- Там тепло, - недоуменно сказала я.

- Я тоже так думала, - демонстративно шмыгнула носом подруга и отхлебнула лечебного настоя.

- Ты выскочила под проливной дождь в одном легком платьице только потому, что тебе показалось – Кыс удрал. А он преспокойно спал на шкафу, не реагируя на шум и суматоху, - резонно заметила я.

Обсуждаемый кот лениво приоткрыл один глаз, шевельнул ухом и поудобнее устроился около обожаемой им женщины – Кесси.

- А сейчас там светит солнце, и ветра нет, - припечатала я. – Так что нормально, - и я, помахав на прощание ручкой, выскочила на улицу.

Там, вообще говоря, было прохладнее, чем казалось из теплой комнаты. Однако я рассудила, что все равно не собираюсь тупо стоять на месте, а, напротив, бодро и весело прогуляюсь до города и обратно, не успею замерзнуть.

Выбрать нужную емкость для Кыса, основываясь на указаниях Кесси, оказалось делом далеко не простым. Мне пришлось обойти несколько лавок, торгующих разной посудой, и от огромного количества мисок, плошек, тарелок, бидончиков, корчаг и горшков у меня вскоре зарябило в глазах. Наконец, мне удалось подобрать посудину подходящей формы, размеров и расцветки. Однако, она обладала одним недостатком, на мой взгляд, перевешивающим все достоинства – миска была жутко тяжелой и неудобной для переноски. Я, критически оглядев ее и вздохнув, приготовилась к тяжелой дороге домой.

Однако сие мероприятие отдалилось на неопределенный срок, а, возможно, и вообще превратится в легкую прогулку. Проходя мимо нашего любимого трактира, я наткнулась на своих сокурсников, направлявшихся в него отмечать день падения Мооран-дар-Кастеля. Они, обрадовавшись, позвали меня с собой, и им не пришлось долго меня уговаривать. Втайне я надеялась, что возвращаться тоже буду не одна и сплавлю тяжелую миску кому-нибудь из представителей сильного пола.

Этот народный праздник принадлежал соседней Волмении. Собственно замок представлял собой скромную постройку-развалюху, которую завоевывать было себе дороже, поскольку на ее починку должно было уйти столько средств, сколько вряд ли можно было надеяться получить, сдавая в аренду эту собственность в течение ста - ста двадцати лет. А потом ремонт можно было начинать заново.

Обитатели же Мораан-дар-Кастеля, однако, по той же самой причине страстно желали, чтобы их кто-нибудь, наконец, завоевал – не хотелось тратиться на ремонт. И, когда замок, наконец, осадил некий проезжающий поблизости рыцарь всего с десятком оруженосцев, или кто там еще входит в состав рыцарского войска, жители торжественно вынесли ему ключ от замковых ворот на белом рушнике, сопроводив подношение караваем и бочонком вина. Об умственных способностях рыцаря, как и о том, что он сказал, проспавшись после затяжной пьянки и обозрев свое новое владение, история умалчивает. Но день падения Мораан-дар-Кастеля с тех пор стал отмечаться в народе.

Вечер шел, как и должен был идти. Жаркие споры Тея и Лежека. Редкие, но глубокомысленные замечания Тенара. Ингвар, сосредоточенно поедавший свиные ребрышки и при этом не спускавший глаз с Лиса (после случая на спецкурсе он постоянно следил за парнем, боясь, что тот выкинет еще что-нибудь). Менестрель, самозабвенно наигрывавший в углу волменские народные песни – он тоже поддался общему настрою. Я, меланхолично отщипывавшая от ржаной ковриги небольшие кусочки, кидающая их в рот и изредка вставляющая свою реплику в перепалку заядлых спорщиков. Я прикинула, что еще полтора-два часа – и можно будет попросить Ингвара проводить меня. Он не откажется – как я и говорила, все сокурсники по-братски относились к нам с Кесси, а тащить тяжеленную миску такому здоровяку куда проще, чем обычной девушке.

Дверь трактира отворилась. Я не обратила на это внимания – мало ли кто может зайти субботним вечером в питейное заведение? И вообще, пара рюмок настойки «Слезы вечности», которые меня уговорили выпить, навевали расслабленность и сонливость. Однако знакомый голос, который я услышала, встряхнул меня.

