Более того, в конце 70-х годов, когда у Брежнева на фоне уже развившихся изменений центральной нервной системы произошел срыв, связанный с семейным конфликтом у его внучки, никого из близких не оказалось на его стороне. Уверен, что этот срыв усугубил процессы, происходившие и в сосудах мозга, и в центральной нервной системе.

Е. Чазов, с. 119.

Виктория Петровна мужественно перенесла известие о кончине мужа. Возможно, внутренне она была готова к такому исходу. «Неисповедимы пути Господни»,  — говорят в России. В 1972 году, когда Брежнев был еще полон сил, активно работал, мы боялись за жизнь его жены, у которой произошло обострение тяжелого диабета и развилась сердечная недостаточность. Давно нет Брежнева, в далекое прошлое уходят годы его руководства страной, а его жена, которую мы чуть было не похоронили в начале 70-х годов, еще жива. (В. П. Брежнева умерла в 1995 г.)

Е. Чазов, с. 169.

Леонид Ильич всю жизнь много работал и не имел возможности уделять достаточно внимания воспитанию детей. Виктория Петровна была слишком мягкой женщиной и не могла держать их в руках. Условия жизни и возможности их портили. Все это привело к тому, что дочь Галина и сын Юрий стали увлекаться выпивкой. Такое случилось не у одного Леонида Ильича. Сыновья Сталина, Ворошилова, Андропова, Кулакова, внучки маршала Гречко, зять Хрущева и многие родственники других руководителей страдали и страдают до сих пор такими же пороками. Сын Леонида Ильича — Юрий Леонидович Брежнев, бывший заместителем министра внешней торговли, был хроническим алкоголиком и оставался в должности только благодаря отцу…

До прихода в семью Брежневых Ю. М. Чурбанова Галина не была так пристрастна к вину. Он виноват в том, что она стала увлекаться спиртными напитками…

У Леонида Ильича есть внучка и два внука. Внучка Витуся, дочь Галины и циркового артиста Милаева, очень спокойная, в отличие от матери, женщина, имеет дочь. Внуки от сына Юрия — Андрей, умный парень и хороший семьянин, и Леонид, который пошел по стопам отца.

М. Докучаев, с. 177.

Дело, конечно, значительно усугублялось тем, что в своей семье Леониду Ильичу становилось все труднее. Обстановка дома была действительно сложной. Дети выходили из-под контроля, становясь все более жертвами надвигающегося алкоголизма. Супруга, очевидно, не имела никакого влияния на ход событий. Дело кончилось тем, что Леонид Ильич начал попросту сбегать из дому, запираясь в своем кабинете в Кремле даже в свободные от работы дни, принимал там в больших количествах успокаивающие и снотворные таблетки и спал по нескольку часов среди бела дня.

Его стремление изолироваться от трудностей и проблем выразилось также в том, что своим рабочим местом он окончательно избрал специально построенный для него на третьем этаже основного здания в Кремле кабинет, который как бы территориально отстранял его от всего аппарата Центрального Комитета, находившегося за целый квартал оттуда, в другом месте, от членов Политбюро и секретарей ЦК, тем более от заведующих отделами Центрального Комитета, словом, ставил его в положение даже чисто физического одиночества. Сквозь стену этой изоляции был способен, как правило, пробиться только Черненко, ну и, может быть, в необходимых случаях такие люди, как Андропов, Устинов и Громыко.

А. Александров-Агентов, с. 272.

Ко мне в кабинет вошел молодой человек, очень похожий на Леонида Ильича Брежнева. Сходство было поразительным, только посетитель был пониже ростом и с более мелкими чертами лица. Этого человека звали Юрий Леонидович Брежнев. Сын Леонида Брежнева окончил Академию внешней торговли и ходил по объединениям, выбирал себе работу по вкусу. Я рассказал ему, чем мы занимаемся, и постарался отговорить от работы в нашей организации. Его отец в то время был Председателем Президиума Верховного Совета СССР, а сынки таких людей обычно капризны, избалованы и небезопасны. Короче говоря, я сделал все возможное, чтобы от него избавиться.

