С Соборной площади идем к Троицким воротам Кремля. На пути — очередная московская достопримечательность, фигурирующая в «Алтын Толобас», — Царь-пушка. «Вот будете в Китай-городе, полюбуйтесь на их Царь-пушку. Стоит здоровенная дура, никогда в бою не бывала, потому как из нее стрелять нельзя. Царь-пушка у них не стреляет, царь не правит», — ехидно сообщает Корнелиусу фон Дорну полковник Либенау. Что касается репутации царя Алексея Михайловича как «Тишайшего» рохли, она по меньшей мере незаслуженна: реформы этого государя были провозвестниками преобразований его сына, великого Петра. А вот насчет того, что Царь-пушка никогда не стреляла, господин Либенау не ошибся. Сейчас это чудо литейного искусства стоит в Кремле, но когда-то она действительно находилась на специальном деревянном поворотном круге в черте Китай-города, охраняя Фроловские (Спасские) ворота Кремля. Однако было бы неверно считать ее чисто декоративным изделием. Настоящее имя Царь-пушки — Дробовик российский. Это самое большое по калибру орудие в мире было предназначено для стрельбы дробленым камнем — картечью, и, случись ей выполнить свою функцию, нанесла бы немалый ущерб врагу. Отлил Царь-пушку в 1586 г. Андрей Чохов, о чем свидетельствует и надпись на стволе. Длина орудия — 5,34 м, калибр — 890 мм, вес — 40 т. А вот лафет, на котором сейчас стоит Царь-пушка, — декоративный, он отлит в 1835 г., примерно тогда же были отлиты и декоративные ядра.

Та часть территории Кремля, которая открывается перед нами дальше, пожалуй, претерпела за прошедшие века больше всего изменений. Загоскин писал: «По всей закраине Кремлевского холма, начиная от дворца, почти до самой Константино-Еленовской башни, тянулось сплошное строение, в котором помещались все приказы, а впоследствии коллегии» («Москва и москвичи», орфография М. Н. Загоскина). Среди них были и Рейтарский, и Иноземный приказы, перечисляемые в «Алтын Толобас»: «…мне нужно сосканировать интересующий меня документ и еще просмотреть столбцы Иноземского, Рейтарского и нескольких других приказов…» О том, какую роль играли приказы в тогдашней общественной структуре, легко уяснить из того же романа: «Доедете с нами до Гостиного двора, а там и до Иноземского приказа рукой подать… Так называлось министерство, ведавшее иностранцами, — Inozemski Prikaz». Да, это были древние министерства. Занимаемые ими помещения были достаточно обширны, а некоторые из приказов даже вывели из Кремля — они разрослись настолько, что им требовались отдельные помещения. Так было, в частности, с Земским приказом, который также упоминает Акунин.

Наискосок от собора Двенадцати апостолов, возле которого стоит теперь Царь-пушка, — строгое здание постройки 30-х гг. XX в., в котором первоначально размещалась Школа красных командиров, а затем — Президиум СССР. Для нас интересна не сама постройка, а место, на котором она возведена. Здесь раньше располагался Чудов монастырь, который, к большому сожалению, не потрудились даже как следует описать, прежде чем уничтожить. Уместно напомнить историю возникновения этой утраченной святыни: в 1358 г. святитель Алексий был приглашен в Орду, чтобы излечить царицу Тайдуллу от поразившей ее слепоты. В благодарность за исцеление Тайдулла подарила русской православной церкви принадлежавший ей земельный участок в Москве. На нем и был возведен Чудов монастырь — овеществленное напоминание о подлинной, а не искусственно насаждавшейся «красной властью» дружбе между народами.

Обратимся к Акунину: Фандорин является в Кремль на высочайшую аудиенцию… «У стен Чудова монастыря статскому советнику повстречался поручик Смольянинов, тоже в парадном мундире, раскрасневшийся больше обычного.

— Здравствуйте, Эраст Петрович! — воскликнул он. — Представляться? Эк вас поздно-то. Не иначе повышение получите» («Статский советник»).

Чудов монастырь был основан в 1365 г. митрополитом Алексием, одним из вдохновителей белокаменного строительства в Кремле. Название монастырь получил от стоявшей рядом церкви во имя Чуда архистратига Михаила. Кстати, в Чудовом монастыре в период 1744–1833 гг. находилась консистория, о которой говорится в «Пиковом валете»: «Тут приписка полицеймейстера: «Сообщить в Консисторию, дабы приходские священники разъяснили пастве вред суетных верований». Консисторией называлась своеобразная «полиция нравов» под управлением духовенства. Спешу сразу же подчеркнуть, что в описываемое в «Пиковом валете» время консистория уже переехала из Кремля, по свидетельству Гиляровского, на угол Мясницкой и Лубянской площади. Оставляя слева построенный в годы советской власти стеклянный Дворец съездов, приближаемся к Троицким воротам. Слева от нас — здания Сената и, возле самой крепостной стены, Арсенала.

У Акунина Арсенал упоминается вскользь («Декоратор»): «Снова вечер. Иду по Протопоповскому к Каланчевке. Там стоит баба, крестьянка, торгуется с извозчиком. Не сторговалась, ванька укатил, а она стоит, растерянно топчется на месте. Смотрю — а у ней огромный, раздутый живот. Беременная, и месяце на седьмом, никак не меньше. Так в сердце и ударило: вот оно, само в руки идет. Заговариваю. Приехала из деревни проведать мужа. Он мастеровой в Арсенале», — рассказывает вышедший на охоту маньяк Соцкий — Потрошитель. Лично для меня описание последовавших за этим событий — один из самых жутких моментов фандоринской эпопеи… Гораздо приятнее обратиться к истории Арсенала. Место, где его возвели по приказу Петра I, до этого с XV в. занимал Житный двор — один из множества провиантских складов, в которых хранились запасы пищи для обитателей Кремля на случай осады. Этот Житный двор сгорел во время большого московского пожара 1701 г., и Корнелиус фон Дорн, несомненно, не раз видел его. По свидетельству М. Н. Загоскина, кроме того, на территории современного Арсенала «стоял Стрелецкий Лыков двор — гнездо неугомонных крамольников, столько раз посягавших на жизнь нашего великого Петра» (курсив Загоскина). Ясно, что об этом сооружении Петр I не пожалел.

Помимо основного назначения Арсенала — служить складом оружия и военного снаряжения, — он служил музеем трофеев.

Арсенал в том виде, который сохранился до наших дней, — плод усилий архитектора О. И. Бове, реставратора многих кремлевских строений.

Между Сенатом и Арсеналом, на Сенатской улице Кремля (по версии некоторых историков — на Арсенальной площади Кремля) 4 февраля 1905 г. террорист Каляев убил московского генерал-губернатора, великого князя Сергея Александровича (а не Симеона Александровича, как у Акунина), — дядю царя Николая II. Переодевшись в простонародную поддевку, Каляев подстерег генерал-губернатора и швырнул в его карету пронесенное с собой взрывное устройство. Сенат упоминается и в «Коронации»: Зюкин изучает «состав герольд-команды, ежедневно зачитывающей… послание на Сенатской площади Кремля».

Говоря о назначении Сергея Александровича генерал-губернатором, Акунин замечает: «Новый хозяин древнепрестольной счел ниже своего достоинства жить в генерал-губернаторской резиденции, поселился за высокими краснокирпичными стенами, в Малом Николаевском дворце» («Статский советник»). Так оно и было. Если мы встанем лицом к Троицким воротам, слева от нас будет Дворцовая улица Кремля (в советское время переименованная в Коммунистическую), В ее глубине и находится малый дворец, перестроенный в эпоху Николая I во вкусе того времени и поэтому называющийся Николаевским. Многих удивляет, зачем Фандорину понадобилось делать такой крюк — доходить до Чудова монастыря, затем возвращаться обратно по другой стороне. Еще раз напомню, что Кремль тогда был настоящим лабиринтом узких улиц, широкие пространства в нем — наследие реконструкции 30-х, никакой «другой стороны» просто не было.