Ален вежливо пододвигал стул Магистру Флоренне, помогая ей устроиться за угловым столиком. Учитель, заметив нашу теплую компанию, поприветствовал нас легким кивком и сел рядом со своей спутницей. Парни ехидно заулыбались. Я уже предчувствовала, как они будут язвить на тему тесных взаимоотношений между преподавателями.

Я вернулась к возобновившейся беседе, но, против своей воли, то и дело бросала взгляд на мирно разговаривающую в углу за кружечкой медовухи парочку. Магистры, безусловно, хорошо смотрелись вместе.

Я плохо знала нашего преподавателя травоведения. Она вела у нас всего один семестр – предмет был не профильным – на пятом курсе. Но, из того, что я помнила, и слухов, ходивших по школе, у дамы было два интереса в жизни – цветы и мужчины. Первое плавно вытекало из второго: мужчины с большим удовольствием преподносили красавице, живущей в столице и работающей при дворе, роскошные букеты. Но в один не самый прекрасный день Магистр Флоренна попала в неприятную ситуацию, связанную с неким высокопоставленным чиновником и его супругой. Итогом явилось поспешное, если не сказать, позорное увольнение и отъезд в Школу Магов, Пифий и Травников, где как раз освободилась должность преподавателя травоведения. В Школе как с цветами, так и с мужчинами дело обстояло плохо. Местные эндемики пышным и красочным цветением не отличались, а средний возраст мужского населения зашкаливал за сотню лет. Адептов, естественно, в расчет никто не брал.

Поэтому не было ничего удивительного в том, что соскучившаяся по приятному обществу противоположного пола магичка старалась при любой возможности осуществлять это самое общение. Появление же в Школе Магистра Алена, очевидно, было воспринято Флоренной как ответ на ее тайные (а может, и не очень тайные) желания.

Магистр Ален должен был быть сделан из камня, чтобы не отреагировать на призывно вздымающуюся грудь, трепещущие ресницы и влажные приоткрытые губы. И он явно был нормальным (пусть и не идеальным) мужчиной. В этом не приходилось сомневаться, видя, как шепчется за столом парочка магистров, трогательно склонив друг к другу головы.

Мне вдруг взгрустнулось, хорошее настроение куда-то подевалось и страшно захотелось домой. Ну, не домой – его у меня не было никогда – а хотя бы в Школу, в теплую комнату, под одеяло, слушать мурлыкание прижавшегося к Кесси кота.

Ингвара звать было бесполезно. Он никогда не уходил, не доев, а ему только что принесли добавку. Остальные сокурсники тоже не изъявляли желание расходиться.

Я вздохнула и приготовилась подождать еще немного, честно стараясь отвлечься от странного скребущего ощущения в груди и для этого прислушиваясь к новому витку обсуждения – что лучше делать при встрече с химерой – кинуть пульсар или рубануть мечом. Вариант заорать и убежать не рассматривался изначально – мы все-таки маги-практики.

Но мой взгляд сам собой переместился к угловому столику. Магистр Флоренна оживленно щебетала что-то, взяв в руку ладонь Магистра Алена и проводя по ней изящным пальчиком.

- Ребят, я, пожалуй, пойду, - сообщила я, вскакивая на ноги. Они предложили мне остаться, но что-то внутри просто гнало меня на улицу.

- Нет, Кесси заждалась уже, - сказала я чистую правду, подхватила посудину и немного быстрее, чем хотела, вышла на улицу.

Накрывшие землю сумерки принесли с собой холодный пронизывающий ветер. Я поежилась, поудобнее перехватила миску и двинулась по хорошо знакомой дороге в Школу.

На окраине города я вновь почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Поисковый импульс ничего не сообщил. Но у меня было слишком паршивое настроение, а кошачья посудина была слишком тяжелая и успела надоесть. Так что я поставила ее на землю и громко поинтересовалась.

- Слушайте, если вы все равно за мной следите, помогите дотащить эту штуку до Школы.

И замерла, прислушиваясь. Тишина. Ни звука, ни шороха. Нет, конечно, я что-то слышала: перебранку двух баб неподалеку, вялый непериодичный лай собаки, пьяное бормотание идущего домой из корчмы мужичка. Но ничего, что могло бы послужить малейшим ответом на мой призыв – шороха листьев, треск веток, членораздельное приветствие – я не услышала.