– Нет, Солнце – яркий светящийся диск! – замотал головой Пантелеймон.

А Серёжка, наоборот, решил просветить «средневековца»:

– На самом деле Солнце – большая-пребольшая звезда, огненный шар. Он – источник тепла и света в нашей планетной системе. Вокруг него вращаются все планеты…

– Вы сами не разберётесь со своим солнцем, – нервно засмеялся горожанин. – То оно у вас диск, то шар… У Света не может быть никакого источника, – наставительно произнёс он. – Потому что он – Свет. Он светит всегда, и прекратить свечение не может. А Тьма постоянно нападает на него. И похищает его часть. Но Свет вечен! Он везде, всегда и всюду! Везде! Всегда! Всюду! Вечен! – выкрикнул он. И зачем-то огляделся по сторонам.

– Да что же у вас за мир! – вырвалось у Пантелеймона.

– Какой есть, – спокойно произнёс горожанин. Как будто только что не выкрикивал лозунги. И ушёл. Очень-очень быстро.

– Пойдём отсюда, – заторопился Серёжка. – Не нравятся мне рассказы о высасывании глаз…

Быстрым шагом они вернулись к месту, откуда вошли в мир. Но открыть проход сразу не смогли: из ворот в правой стене вышел хозяин дома за оградой. Остановился и закурил трубку.

А Пантелеймону очень не хотелось открывать проход при посторонних. Поэтому он решил подождать. И спросил:

– А вы не боитесь, что Тьма высосет свет из ваших глаз?

– Нет, – спокойно ответил горожанин. – Пока я курю трубку, мне ничего не страшно. Огонь в ней не позволит Тьме ничего сделать со мной. А потом я закрою глаза и вернусь домой. А вот вам не мешало бы подумать об убежище!

– А мы тоже вернёмся домой, – сказал Серёжка.

– А-а, ну, тогда ладно… – кивнул горожанин. Помолчал немного и произнёс слегка дрогнувшим голосом: – А я люблю смотреть, как диск Тьмы появляется из-за горизонта. Жутко… и величественно!

Уже потемнело, но чёрного диска, о котором рассказывал первый горожанин, ещё не было: он скрывался за далёкими вершинами гор. Из-за них на небо и наступала чернота.

– Странно, – произнёс Серёжка, глядя в ту сторону. – У нас небо темнеет равномерно, а здесь…

Он замолчал.

– Так вы не здешние? – удивился горожанин. – А почему…

И замолчал тоже.

Из-за горизонта медленно поднимался огромный чёрный диск. Казалось, будто в небе высверлили здоровенную дыру. На белом фоне диск смотрелся очень мрачно и угнетающе. Его чернота давила. Тонкие нити протягивались от диска в разные стороны, словно паутина от гигантского паука. Они росли, ширились, удлинялись – и вокруг становилось всё темнее и темнее. Смотреть на это было страшновато.

Но горожанин взирал на происходящее с равнодушным спокойствием.

– Вот, такова наша ночь, – сказал он.

– А… а свет к вам вернётся? – нерешительно спросил Серёжка и поёжился.

– Конечно! – усмехнулся горожанин. – Как же иначе? Завтра утром…

– Жуткое зрелище, – признался Пантелеймон.

– А мы привыкли, – беспечно ответил горожанин и закрыл глаза. Он выколотил трубку об угол ворот, и, не открывая глаз, удалился, ведя рукой по доскам. Хлопнули, закрываясь, ворота.

– Пойдём скорее, – заторопился Серёжка. – А то сейчас у нас Тьма глаза высосет!

– А ты что-нибудь чувствуешь? – спросил Пантелеймон.

– Нет, но… Мало ли… Вроде печёт как будто… не пойму.

– Знаешь, у меня, похоже, то же самое, – признался Пантелеймон, шаря по стене в поисках трещины.

– Тогда давай открывай скорее!

Открывать проход пришлось в кромешной темноте. Но когда из раскрывшейся щели ударил свет мечущегося по подвалу Дракончика – он почему-то не захотел последовать за ребятами, и остался в подвале, – оба облегчённо вздохнули: они вернулись домой.

– А может, попробуем здесь? – Серёжка указал на слегка подмокший участок стены, по которому змеилась одна-единственная трещина. На неё из неприметной дырочки в водопроводной трубе, проходящей под самым потолком, капала вода.

– Мокро! – поморщился Пантелеймон. – Пальцы могут соскользнуть. Долго возиться придётся.

