В рамках языческого понимания мира, русский крестьянин в начале двадцатого века, не смотря на экономическое расслоение в деревне, продолжал быть носителем идеи языческой справедливости — идеи первобытного коммунизма, по терминологии классиков марксизма. Если вслед за Горьким и коммунистами признавать, что эта идея первобытной справедливости, добра и знания с течением веков полностью вырождается, то в этом случае и язычество как вера и как духовный фундамент первобытной жизни не имеет исторической перспективы. Тогда и все нынешние попытки волхвов — спасти русский народ от порабощения мировым глобализмом и от вымирания — обречены на провал.

4. Вернемся к сегодняшним проблемам. Первейшей национальной задачей является переломить психологию пессимизма. Она целенаправленно внедряется в наше общество слугами Морока. Для ее распространения вольно или невольно используются люди пожилого возраста, ибо Мороку очень важно физическое бессилие человека. Так, например, историк Игорь Моисеевич Клямкин, доктор философских наук, вице-президент фонда «Либеральная миссия», 8 ноября 2006 года, на своей лекции перед учеными в подмосковном г. Троицке вешал, что постиндустриальная эпоха является историческим концом России. Якобы, в России за многие века так и не созрела модель эффективной мирной жизни. Российская власть всегда выстраивала гражданское общество по военному образцу. Россия не способна к интенсивному развитию, а способна только к экстенсивному пути: захвату новых территорий и размножению устаревшей техники. Разговоры о кризисе Европы — это способ выживания России. В отсутствие угрозы войны, в России консолидировать общество нечем. Наиболее значительные рывки в развитии России происходили при условии разрушения ее традиции. Россия находится в безвыходном историческом тупике. И т. д.

— Заслуживает ли наш народ то правительство, которое сегодня имеет, — спросил я.

— Да, — с улыбкой и удовлетворением ответил Клямкин.

Идеологически все это мало чем отличается от позиции радиостанции «Свобода». Поэтому на лекции было невообразимо скучно. Народ откровенно возмущался отсутствию хоть малейшего указания на возможные перспективы, и на полное отсутствие конструктивной позиции либерала.

На следующий день, я высказал эту либеральную концепцию своему знакомому. Он поднял меня на смех, заявив: «Россия была, есть и будет. И сделать с этим ничего не возможно». Что ж, это обратная сторона от пессимизма: беспечность. Русская беспечность спускает на «нет» миллиарды, потраченные глобалистами на пропаганду пессимизма. Есть у нас такой спасительный клапан. Но при этом разбираться в происходящем и думать о судьбе России нам все же надо.

По преждевременной и насильственной смерти социализма, глубоко скорбел Зиновьев, считая это величайшим преступлением и единственным утраченным шансом России. Для Зиновьева будущее России, это непроглядный вековой кризис, в результате которого русские исчезнут с исторической сцены, и сама историческая память о нашем народе будет стерта режиссерами глобализма.

Однако, как бы долго и многословно дряхлый Зиновьев не обосновывал этот свой вывод, он все равно бесит тех думающих русских, в ком играет кровь и есть сила в руках. С таким выводом мы согласиться не можем, ибо Зиновьев не перечислил всего, что унаследовал русский народ. А именно, он никак не учитывает русскую этническую традицию. Она же никак не сводится к православно- монархической идее, которую он справедливо низвел до бессмысленной чепухи. Традиция не погибла в умах якобы отсталого и дикого крестьянства, которое по-советски наказывали и учили бороться с Природой.

Даже поверхностное знакомство непредвзятого человека с основами нашей традиции, показывает, что она жива и целиком основана на язычестве. Иначе говоря, в основе нашего современного поведения лежат не советские или христианские нормы, а лежат те этические, моральные и мистические представления, которые появились у нас еще до привнесения социализма и христианства, и потом существовали с ними одновременно. Для предварительного обоснования этой идеи, мы отсылаем к труду Н.А. Бердяева «Истоки и смысл русского социализма», Наука, 1990 г. В этой работе, Бердяев обнаруживает, что наш социализм плоть от плоти нашего христианства. Иначе говоря, идеологи социализма ненавидели православие, но оказались его духовными наследниками. И едва ли борьба с уклонами в социализме отличалась от борьбы с еретиками в православии. По уровню аргументации, жестокости и цинизма отличия никакого не было.