Юрий Леонидович ушел, и я уже забыл об этой встрече. Через две недели он появился снова и сказал, что ему нравится именно мое объединение и он хочет работать у меня. Конечно, я согласился, другого выхода не было. Я назначил его старшим инженером в контору электронного оборудования. Это была рядовая должность. Но, к счастью, мои страхи оказались напрасными. Юра прекрасно трудился, вел себя скромно, сработался с коллективом.

Тяжело бывало только в поездках за границу. Помню, мы прилетели в Лондон. Я как глава делегации вышел первым и был крайне удивлен — нас встречала огромная группа репортеров. Но на меня и других членов делегации они не обратили никакого внимания. Стоило появиться Юре, и все пришло в движение, толпа бросилась его фотографировать и интервьюировать. Брежнев вел себя героически… он упорно молчал. Это был его первый визит в Англию. Потом так происходило всегда, когда он прилетал в какую-либо страну.

Время шло, и я все больше проникался к Брежневу-младшему доверием. Никакого зазнайства. Он всегда оставался отзывчивым и добрым человеком, чем походил на своего отца…

Однажды по правительственной связи позвонил начальник управления кадров: «Юру надо повысить в должности». Мне это не понравилось. Я сказал, что это преждевременно, повышать рано. Мы так можем испортить хорошего человека. В ответ мне сказали: «Не валяй дурака, Владимир, пойми, что это нужно!» Я упирался. Тогда он мне сказал, что Н. С. Хрущев больше не Первый секретарь ЦК, а новым Первым стал Л. И. Брежнев. Я замолчал. Что это, меня провоцируют? Этого не может быть! «Ну что молчишь? Все равно мы назначим его начальником конторы».

Так и случилось. Уже на следующий день я получил приказ министра. После этого Юра не долго проработал у меня, вскоре его направили в Швецию заместителем торгового представителя.

В. Сушков, с. 120–122.

Людмила Владимировна, сноха Брежневых, моложава и приветлива. Ее тоже обходили стороной прилипчивые слухи, наверно потому, что нечего сказать об умной, уравновешенной женщине, которая в силу обстоятельств понимает больше, чем нужно, и может сделать меньше, чем возможно. Вообще снохи — особая тема: Галина Сергеевна, сноха Каменева, Надежда Ивановна, сноха Ворошилова, Людмила Владимировна, сноха Брежнева. Они, разумеется, разные, но у всех троих есть одна черта: я бы назвала ее сосредоточенной наблюдательностью.

Л. Васильева, с. 471.

Как-то я был в Швеции в командировке. Юра пригласил меня к себе домой, был очень гостеприимен, мы долго беседовали и расстались лишь в 3 часа ночи. Потом мы долго не виделись. Юра был назначен торгпредом в Швецию, в министерство уже вернулся председателем объединения, а вскоре стал первым заместителем министра внешней торговли, моим начальником.

К тому времени Юрий Леонидович сильно изменился. Почему? Что произошло? Он был отзывчивым, и этим многие пользовались. Его все приглашали в гости, все были «друзьями». Всегда старались, чтобы он побольше выпил. Юра после выпивки обычно становился совсем добрым, и тогда возникали просьбы. Я считаю, что именно эти «друзья» способствовали тому, что Юра стал много выпивать. Он взял помощником красивую женщину, ездил вместе с ней за границу. Стал посещать ночные заведения, часто бывал пьян. Мы как-то встретились в торгпредстве в Токио. Уже днем Юра был навеселе. Я искренне жалел, что обстоятельства портили хорошего, честного, доброго человека.

К сожалению, кончилось это плохо. Его досрочно отправили на пенсию по болезни. Я должен сказать, что за весь период своей работы в министерстве Юра только помогал людям, никому не причинил зла, хотя власть его была велика. Мало кто отваживался отклонить его предложение или какую-нибудь просьбу.

В. Сушков, с. 122.