– Ну, попробуй! Мне кажется, что проход тут!

– Ладно, – согласился Пантелеймон.

Он осторожно потянул края трещинки в стороны. И она неожиданно легко раскрылась.

Перед ребятами распахнулось обширное водное пространство. Как будто они смотрели с берега на море, которое долго-долго не хочет становиться глубоким: дно просвечивало сквозь воду на значительном расстоянии от берега. И блики света играли на неровностях дна, мелких волнах… и боках плавающих по мелководью рыбок.

– Во сколько воды из трубы накапало! – произнёс удивлённый Пантелеймон.

– Да это не из трубы… – протянул Серёжка. – Может, наоборот: стена промокла от здешней воды?

Пантелеймон пожал плечами.

– Ну что, пойдём, погуляем по новому миру? – спросил он. – До берега далековато. По воде шлёпать придётся. Не простудишься?

– Да тут мелко! – загорелся Серёжка. – Посмотри, дно рядом! И камни из воды торчат! Можно с камня на камень прыгать!

– Неслабые камушки, – согласился Пантелеймон. – По таким не попрыгаешь. Валуны.

Он высунул голову в открытый им мир.

– И проход наш в таком же валуне находится… И ветер тёплый дует. А вода… – он наклонился из раскрытого прохода и опустил пальцы в море, – тоже тёплая.

– Пошли! – загорелся Серёжка. – Разуемся – и босиком! Местные, вон, гляди, гуляют… Рыбу, наверное, ловят. Руками.

И действительно: по мелководью, не глубже чем по колено, прогуливались местные жители, похожие на больших лягушек. Время от времени они приседали и шарили в воде. И, поднимаясь, порой прятали что-то в подвешенные на поясе большие мешки. Но рассмотреть, что прячут, не удавалось.

– Чего это они? – спросил Пантелеймон.

– Пропитание, должно быть, собирают. Рачков всяких, ракушки. Может, мелких рыбёшек. Здесь еды для них полно – вон сколько мелочи плавает!

– А может, жемчуг ищут? – предположил Пантелеймон.

– За жемчугом нырять нужно! – замотал головой Серёжка.

– А вон те ныряют! – указал Пантелеймон на аборигенов, плавающих довольно далеко от берега. Время от времени они ныряли и долго не показывались на поверхность.

– Ну, те, может, и жемчуг ищут, – согласился Серёжка.

Над морем летали и кричали белые чайки. Они часто спускались к воде и порой ныряли. Но эти точно вылавливали мелкую рыбёшку: она трепыхалась у птиц в клювах.

Оставив обувь в подвале, ребята спрыгнули в тёплую воду и зашагали к аборигенам.

– Осторожней! – предупредил Серёжка Пантелеймона, глядя под ноги. – Тут попадаются ямы!

– Вижу, – буркнул тот. – Ямы темнее!

Шлёпая по воде, друзья добрались до первого рыболова. Тот влез по пояс в широкую яму и обшаривал стенки.

– Добрый день! – поздоровался Серёжка.

– Удачной ловли! – добавил Пантелеймон.

На приветствие Серёжки лягушкочеловек никак не отреагировал, а на добавку Пантелеймона расплылся в улыбке, отчего широкий лягушачий рот стал ещё лягушачее.

– Спасибо! – прошлёпал он толстыми губами. – А вы почему не ловите?

– А мы не умеем, – признался Серёжка.

– И не знаем, что ловить, – добавил Пантелеймон. – Мы нездешние.

– О-о! Плохо же вам придётся в нашем мире, – печально произнёс лягушкочеловек.

– Это почему? – спросил Серёжка.

– Потому что в нашем мире может жить только тот, кто умеет ловить.

– А что ловить-то? Уточните. Рыбу, что ли?

– Зачем рыбу? Силу.

– Ты смотри, – Серёжка толкнул Пантелеймона локтем в бок. – И эти Силу ловят. А ведь мир совсем другой.

– Ну… не совсем, может быть, – нерешительно протянул Пантелеймон. – Солнце похожее. Может, местность другая?

– А какая она, Сила? – обратился Серёжка к инопланетянину. – Покажите!

Прежде чем полезть в карман, лягушкочеловек вылез из ямы. И оказался ростом вровень с Пантелеймоном и Серёжкой. И протянул на ладони крохотную крупинку:

– Смотрите. Но в руки не дам!

– По-моему, точно такая же, – заметил Серёжка.

– По-моему, тоже, – согласился Пантелеймон.