СЕНЯВСКАЯ: Открытку 1942 года.

ГАСПАРЯН: Или статью Эренбурга, они точно так же ведь вырывают какую-то фразу из общего построения. У Гофмана, насколько я могу судить, достаточно много откровенных фальсификаций в книге.

СЕНЯВСКАЯ: Безусловно. Но дело в том, что, опять же, говоря о политике советского руководства по отношению к немецкому гражданскому населению, мы можем с полным правом утверждать, что оно никогда не ставило перед собой задач геноцида немецкого населения. То есть, мы можем говорить о единичных, особенно по сравнению с действиями немецкой стороны, фактах нарушения международного права «о ведении войны». Это именно стихийные проявления мести со стороны отдельных военнослужащих, не инспирированное ни политическим руководством, ни военным руководством Красная армии. То есть, это были явления не организованные, а стихийные, которые подавлялись со всей строгостью армейским командованием, судами военных трибуналов. И есть достаточно много документов, которые как раз свидетельствуют о том, что руководство эти явления считало не нормой, а исключением, чрезвычайными происшествиями, аморальными явлениями, и боролось с этим.

ГАСПАРЯН: Документы эти рассекречены?

СЕНЯВСКАЯ: Да, их можно процитировать.

ГАСПАРЯН: То есть, на Западе, в принципе, о них знают, просто предпочитают игнорировать.

СЕНЯВСКАЯ: Они их цитируют, но, опять же, в общей связи, в общем контексте, что вот явления насилия и мародерства, жестокости, были настолько массовыми, что советскому руководству приходилось принимать вот такие решения, директивы и так далее.

ГАСПАРЯН: А если не секрет, какое было в среднем наказание за мародерство и прочее для солдата, офицеров советской армии в Германии?

СЕНЯВСКАЯ: Расстрел.

ГАСПАРЯН: Это среднее?

СЕНЯВСКАЯ: Среднее.

ГАСПАРЯН: Тогда в этой связи миф про два миллиона изнасилованных немок откуда берется?

СЕНЯВСКАЯ: А кто подсчитывал? Один гинеколог сказал, как написал Энтони Бивор.

ГАСПАРЯН: Там же есть какая-то статистика, ее высчитывали, по-моему, как среднегодовая рождаемость на 1946–1947 года. Правда, в статистику не включены немцы, у которых, как пишут сейчас на Западе, очевидно афроамериканская кровь. Но в этом нельзя просто обвинить варваров с востока. Из этой статистики вычитается вот этот процент, это так называемые дети Честерфилда, как их называли тогда, а все остальное — это русские.

СЕНЯВСКАЯ: Сюда можно еще приплести статистику абортов, которой тоже не было.

ГАСПАРЯН: Статистики абортов не было или не было абортов?

СЕНЯВСКАЯ: Статистики абортов. Кстати, по поводу западных зон оккупации, вот то, что вы упомянули детей с явной примесью негроидной крови. Здесь как раз и возникает вопрос, были ли наши англо-американские союзники такими уж белыми и пушистыми в отношении немецкого населения. У меня есть несколько документов, которые свидетельствуют о том, что действительно в западной зоне оккупации тоже творились различного рода безобразия. Давайте просто прочитаю, это, наверно, было бы интересным. В докладе седьмого отделения политотдела 61-й армии 1-го Белорусского фронта от 11 мая 1945 года говорилось о работе американской армии и военных властей среди немецкого населения. Сообщалось: «Американским солдатам и офицерам запрещено общаться с местным населением. Этот запрет, однако, нарушается. За последнее время было до ста случаев изнасилования, хотя за изнасилование получается расстрел. Особенно отличились американские негритянские части. В конце апреля 1945 года немецкие коммунисты, освобожденные из тюрьмы западными союзниками, сообщали о положении в зоне Германии, оккупированной американскими войсками. Большая часть оккупационных войск в районе Эрлангера до Бамберга, и в самом Бамберге, были негритянские части. Эти негритянские части расположились, главным образом, в тех местах, где оказывалось большое сопротивление. Мне рассказывали о таких бесчинствах этих негров, как ограбление квартир, отнятие предметов, украшений, разорение жилых помещений и нападения на детей. В Бамберге перед зданием школы, где были расквартированы эти негры, лежали три расстрелянных негра, которые несколько времени тому назад были расстреляны военно-полицейским патрулем за то, что напали на детей. Но так же и белые регулярные американские войска проделывали подобные бесчинства». Еще интересный вопрос, наверно, тоже стоит его упомянуть в этой связи, это поведение в сходных ситуациях граждан стран Восточной Европы, которые по отношению к побежденным немцам проявляли куда большую жестокость, чем наступавшие советские части.

