— Извини…я просто расстроен, вот и все, — сказал Джекс.

— Все хорошо, Джекс. Любой бы был таким на твоем месте.

Каждый день, когда он не мог приступить к обязанностям Хранителя, давил на Джекса. Мэдди знала это. Она ощущала угрызения совести.

— Увидимся в четыре?

— Ни за что не пропущу это.

Мэдди положила трубку, вздыхая и сожалея, что подняла тему о его крыльях. Она постоянно пыталась дать Джексону понять, что она любила его, независимо от того, исполнял он обязанности Хранителя или нет. Эта любовь усилилась за последний год, когда она хотела знать о Джексоне все больше и больше, больше времени проводить с ним, делиться своими мыслями и чувствами и шутками, которые они вместе придумывали. Им удавалось улизнуть от папарацци, и провести время на секретных пикниках высоко на голливудских Холмах, или пообедать с Джексом в его новом великолепном доме в Небесном Каньоне, и они задерживались допоздна, обнимаясь и разбирая ТВ-шоу, как тогда, когда они были младше.

Не смотря на то, что он был — Джексон Гадспид, Мэдди просто чувствовала себя комфортно с ним. Когда она могла быть действительно собой, свободно самовыражаясь без стеснения. И даже когда они разговаривали о сексе, Джекс был истинным джентльменом. Мэдди, естественно, хотела заняться с Джексом сексом… иногда ее так влекло к нему, что она почти не могла в это поверить… но также она хотела, чтобы в первый раз произошел в нужное время, и она была не совсем готова сделать решительный шаг. Они говорили без стеснения, и они согласились, что она должна сосредоточиться на окончании средней школы и поступить в университет до того, как они подойдут к более физическому уровню.

— У нас много времени, — сказал ей Джекс. Она любила его за это.

В ее спальне на столе стояла в рамке фотография, ее и Джекса у пруда в Центральном Парке… он взял ее в свою первую поездку в Нью-Йорк, как подарок на выпускной той весной. Отель "Плаза" и небоскребы Центра города возвышались за пышными деревьями, которые обрамляли пруд, в котором плавали утки. В ту неделю Мэдди и Джекс были так счастливы. Она взяла фотографию и стала разглядывать их светящиеся лица перед тем, как поставить фото на крышку чемодана. Она никак не могла оставить ее.

Она спустилась по лестнице, зевая, каждая ступенька лестницы в старом доме поскрипывала, когда она наступала на нее. Каждый шаг приносил еще один скрип, и в этот момент она знала это скрипы наизусть, как деления на линейке. Внезапно, тело Мэдди сотряс толчок. Ее рука крепко схватились за перила. Ее зрение стало расплывчатым… все, казалось, становилось серым и туманным. Она не видела ничего конкретного, она чувствовала, что собиралась упасть вперед в пустое пространство, серая пустота, которая поглотит ее навсегда, как только она упадет туда.

Внезапно, она ощутила жар. Худшую разновидность жара, который она только могла вообразить. Очень горячий, жгучий, неизбежный. Появился дым, а за ним пламя. Пульс Мэдди участился, когда она поняла, что это был за огонь. Из дымной темноты вдруг появился маленький мальчик в полосатой рубашке, которого она никогда прежде не видела. Его руки тянулись к Мэдди, когда он пытался спастись от пламени. Глаза ребенка страшно выпирали из его бледной кожи, когда он начал кашлять. Кровью.

Мэдди вскрикнула. И так же внезапно обнаружила себя стоящей на лестнице в доме дяди, хватающей ртом воздух, ее ногти впились в деревянные перила. Огня не было. Должно быть, это было видение. Ей иногда казалось, что они случайные, подобные осколкам… мрачных видений насилия и разрушения. Подобные видения, к тому же, были одним из признаков, что она может быть частично Ангелом.

Но что это было за видение? И кто был мальчик? Она никогда не видела его прежде. Она очень сильно надеялась, что у него все будет хорошо. Но у нее не было возможности узнать, кем он был, где он был, или что-либо еще. Только в те секунды ее видения. Все, что она знала, видения были не всегда даже действительно реальными, просто трюки ее сверхактивного мозга — получеловека, полуангела.

Шаг за шагом она медленно дошла до конца лестницы, ведущей в кухню на первом этаже. Кевин был там, копошась, по-прежнему в своем фартуке из закусочной.

