на, изливая вместе со слезами свои непризнанности и недоувенчанности.

– Вот ведь зря говорят немудрецы-неблизнецы, что беда не приходит одна! – воскликнули мудрецы-близнецы. – Целых три г-на пришли, а беда у них одинаковая.

– Да как же это одинаковая? – возмущается один г-н. – Моя беда особо серьезная, музыкально-эстетическая!

– А моя что, несерьезная? – кричит второй г-н. – Без мотора мне такая беда, что она начинает плавно переходить в транспортно-репутационное горе.

– Эх, мой позор с вашими бедами сравним ли? – патетично восклицает третий г-н.

– Лавры в суп – это вам что, не трагедия, что ли, эсхило-софокловая?

– Цыц всем! – строго прикрикнули на пациентов сионские близнецы. – Пришел за советом – так молчи при этом. Запишите, а то забудете. Теперь слушайте, мнимые неудачники: беда у вас одна, да и той нет. Не делайте серьеза из вашего личного курьеза (он же казус).

– Как так нет беды? – хором кричат г-да.

– Да мы!.. Да вот же!.. А мы!.. А они!.. А мы-то…

– К вам что, наш «цыц» не относится? Слушайте и по возможности повинуйтесь, раз уж за советом пришли, – говорят сиамские мудрецы. – Отвечайте, бедовые вы наши, спрос есть на ваше предложение?

– Есть, да не там, где хотелось бы, – нестройным хором отвечают бедовые г-да.

– За музыку платят? Лодку арендуют? Венки берут?

– Платят.

– Арендуют.

– Берут, – отвечают.

– Не голодаете, не бедствуете ли? Хорошо платят-арендуют-берут?

– Да уж неплохо. И на хлеб [82] , и на масло [83] хватает, и на излишества остается [84] .

– А подите-ка вы все трое прочь! – говорят сионские близнецы. – Нет у вас проблемы, как нет у вас и дилеммы. Делайте то, что пользуется спросом, а личные конфликты с самоопределением оставьте шарлатанам-психоаналитикам. Финансовый успех – не грех. Даже там, где он вашим амбициям не соответствует. Берите от жизни все, что дают, и не жалуйтесь на то, что кое-что у вас не берут. Стучите, гребите и лавры в суп кладите, а потом, если не возгордитесь, еще и спасибо скажете.

Пригорюнились г-да – а что делать? – пошли себе: кто стучать, кто грести, а кто лаврами суп обеспечивать. Но не прошло и нескольких лет, как поняли они, что правы были сиамские мудрецы.

И заработали они много денег (собственно, они и до просветления их уже много заработали, так что это не важно), и жили они долго и счастливо, и умерли в один день (не в один и тот же, конечно, но каждый – в свой, то есть не сильно мучились), а до кончины на досуге развлекались некоммерческими возможностями в рамках хобби, спонсорства и чистого искусства. К тому же и наследство неплохое оставили.

Смысль: А смысль сей притчи такова, что не хоти того, на чем не поимеешь того, что имеешь, а что можешь, то и делай. Особенно если имеешь с того, что можешь, достаточно. А то, что хочешь, делай тогда, когда поимеешь всё, что смог. И это совершенно серьезно.

Хуже некуда, когда лучше не бывает Притча восьмая, куриная – об удорожании внешнего вида

Один г-н был петухом. В орнитологическом, конечно, смысле, то есть относился к отряду куриных, подотряду собственно куриных, семейству… Впрочем, не важно, к какому семейству он относился, потому что речь пойдет не о классификации пернатых героев притчи, а об их семейных проблемах. Так что семейство куриных нас в данном случае волнует больше как куриное семейство, то есть как ячейка куриного общества. А как всем известно, куриное общество полигамно, а точнее полигимно [85] . А посему производителей (то есть производительниц, то есть Куриц) на одного потребителя (то есть Петуха [86] ) приходилось не по одной отнюдь. Так что борьба за потребителя велась нешуточная: самые соблазнительные Курицы ежеутренне выстраивались в курятнике стройными продуктовыми линейками в ожидании своего единственного и неповторимого потребителя. В надежде быть употребленными. Поскольку потребителя на всех не хватало, то многие Курицы оставались неупотребленными. То есть невостребованными.

А одна молодая курица-дебютантка (давайте все-таки назовем ее г-жой Курицей, чтобы стиль соблюдать) очень хотела стать востребованной. Но была она не более заметна, чем ее подруги-конкурентки. Собственно, они ничем друг от друга и не отличались – одинаково серо-беленькие такие, скромные демократичные несушки. А пробиться в первый ряд претенденток на благосклонность потребителя – это сами понимаете, сколько сил и времени надо потратить.

Г-н Петух же не обладал безграничными потребительскими возможностями – большими, да, обладал, но не безграничными. Как с десяток г-жей употребит, так больше уже употреблять не может. Так что ежедневная квота на удовлетворение спроса исчерпывалась уже до дохождения очереди до нашей молодой г-жи. Да и очереди как таковой не было – кто первой из претенденток г-ну Петуху на глаза попадется, того и употребляет, потом употребляет вторую, третью и т. д. до полного потребительского изнеможения.