Теперь пойдем далее Бердяева, и заявим, что народ согласился на социализм не потому, что почувствовал в нем христианский дух, а потому, что в нем ему виделось осуществление древней идеи общинного и вечевого равноправия. Вспомним, в наш социализм, пусть трагично, но влилось общинное сознание русского крестьянства. Только на его основе могла возникнуть социалистическая сознательность. Не верите — поживите в глухой деревне. А в том, что советский человек был в основной массе сознателен, честен и культурен — нет сомнения ни у одного честного свидетеля эпохи. И это едва ли могло быть заслугой, например, Аркадия Гайдара и других партийных идеологов, чьи дети предали социализм. Это сознание берет начало так же и не от христианства, а от общинного родового быта русского народа. Простолюдины выглядели «хорошими христианами» потому, что на деле были хорошими язычниками, не отдавая себе в этом отчета.

Этнография позволяет считать, что в массовом сознании крестьян и даже городских жителей, многие элементы первобытного сознания дожили до второй половины двадцатого века. Иначе говоря, вошли в социализм естественным образом.

Итак, продолжим мысль, которая остановилась у христолюбивого Бердяева. Развитие этой мысли в том, что социализм и православие, привнося свои новые разрушительные идеи, не могли не эксплуатировать культурные и родовые представления, лежащие в основе русского самосознания. Иначе говоря, они не могли обойтись без язычества. Глубокие языческие основы православия скрыты в нем подспудно. Если бы их не было, то и никакой индивидуальностью само русское православие не обладало бы. Сами церковники в этом не признаются, но в настоящее время вопрос о языческих корнях православия хорошо исследован этнографией.

На заре советской власти, обращение к языческим образам было фактически поощряемым, ибо утверждало социализм как естественный строй и образ жизни народа без эксплуататоров. При этом доля языческой компоненты в нашем социализме до сих пор осталось не ясной. Этот вопрос еще нуждается во вполне научных детализациях и уточнениях. Роль язычества в социализме многоплановая. К языческим образа обращались как идеологи социализма, так и самые простые люди. Например, во время засухи в двадцатом году, крестьянки говорили, что нельзя разбивать комья земли, потому, что Земле от этого больно.

Во время Великой Отечественной войны, языческие начала русского народа были целиком задействованы для достижения Победы. «Родина — Мать Зовет!» — Вот языческий образ и языческая идея готовности умереть за высшую ценность: за Родину, за свой народ. Кто-то скажет, что шли умирать и с именем Сталина. Но это только потому, что личность Сталина оказывалась концентрированным выражением все той же родовой идеи патриотизма. И сам Сталин, независимо от его принципов и поступков, вынуждено оказался заложником родовой идеи.

Само признание священного характера войны ясно указывает на то, что интересы государства тут оказываются вторичными. Государство при социализме не рассматривалось как священное. Понятие священного при социализме вообще как бы растворяется в воздухе, остается не определенным. Священной оказывалась сама идея жизни народа. И то, что это священное сводилось к коммунистической перспективе, которая понималась чисто материально — будут бесплатные магазины — это подрывало, а не укрепляло строй.

Идея священной войны всегда состояла в том, что война ведется не за политический строй, а именно за народ, за Землю, за Родину. Поэтому для победы в такой войне требуется родовой дух. В частности, установленным фактом является то, что во время Отечественной войны не было подавления языческих богослужений у марийцев, мордвы и чувашей — народов у которых языческие религиозные институты не были разрушены. В это время коллективные молитвы за победу русского оружия совершались там в священных рощах регулярно. Сегодня это нигде не отмечается, а лишь навязчиво муссируется оживление РПЦ: дескать, христиане обошли Москву с иконой в руках — вот и одержала страна на фронте великую победу. Надо помнить, что в это самое время молились истинные праведники, не только в мордовских и чувашских лесах.