— Видишь эти камешки? — спросила я, начиная издалека.

— Да, они точно такие же, как в королевском кулоне, — сразу заметил Олег.

— Это усилители.

— Тогда почему об этом никто не знает?

— Кто надо знает, — пожала я плечами, — для вас это обыкновенные безделушки. Тебе от них ни холодно, ни жарко.

— То есть, это только твое преимущество? — уточнил Олег, убирая мою руку, чтобы получше рассмотреть камень.

— Да, и весьма солидное, надо сказать, — похвасталась я. — Только, я надеюсь, никто не узнает о нашем разговоре?

— Конечно, — улыбнулся он и легко коснулся моей руки губами. — Только между нами, принцесса!

Я сидела на стуле и равнодушно смотрела в одну точку, пытаясь собрать все мысли в одну, но дельную. Сегодня вечером я должна идти в Рейхард на «слет товарищей революционеров», как я его обзывала с легкой руки Анжелы. От меня требовалось не очень много, просто надо сказать что-нибудь воодушевляющее, красивое, и чтобы всем срочно захотелось идти за мной, сквозь горы и океаны. Но я не имела даже малейшего понятия, что говорить.

Меня отвлек стук в дверь. Я не успела ничего ответить, как незваный гость вошел. Надо все-таки приучить себя дверь закрывать, а то сижу, ноги на стол закинула, голыми коленками сверкаю. Но когда я увидела, кто пришел, я забыла обо всем. Передо мной стоял Юрка.

Правильнее было бы наорать, что я не разрешала заходить, но в сердце теплело, а на лицо лезла дурацкая улыбка. Только бы он не порадовал меня как в прошлый раз.

— Привет! — беззаботно поздоровался он.

— Привет, — осторожно кивнула я. Интересно, мне снимать ноги со стола или не стоит устраивать еще большой стриптиз? — Какими судьбами?

— Ты сейчас не занята? — спросил Юрка, проходя внутрь.

— До вечера я совершенно свободна, — ответила я, — а потом меня заберут в Рейхард. Но, если честно, я сейчас думаю над одним вопросом.

— Может, тебе помочь? — предложил он, без спроса усаживаясь на кровать.

Игорь, который Юру не жаловал, намекнул:

— Молодой человек, принцесса сейчас занята. Шли бы вы отсюда.

— А может, я буду разговаривать с самой принцессой? — спросил мой друг детства, отворачиваясь от наглой птицы. — Мне уйти? — он уже говорил со мной, полностью игнорируя моего «домашнего питомца».

— Не стоит, — покачала головой я, отчего Игорь как будто бы начал наливаться краской. — Кстати, Игорь, если не трудно, полетай где-нибудь.

— Как прикажете! — каркнул он и вылетел из комнаты.

— Ты сюда с какой-то конкретной целью пришел? — уточнила я из вежливости, но точно знала, что окажись это так, Юра бы сразу перешел к делу.

— Если честно, просто так, — он, казалось, даже смущался этим фактом. — У меня сейчас появилось очень много свободного времени.

— Не жалеешь? — я отвернулась, а потом плюнула на все правила приличия и спустила ноги на пол. Ничего, посмотрит. Молча подошла к окну и стала ждать его ответа.

От всего этого мне было не по себе. Но за спиной раздалось только холодное:

— Нет, — отрезал и сменил тему: — Лучше давай я тебе помогу. Ты же размышляла над чем-то?

— Как тебе сказать, — пожала я плечами, глядя на стекло, которое отражало призрак красивой беловолосой девушки, а как будто пересекая его виднелись грустные, чуть припорошенные снегом деревья. — Мне сегодня надо перед народом выступить. Я даже не знаю, что сказать.

— До этого ты справлялась, а тебя и не предупреждали, — напомнил Юра. Мда, что те, кто сплетничают обо мне, знают все намного лучше, чем я сама.

— Лучше бы не предупреждали, — фыркнула я, вспоминая все. — Глядишь, на месте бы сообразила. А сейчас приду туда и растеряюсь.

— Ну, — задумался Юра, пытаясь что-то припомнить, — скажи им что-нибудь, что у нас во время революции кричали.

— Ты же знаешь, как я люблю историю, — я поморщилась, развернула стул и села боком.

Почему-то я не могла стоять или сидеть на одном месте, особенно под его взглядом. Было что-то такое, что заставляло ходить, двигаться, суетиться… Шило в одном месте, кажется.