— Привет, Мэдс! Ты не видела здесь мой телефон? — спросил ее Кевин.

— Ты не положил его под микроволновку? — предложила Мэдди рассеянно. Он постоянно его там оставлял.

— Хорошая идея. — Он повернулся к микроволновке и поднял ее со стола. — Ага.

— Как новая официантка? — спросила Мэдди, ища прибежище в знакомой теме.

— О, она славная, — сказал Кевин, играя с ниточками своего передника. — Тут становится довольно хлопотно, знаешь. Я мог бы нанять кого-нибудь еще, чтобы помочь мне на кухне.

Мэдди смогла лишь покачать головой и улыбнуться. Да, верно. Она не могла вообразить никого управляющего кухней помимо ее дяди. И все же… перемена витала в воздухе.

— Как там сегодня? — спросила она.

Кевин осторожно выглянул из-за жалюзи:

— Могло быть и хуже.

Они говорили, конечно же, о папарацци, которые следовали за нею еще с того раза, как она появилась с Джексом. Теперь они были постоянной частью ее жизни, но она надеялась, что они оставят ее в покое, как только она уедет учиться в университет. Она главным образом пыталась избежать их, и когда она не могла, она улыбалась и старалась быть вежливой. Мэдди поняла, что ее дядя наблюдает за ней.

— Медди, ты бледна, — сказал Кевин, — что случилось?

— Ничего, — сказала она. — Просто у меня возникло… ощущение.

Кевин повел ее за руку к кухонному столу.

— Сюда, садись. — Он вытащил стул для нее, затем налил ей стакан воды.

— Я знаю, твое решение было сложным, — сомневаясь, произнес Кевин. Он всегда испытывал небольшое неудобство, когда возникали диалоги отец-дочь. — У тебя должно возникать много ощущений из-за отъезда из Города Ангелов.

— Ну, вообще-то это не то. Это было непростое ощущение. Как одно из моих видений.

Лицо Кевина помрачнело

— Я просто не знаю, что это значит, — сказала она.

Где-то далеко, можно было услышать слабый вой сирены. Мэдди выпрямилась в своем кресле. Сирена становилась все громче и громче. Она вскочила с кресла и распахнула входную дверь, в то время как пара машин скорой помощи и три машины департамента ангельский полиции пронеслись мимо по улице. Их сирены затрезвонили у нее в ушах, пока они не исчезли на максимальной скорости. Они направлялись в центр. Мэдди вышла на лужайку и посмотрела в сторону высотных зданий Города Ангелов. Папарацци начали выкрикивать вопросы к ней, но она не обращала внимания. Далеко, она могла видеть поднимающуюся полоску дыма. Ее глаза распахнулись, и она ушла внутрь к своему смущенному дяде.

— Мне нужно взять машину.

Мэдди последовала за дымом, идущим от центра города, мимо высотных зданий и в ухабистой местности к востоку, куда ее дядя сказал ей никогда больше не ходить. Китайские магазины были забиты пластиковыми безделушками, улицы — пешеходами, а грязные переулки — бездомными, которые ошивались под жарким солнцем. Завсегдатае. Темная сторона гламура Города Ангелов. Вскоре она смогла проследовать за дымом и машинами скорой помощи к зданию у старого, потрескавшегося переулка. Она припарковала старый универсал ее дяди и выскочила, но быстро была остановлена ярко-желтой лентой, огораживающей место, и линией ПДГА офицеров, охранявших периметр. Дым продолжал окутывать здание, в то время как пожарные на лестнице заливали водой умирающее пламя из шлангов. Мэдди смогла прочесть остатки названия на обгоревшем здании: ГОРОДСКАЯ МИССИЯ ДЛЯ БЕЗДОМНЫХ. Убежище.

Пожарные и санитары накидывали одеяла на плечи женщин и детей, перепачканных сажей, их глаза были красными, а лица — бледными, когда они, пошатываясь, шли прочь от здания. Выжившие.

Фургон новостей внезапно появился на месте происшествия. Мэдди попыталась прикрыть свое лицо, таким образом, чтобы ее не узнали. Это было последнее, в чем она нуждалась. Скрываясь, Мэдди подошла к пожарнику возле желтой ленты, который глотал воду из бутылки. Он был насквозь мокрый от пота, темный пепел был размазан по его желтому огнеупорному костюму.