ГАСПАРЯН: Это поляки?

СЕНЯВСКАЯ: Поляки, чехи и другие. Потрясающий есть документ о поведении чехов. Сам документ — это политдонесение политотдела 4-й танковой армии начальнику политуправления 1-го Украинского фронта, генерал-майору Яшечкину, от 18 мая 1945 года. Об отношении чехословацкого населения к немцам. Где сообщалось, что за время пребывания в Чехословакии бойцы и офицеры наших частей были неоднократно очевидцами того, как местное население свою злобу и ненависть к немцам выражало в самых разнообразных, подчас довольно странных, необычных для нас формах. Все это объясняется огромной злобой и жаждой мести, которую питает чехословацкий народ к немцам за все совершенные преступления. Злоба и ненависть к немцам настолько велики, что нередко нашим офицерам и бойцам приходится сдерживать чехословацкое население от самочинных расправ над гитлеровцами. И подробное перечисление, и описание этих необычных по форме расправ.

ГАСПАРЯН: Я думаю, что мы не будем их цитировать.

СЕНЯВСКАЯ: Цитировать не буду, просто перечислю. Сжигание живьем на кострах, подвешивание за ноги, вырезание на теле свастики и тому подобное. То есть, мало отличается от того, что творили в оккупированных ими странах сами немцы. И столь буквальное исполнение ветхозаветного принципа «око за око, зуб за зуб», судя по документам, вызывало недоумение и неприятие у советских солдат, которые в своем понимании справедливого возмездия неприятелю в большинстве все-таки исходили из принципа, что мы не должны уподобляться фашистам.

ГАСПАРЯН: Так уже повелось, что второй важный миф, вокруг этой темы построенный, это взятие Берлина к празднику. На Западе крайне популярна мифологема о том, что все основные успехи советской армии в годы Второй мировой войны, они в той или иной степени связаны с так называемым социалистическим соревнованием. То есть, взять какой-либо город или освободить какую-либо местность к одному из коммунистических праздников, будь то 1 Мая, 7 Ноября или день рождения Ленина. Насколько справедливо утверждение, что взятие Берлина планировалось именно к 1 Мая, и именно этим оправданы такие бесчисленные жертвы на Зееловских высотах. Как пишут на Западе, потерянная Жуковым танковая армия в Берлине и так далее.

СЕНЯВСКАЯ: Это действительно один из мифов военной истории. В действительности то, что наши армии торопились взять Берлин, никак не было связано с праздником. С одной стороны, было стремление взять Берлин раньше наших англо-американских союзников, это была чисто политическая акция. С другой, была, безусловно, гонка, некоторое такое соревнование между двумя маршалами победы, Жуковым и Коневым, каждый из которых стремился первым взять Берлин. Но что касается 1 Мая, то здесь процитирую воспоминания того же Жукова, опубликованные в журнале «Юность» в пятом номере за 1970 год. Когда 30 апреля 1945 года Жуков позвонил Сталину и заявил, «что мы подготовили подарок нашему народу, хотим порадовать его к пролетарскому празднику». «Какой подарок?» — перебил его Сталин. «Наши войска ворвались в Рейхстаг», — ответил Жуков. Это было не совсем так, но Жуков был не виноват, ему нижестоящие командиры подали неверный доклад. «Не подгоняйте штурм к празднику, — ответил Сталин, — день и час для нас не играет роли, вопрос решен». И здесь надо учитывать, что еще с конца 1944 года Сталин особо требовал как можно тщательнее беречь людей для мира, для мирной жизни, для мирного труда, и неоправданно большие потери никак нельзя связывать с его именем, с его политикой на этом заключительном этапе войны.