Моя.

Никогда, отрезал демон, и земля начала сотрясаться.

Глупый демон. Как и каждое живое создание, Бедствие испытывал голод. Но в отличие от остальных, его любимой едой были страх и разрушение. Таким образом, когда он тосковал по пище — или просто хотел десерта — демон призывал какую-нибудь катастрофу на Кейна, и тех, кто находился вокруг него.

Иногда беды были незначительными. Замкнет лампочку, или пол проломится под ногами. Чаще всего, несчастья случались большими. Ветка свалится с дерева. Машины столкнутся. Здания начнут рушиться.

Ненависть царапнулась в его груди. В один день, я освобожусь от тебя. В один день, я уничтожу тебя.

Тряска прекратилась, и демон ликующе засмеялся. Я часть тебя. Невозможно избавиться от меня. Никогда.

Кейн ударил кулаком об пол. Очень давно, Греки сказали ему, что только смерть разделит их с демоном… его смерть… но Бедствие будет жить вечно. Возможно, это правда.

Возможно, нет. Греки славились своей ложью. Во всяком случае, Кейн не рискнет умереть. Он был достаточно взвинчен, чтобы желать стать свидетелем поражения Бедствия, и совершенно холоден, чтобы хотеть стать тем единственным, кто нанесет последний удар.

Должен быть способ осуществить оба.

— … правда? Да? — произнесла девушка.

Ее ритмичный голос вернул его к реальности.

— Мм, Кейн, — потребовал Сабин. — Ты пообещал ей это сделать?

Девушка, должно быть, обращалась к нему, и он мог представить, что она сказала. Он тряхнул головой, шея ещё слишком слаба, чтобы поддержать движение.

— Нет. Не обещал.

— Но… но… наверно он повредил память. — Ее взгляд метнулся к Страйдеру, лазурь затопила радужку, превращаясь в океан гнева. — Что на счет тебя? Ты выполнишь свою часть сделки?

— Я? — Страйдер ударил себя в грудь.

— Да, ты.

— И какого же ты хочешь от меня продолжения, хмм?

Яростная дрожь охватила ее, но она ответила:

— Я хочу… я хочу, чтобы ты взял свой кинжал и… ударил мне в сердце.

Воин моргнул, тряхнул головой.

— Ты серьезно, это говоришь? В самом деле, хочешь умереть?

— Я не хочу, нет, но должна, — прошептала девушка, гнев уступил место поражению.

Кейн проглотил крик, вспомнив ее слова в пещере.

Я заберу тебя в человеческий мир… а взамен, ты убьешь меня. Я первой сдержу свою клятву.

Может тогда он ей не поверил. Возможно, он слишком затерялся в собственной боли и не обратил внимания. Но сейчас, тот факт, что она хочет умереть… не просто нет, а черт НЕТ. Он умрет первым.

— Почему ты тогда избегала моих ударов? — потребовал Страйдер у девушки.

— Я сказала тебе. Инстинкты. Но в следующий раз я буду лучше, обещаю.

Моя, снова услышал Кейн, глубокое, грохочущее рычание разрасталось… разрасталось… вырвалось.

— Моя! Тронь ее и я убью тебя.

Оба, Сабин и Страйдер уставились на него с удивлением. Кейн всегда был спокойным, и никогда раньше не повышал голос на своих друзей. Но он не был прежним мужчиной… и никогда не станет.

— Пожалуйста, — попросила Жозефина воина, глаза вихрились вспышками светло-голубого.

Как отчаянно это прозвучало. Насколько сильнее разожглась его ярость.

Что-то ужасное произошло с ней, раз смерть единственный возможный выбор. Кто-то… заставил ее… он не смог закончить мысль. Потому что мог, взорваться. Или прижаться головой в ложбинке её шеи, и зарыдать.

Он взглянул на Страйдера. Большого, светловолосого Страйдера, с темно синими глазами и странным чувством юмора.

— Свяжи ее. Осторожно. Заберем с собой. — Он поможет ей.

— Что? — Жозефина подняла руки, выставив ладони, и попятилась от воина. — Ни за что. Просто ни за что. Если только вы не планируете забрать меня в какое-то тайное место, где никто не увидит крови.

Кейн мог бы солгать. Вместо этого, он молчал, пока Сабин помогал ему подняться на ноги. Сломанные кости, недавно сросшиеся, заныли в знак протеста, а колени почти подогнулись, но он удержался. Он не позволит себе упасть. Не снова. Не перед своей… — девушкой.

— Извини, медовый пирожок, — начал Страйдер, — но тебя никто не спрашивает, что делать дальше. Ты будешь жить, а не умрешь, вот и все.

— Но… но… — Ее взгляд молящий взгляд обратился к Кейну. — Я так много времени потратила на тебя. Мне некого больше просить о помощи.

— Ладно. — Любой человек, который решит дать ей то, о чем она просит, умрет худшей из смертей.

— Ладно? Ладно! О-о! — Возмущение затмило все остальное, и она топнула ногой. — Ты бессердечный, заросший мужлан!

— Потому что он не хочет причинять тебе вред? Это впервые. — Страйдер потянулся, намереваясь схватить ее.

В мгновение ока, девушка выбросила вперед ногу, врезав мужчине в промежность. Пока Страйдер согнулся, задыхаясь, она двинулась к двери, бросив через плечо:

— Я очень разочарована в тебе, Повелитель Кейн!

И девушка исчезла в ночи.

Кейн попытался последовать за ней, но из-за проклятой слабости, его колени подогнулись.

— Вернись, женщина! Сейчас же!

Она никогда не появиться вновь.

Кейн испытал приливную волну ярости из-за того, что сделал посмешищем то, кем был раньше. Он бы вернул ее. Последовал бы за ней в ночь, захватил бы всех кого заметил, и если они не смогли бы указать верное направление, вырвал им позвоночники через рот.

Он бы оставил океаны крови на своем пути, и она винила бы только себя. Он бы…

Ничего не сделал, со смехом закончил Бедствие.

Это ужалило сильнее всего, потому что Кейн мог только лежать, скрючившись на полу.

— Приведи ее ко мне, — крикнул он Страйдеру.

Застонав в агонии, воин свалился на пол. Его только что превзошла слабая маленькая девушка; демон будет генерировать боль в течение нескольких дней.

— Иди! — Приказал Кейн Сабину.

— Нет. Я не выпущу тебя из поля зрения.

— Иди! — настаивал он. — Верни ее.

— То, что ты орешь на меня, не изменит мое решение.

Кейн попытался доползти до двери, но головокружение, переполняющее голову, остановило его. Он выплюнул проклятие.

Неужели ничего не могло придти прямо к нему? Хотя бы однажды?

Бедствие начал смеяться, снова и снова.

Царство крови и теней

Неделей позже

Кейн поднялся с кровати королевских размеров и направился в личную ванную. Уже обнаженный он шагнул под душ. Горячая вода билась об недавно исцелившуюся кожу, где синяки и шрамы постепенно исчезали. И все же, его мышцы еще не приспособились.

Ярость, которую он испытал, потеряв свою спасительницу, еще не угасла, а ненависть к Бедствию постоянно горела в его груди. И его воспоминания… были хуже всего.

Они приходили днем. Они приходили ночью. Он мог лежать в кровати, уставившись в потолок, и внезапно перенестись назад в Преисподнюю, ощущая, как связывают запястья и лодыжки. Он мог быть в душе, как сейчас, с водой, льющейся по нему, и внезапно увидеть грязь, кровь и… другие вещи, однажды покрывавшие его кожу, и частое принятие душа не сделает его полностью чистым.

Кейн думал, что повредил что-то в мозгу во время пыток. И если он исцелился физически, то эти повреждения срослись неправильным образом. Тьма стала духами, которые постоянно кружилась в его разуме. Внутри него теперь кипел голодный гнев, отчаянно ища цель.

Никто не был в безопасности.

Кейн потерял аппетит. Он не мог больше спать. Малейший шум заставлял хвататься за оружие.

Когда-то, он играючи справлялся с ударами, которые подкидывала жизнь. Когда-то, он был добрым, хорошим парнем. Теперь не будет больше игр. Сейчас, он стал бушующим быком, временами слишком сильным, чтобы обуздать. Каждая ошибка незамедлительно наказывалась… никто больше не решит, что он слишком слаб, чтобы вновь бросить вызов.

Разгромленная комната стала тому доказательством.

Кейн намылился, ополоснулся и вытерся полотенцем, каждое действие твёрдое, вынужденное. Стоя перед зеркалом, он исследовал свое затуманенное отражение. Бледная кожа. С темных волос стекала вода на плечи и грудь. Из-за потери веса, щёки выглядели сильно впалыми.