Конечно, ничто не могло вернуть Жун-Лу его прежнее положение при императорском дворе, несмотря на то, что он был крайне необходим стране. И именно на этом построил свою игру принц Дуань.

Отсутствие внешней привлекательности принц сторицей восполнял напористыми, дерзкими манерами. Такое поведение импонировало императрице, которая и в шестьдесят пять лет все еще любила, чтобы мужчина оставался мужчиной.

Однако Цзывана с первой минуты почувствовала всю порочность принца и не сомневалась, что он замышляет что-то грязное и страшное.

Среди собственных наложниц он, несомненно, отдавал предпочтение Цветку Персика. Эта женщина была с ним уже несколько лет. Она была умна. Это сразу бросалось в глаза. Поэтому Цзывана подумала, что ее можно будет уговорить рассказать о планах ее хозяина, если, конечно, наложница узнает о них заранее.

Во второй вечер девушек не пригласили развлекать господ, и это дало Цзыване возможность поговорить с Цветком Персика наедине.

Разговорить ее оказалось совсем не трудно: девушка с удовольствием хвасталась достоинствами своего господина и как мужчины, и как государственного деятеля, имевшего при дворе значительное влияние.

К тому времени, как пришла пора расходиться по своим комнатам, Цзывана уже знала все, что хотела узнать.

Как и Стэнтон Вэр, она не сомневалась, что все, сказанное в их комнатах, будет подслушано многочисленными слугами и моментально передано принцу.

От Цзываны не ускользнули те взгляды, которые на нее бросал принц. Стэнтон Вэр не знал, что в первый вечер принц явился на женскую половину, якобы для того, чтобы побеседовать со своими наложницами. Те встретили господина криками радости. Но когда церемония приветствий и поклонов, в которой участвовала и Цзывана, закончилась, принц заговорил именно с ней. При этом он нагло оглядывал ее, будто мысленно раздевая.

— Надеюсь, мои маленькие птички любви присматривают за тобой? — спросил он. — У тебя есть все необходимое?

— Абсолютно все, ваше высочество.

— Твоему господину повезло. Где же, интересно, ему удалось отыскать жемчужину такой красоты?

Цзывана ответила чистую правду:

— Я имела счастье встретить своего господина в доме моего старшего друга, Цзэнь-Вэня.

— С Цзэнь-Вэнем я знаком. Жаль, что он не подумал обо мне, когда подыскивал тебе покровителя.

Цзывана склонила голову, но нс проронила ни слова.

— Жаль… очень жаль, — не унимался принц.

Что-то в его тоне и в выражении глаз напугало Цзывану.

Но сейчас, ночью, даже в своей комнате, по соседству со Стэнтоном, она никак не могла избавиться от тревожного ощущения, что принц нс успокоится и постарается дотянуться до нее своими грязными жадными руками. Каждый ее нерв напрягся в предчувствии нападения.

Девушка подошла к своей постели, стоявшей в глубоком алькове.

Ее кропать была значительно меньше, чем кровать Стэнтона, и выглядела куда проще. Но она казалась очень удобной и красивой. Розовый атласный балдахин над ней оживляли вышитые золотом цветы.

Цзывана понимала, что сегодня ночью она не сможет сомкнуть глаз. Ей очень хотелось пойти в комнату Стэнтона и поделиться с ним своими страхами и волнением. Но девушка опасалась, что майор может неправильно понять подобное намерение.

Она сумела успокоиться и направить свои мысли в правильное русло: ведь он никогда ни словом, ни взглядом, ни жестом не проявлял к ней интереса как к женщине. Конечно, возможно, это просто знаменитое английское самообладание. Но все-таки Цзыване хотелось понять причины его холодности: неужели он настолько сосредоточен на работе, что не замечает ничего и никого вокруг?

Тут ей в голову пришла мысль, что с Цзэнь-Вэнем майора познакомила особа определенной профессии — Бесконечный Восторг.

Цзэнь-Вэнь рассказывал девушке о том положении, которое Бесконечный Восторг занимала в Пекине, и о том, что Дом тысячи радостей имел огромное значение для тех, кто пытался с помощью девушек раздобыть нужную информацию.