— Что они там кричали? — я закинула правый локоть на спинку, положила ногу на ногу. Но, стараясь придать своим движениям раскованность, на самом деле находилась в напряжении. Казалось, что я пытаюсь показать, что я здесь хозяйка, но не понимаю этого сама, сдерживая в себе дрожь.

— «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить», — на автомате начал перечислять Юра, — «Землю — крестьянам, фабрики — рабочим», «Вся власть советам», «Пойдемте дорогой коммунизма в светлое будущее»! Или как-то так.

— Очень смешно, — фыркнула я, пытаясь перестроить хоть один из них для своей речи, — особенно насчет первого. На Ленина я в этой ситуации не похожа. Больше на кого-то из дочек Николая второго. Кстати, их тоже было трое, и один сын.

— Во-первых, он был младшим, и никто его право на престол не оспаривал. Кроме революционеров, конечно. А во-вторых, даже ты должна помнить, что такого в нашей истории не было. Их все-таки всех убили!

— Ну, значит, Колчак, — вспомнила я еще одного исторического персонажа. — Что кричали белые?

— Если честно, не помню, — пожал плечами Юра, напрягая память, — помню, что их тоже убили.

— Спасибо, обнадежил! — не выдержала я, подскакивая.

Комната оказалась неожиданно маленькой, когда я стала ходить по кругу. Особенно мешался стул на середине.

— Миранда, ну, извини, пожалуйста, — неуверенно протянул он.

Я остановилась, почувствовала, будто бы покрываюсь корочкой льда. Он назвал меня этим именем так легко, что мне вдруг стало страшно. Мирослав говорил со мной напыщенно, специально делая акцент на имени. Ария так и называла Снежинкой, не слишком заморачиваясь произошедшими переменами. Богдан предпочитал обходиться без имени. Олег стал насмешливо называть принцессой.

Только сейчас я поняла, что скоро это чужое имя прирастет ко мне, скрыв за собой мое настоящее. Как и лицо, характер, статус, жизнь… у меня останутся только мои глаза.

— Что-то произошло?

Я не заметила, как он оказался рядом со мной и взял за руку. Непривычно холодное прикосновение, и внутри у меня тоже непривычно холодно. Все не так, как прежде, что-то изменилось между нами. Или в нас. Во мне. Или в нем? Я каким-то растерянным взглядом смотрела на моего старого друга, который так легко принял во мне Миранду. Вот только не могла я понять, хорошо это или плохо.

— Нет, все в порядке, — я покачала головой. — Спасибо, что помог.

— Я же ничего не сделал, — он потянул мою руку к себе, но я легко высвободилась. Он не держал.

— Зато я теперь знаю, что говорить, — я постаралась улыбнуться.

Тело уже откровенно бил озноб, хотя в комнате было тепло. Его глаза такие глубокие, такие насыщенные, такие родные и такие чужие. Мне хотелось поцеловать его, прижаться к нему, но одновременно с этим я боялась своих желаний. Так долго находиться вдалеке и вдруг оказаться рядом. Что может принести все это?

Я закрыла глаза, потянулась. Юра нагнулся ко мне, собираясь коснуться губ. Я ощутила его дыхание, а потом он неожиданно отстранился, чмокнул в лоб и обнял за плечи.

— Ты вся дрожишь.

— Ты холодный, — не задумываясь, шепотом ответила я.

Он не нашелся, что ответить. Так и стояли молча. Я заглядывала в его глаза просительно, умоляюще. Хотелось расплакаться, но я не могла выжать из себя ни слезинки. Юра, Юрочка, я не понимаю, что происходит! Ты сам пришел ко мне, сам захотел поговорить, так почему же смотришь равнодушно? Обними меня, как раньше, тепло, накричи, в конце концов, чтоб в жар от злости бросило.

— Имя, — не выдержала я гнетущей тишины, сдалась первая.

— Непривычно, правда? — без эмоций ответил он, высказал факт. — Но ты сама его выбрала, тебе надо привыкать.

— Знаю.

Юра коснулся моего виска, убрал прядку на ухо. Пальцы холодные словно ледяные, и меня знобит. Надо попросить у Арии обогреватель.

А потом наклонился, губы к губам, сдержанные, жесткие, сухие. Я отпрянула: