Она так и не испугалась и легко освободилась от его хватки.

— Такой нетерпеливый. Я должна бы уже привыкнуть к этому, но увы. Бросающиеся на меня мужчины… меня обременяют.

— Виола!

— Хорошо. Давай посмотрим, что думают по этому поводу мои поклонники, — она взяла свой телефон и прочитала сообщения на экране. — Четыреста восемьдесят пять голосов: «Помоги ему, дав мой номер телефона». Двести семь голосов: «Ты что, идиотка? Заберись на него, как на гору». И сто двадцать три голоса: «Он мой, сучка, проваливай», — Виола посмотрела на Париса и улыбнулась. — Ну что ж, людишки сказали свое слово. Да, я расскажу тебе о душах.

Облегчение сменилось нетерпением.

— Тогда выкладывай. Сию же минуту.

— Эй, ты. Ничтожество. — Резкий голос раздался у него за спиной.

И один из тех, кого прежде он "задел", наконец, решил выразить свое неудовольствие. Повелитель стиснул зубы и снова сжал руками плечи богини.

— Виола. Ну же. — Она расскажет все Парису, и тот уйдет, наконец, по-настоящему принимаясь за поиски.

— Убери руки от моей женщины!

Или нет. Спущенная с привязи агрессия капнула от тона мужчины, и потребность в насилии быстро всплыла внутри Париса.

Сдерживать себя, советовал здравый смысл. Победа в пределах досягаемости.

— Твой друг?

— У меня нет друзей. — Виола, изящными пальчиками подняв вверх, выбившиеся локоны заправила несколько завитков волос за ухо. — Только поклонники.

— Я к тебе обращаюсь, демон, — снова мужчина.

Жажда росла… становясь более сильной, более неутолимой… плотное, черное облако, которое не рассеется, пока кровавые реки не потекут у его ног.

— Если хочешь, чтобы твой почитатель выжил, перенеси нас отсюда. — Париса всегда мутило после перемещения силой мысли с одного места в другое. Но лучше уж тошнота, чем помеха.

— Я не знаю, — сказала она. — Хочу, чтобы он выжил, то есть.

— Ты слышишь меня, демон? — тон был резким, и гораздо более решительным. — Отойди от нее и повернись лицом ко мне. Или ты трус?

Мгла окутала разум Париса, оставив лишь одну всепоглощающую мысль. Ублюдок встал у него на пути, не давая ему добраться до Сиенны, а препятствия следовало устранять. Так или иначе.

Еще один голос здравого смысла, золотой маячок среди бесконечного, полуночного мрака, говорил внутри него, Захариил… Путь в никуда… Гибель…

— Смотри в своё зеркало, богиня, — распорядился тем временем мужчина Виолы. — Я не хочу, чтобы ты видела то, что я сделаю с этим демоном.

И та с проклятием повиновалась, обойдя Париса, словно не могла справиться с порывом и ненавидела себя за это. Вот так Виола снова пленилась собственным отражением, помахивая мизинчиком и посылая себе любимой воздушные поцелуи.

Шепот здравого смысла смолк. Смерть стала неизбежной. Парис развернулся на каблуках и впился взглядом в своего противника.

Скоро прольётся кровь.

Парис ошибался только в одном факте. У него не было соперника. У него были противники. Знание вызвало пьянящий прилив рвения, затапливающего его. День продолжал становиться всё лучше. Ранее он убил несколько охотников, а этот час подал на десерт трио падших ангелов — один был крупнее другого. Они были без рубашек — это что модно? — Их спины покрытые шрамами были видны в зеркало в верхней части стены.

Кипевшая от злости троица образовала сплошную стену мускулов по другую сторону бара, их руки скрещены на груди, ноги широко расставлены, равномерно распределяя вес тела. Классическая поза вроде я-собираюсь-сделать-кому-то-больно.

Хочу их, вмешался Секс, надо же, какая неожиданность.

— Вам не уйти, — предупредил он их. В последнее время, он не мог позволить себе оставлять кого-либо в живых. У них была дурная привычка возвращаться для мести.

— Я уже видел тебя раньше, — сказал тот, что слева. — От твоей улыбки женщины падают к твоим ногам, но я изменю это и вырву твой хребет через пасть. Затем скажу твоим врагам, где ты находишься. Да, я знаю кто ты, Повелитель Разврата. И я также знаю, что Ловцы хотят получить привилегию на твое убийство.

Тот, что стоял справа, растянул губы в дьявольской — я-лишился-своих-крыльев-и-рад-этому — ухмылке.

— Да. Мне нравится эта идея. Возможно, я даже присоединюсь к ним, только чтобы посмотреть, что они сделают с тобой, после того, как мы закончим, ты, грязный…

Тот, что посередине, самый здоровый, положил руку на плечо правого, заставляя его замолчать. Его шею украшала блестящая белая татуировка в виде нимба.

Это могло означать, что он только недавно пал и у него до сих пор были тесные узы с ангелами, или, что у него остались воспоминания о прошлой жизни… Без разницы. Он разделит участь своих друзей.

— Меньше слов, больше боли.

— Да, больше боли, — согласился Парис. Он достал из ножен свои два любимых кинжала, ясные, кристаллические лезвия, вспыхивающие как радуга на свету.

— Эй, внутри запрещено использовать оружие, — рявкнул бармен. — Только кулаки.

Все в бар замерли и притихли, приготовившись наблюдать.

— О, не стесняйтесь. Давайте, разоружите меня. Больше противников — больше крови. Больше удовольствия.

— Нечестная игра, — выкрикнул кто-то.

Точно. Если не обманешь, то ничего не добьешься. Но ничего. Даже полностью отдаваясь разрушительной силе насилия, которая была в нем, Парис знал, как притвориться честным. Он приказал клинкам исчезнуть из виду, но остаться при этом в его руках. Будучи магическими, они повиновались.

— Меня не волнует твое оружие, — сказал Нимб.

— Ты не должен был приходить сюда, — левый разнял сложенные на груди руки. — Это наша территория, и мы возвращаем ее себе.

— А теперь мы позаботимся о том, чтобы ты никогда не вернулся, — правый сжал кулаки до хруста в суставах. — Это будет весело.

— О, да! Весело… Для меня, — Парис двинулся в перёд.

Троица тоже.

Все четверо встретились посередине. В тот момент, когда Парис достиг их, он пнул левого и ударил кулаком правого. Первый согнулся пополам. Правый умер. Парис ударил его невидимым клинком, вонзив его в сонную артерию ублюдка по самую рукоять.

Один готов. Двое на подходе.

Нимбоносец размахнулся кулаком, но медленно, так что Парис успел пригнуться, и бывший нападающий встретил только воздух, по инерции крутанувшись вокруг своей оси.

К тому моменту, как Парис резко разогнулся, левый восстановил силы и прыгнул на него, пытаясь вырвать его трахею когтями, которых еще недавно не было.

Но, по воле случая или благодаря таланту, осознав, что Парис меняет положение, Левый успел повернуть запястье и вцепиться в сухожилие Париса между плечом и шеей. И зверски изодрать его, прежде чем Парис оттолкнул руку ублюдка, пожертвовав изрядным куском своей плоти.

Парис все равно не отпустил его. Он держал крепко, даже когда Нимбоносец вернулся в игру и начал бить его в лицо. Он еще раз нанес левому удар клинком. Сначала по почкам, чтобы шокировать и покалечить. Потом в сердце, чтобы убить. И левый умер, как и его друг.

Двое готовы, очередь за последним.

Парис откинул теперь уже бездыханное тело, услышав глухой удар, когда оно ударилось об пол, и ухмыльнулся. Все это время Нимб продолжал обрабатывать повелителя.

Удар, еще удар. Боль в глазу, боль в губе. Кровь потекла вниз по подбородку, перед глазами замелькали звезды, и Разврат спрятался в дальний уголок его сознания. Каждый новый удар отбрасывал Париса на стол, сбивая стаканы, стулья и людей.

Наконец, ему удалось уклониться от одного из кулаков, восстановить равновесие и, медленно развернувшись, крутануться на месте, намереваясь ударить Нимбоносца под коленом и подкосить его. Но когда, то небесное создание изучило грязные уловки демона и также развернулось, уходя от траектории удара прямо перед контактом.

Когда они оказались на расстоянии вытянутой руки, они замерли, с ненавистью смотря друг на друга. Парису до победы оставался один удар. Он хотел нанести его. Нанес бы. И когда Нимбоносец был бы обездвижен, Парис разрезал бы его от паха до шеи.