Рассказ Цзэнь-Вэня Цзывана восприняла совершенно спокойно, даже равнодушно, не выказав ни особого интереса, ни любопытства. Но сейчас, вспомнив, как тепло отзывался о женщине по имени Бесконечный Восторг сам Цзэнь-Вэнь, Цзывана вдруг остро захотела понять, какое место занимала эта женщина в жизни Стэнтона Вэра. Возможно, этот приступ ревности, который она, конечно, ни за что не признала бы, помог девушке понять, насколько привлекателен этот английский майор.

До этого ей некогда было задумываться о своем отношении к нему. Сначала она от всей души его ненавидела. Но мало-помалу, после долгих бесед, девушка начала изменять свое мнение. Она поняла, насколько он умен, а во многом не менее восприимчив и чувствителен, чем она сама. Цзывана научилась относиться к нему как к другу, на которого вполне можно положиться, с которым надежно и приятно работать. Но вот сейчас, неожиданно для самой себя, она обнаружила, что он к тому же еще и мужчина, привлекательный настолько же, насколько отвратителен принц Дуань.

Стоило ей вспомнить о принце, как невольная дрожь охватила тело. Во рту сразу пересохло, и девушка прошла через комнату, чтобы напиться из кувшина, который стоял у стены, отделявшей комнату от коридора.

Цзывана уже потушила свечи. Однако сквозь замочную скважину, заклеенную пластинкой прозрачного алебастра, пробивался неяркий луч света. Этого света было достаточно, чтобы девушка разглядела кувшин, стоявший рядом стакан и налила себе воды. Но не успела она сделать глоток, как услышала едва уловимый звук шагов по коридору. Шаги были настолько тихими, что она могла бы и не расслышать их, если бы уже лежала в постели.

Казалось, что крадутся двое. Потом раздался шорох. Это поднялся слуга, лежавший у двери. Машинально Цзывана подошла поближе и прижалась ухом к двери. Она смогла различить едва уловимые слова слуги, сторожившего дверь:

— Что вам нужно?

Ответ прозвучал совсем тихо, но все-таки Цзывана сумела разобрать слова:

— Женщину необходимо срочно доставить в покои принца!

Еще одно легкое движение — это слуга отодвинулся от двери. В тот же момент девушка буквально перелетела через комнату, дернула дверь в спальню Стэнтона Вэра, и та неслышно отъехала в сторону. Девушка вошла и закрыла за собой дверь, почувствовав, что в тот же момент дверь в ее комнату бесшумно открылась.

Стэнтон Вэр уже почти заснул.

В голове его проносились обрывки фраз, сказанных и услышанных за день. Круг мыслей замкнулся на разговоре с принцем после обеда.

Первой его реакцией на предложение принца обменяться наложницами было возмущение: Цзывана или другая женщина — он никогда бы не отдал ее другому! Принц, несомненно, превышал права хозяина, предлагая подобную сделку.

Но наедине с собой Стэнтон Вэр не мог не признать, что в Китае подобный обмен вовсе не был редкостью. Однако принцу отказали, и майора не покидало тревожное ощущение, что дело на этом не закончится.

Чем быстрее мы отсюда вырвемся, тем лучше, сквозь сон сказал он сам себе. Глаза его закрылись: ведь известно, что чем скорее уснешь, тем скорее настанет утро. Уже сквозь сон ему послышался едва уловимый звук, однако молодой человек не сразу понял, что это скользнула дверь, соединявшая его комнату с комнатой Цзываны. Тревога и во сне не оставляла его. Он моментально проснулся.

В изножье кровати раздался мягкий, вкрадчивый голос:

— О благородный и высокородный господин, ваша покорная наложница, Безупречная Жемчужина, просит позволения приблизиться к вам, готовая исполнить любое ваше желание!

На мгновение Стэнтон искренне удивился, увидев возле себя Цзывану, но тут же все понял: несомненно, у нее была веская причина для того, чтобы прийти к нему, и она предупреждала, что все их разговоры подслушиваются.

Нужно было, чтобы те, кто стоял за дверью и за тонкими стенами, поверил, что девушка в данный момент исполняет именно ту роль, которая предназначалась ей в этой поездке.